Парикмахер - Шюнеманн Христиан

- Ничего, все о'кей, - сказал я.

28

Между тем со смерти Кая прошло три дня. Барбара Крамер-Пех явилась в салон без предварительного звонка. Я был поражен. Она что-то говорила вполголоса, но я почти ничего не понимал из потока ее слов. В конце концов я приветливо сказал:

- Нет проблем, пожалуйста, присядьте на минутку.

Я заглянул в тетрадь и внес кое-какие изменения. Моего клиента, записанного на половину десятого, сына главы какого-то там правления, - у мальчика очень тонкие волосы, - возьмет на себя Деннис. Вероятно, также и футболиста, который собирался прийти после этого. Не проблема. Я незаметно разглядывал Барбару. Невероятно напряженная, она листала журнал. Темно-русые волосы без всякого блеска, тщательно нанесенная косметика.

- По-моему, ее внешность нуждается в капитальных переменах, - шепнул мне Бенни. Я покачал головой.

- Прошу, - сказал я Барбаре и первым пошел к раковине. Она повесила сумочку на подлокотник кресла и откинулась назад. Я помыл ей голову. Сейчас был неподходящий момент для обсуждения с ней особенностей ее внешности. Барбара - в этом я не сомневался - хотела о чем-то поговорить. Когда я ополаскивал ей волосы, она закрыла глаза. Закутав ее голову полотенцем, я отвел секретаршу на кресло для стрижки.

- Хотите чаю? Бенни, будь так любезен!

Теперь я неспешно массировал ей кожу головы и виски.

- Так хорошо?

Барбара кивнула и, немного помолчав, сказала:

- Для моей Антье такой удар… - Она шумно вздохнула, всхлипнула и проговорила куда-то в пелерину: - Кай ее первая большая любовь.

- Да, все очень грустно. - Я расчесывал Барбару. На похоронах Александры я видел эту девочку со спутанными волосами. Мать и дочь показались мне неразлучными подружками.

- Антье так казнит себя.

- Казнит? - Я зажал прядь между указательным и средним пальцами. Полтора сантиметра, не больше. Я решил подойти к работе осторожно.

- Она поссорилась с Каем, ведь оба страшно взвинчены после ужасного события. Не виделись почти неделю, и тут Кай неожиданно позвонил. Хотел поговорить с ней. Антье потом мне рассказала, что Кай твердил только о своей матери и хотел что-то срочно сообщить. Дочь ничего не желала больше слышать об этой истории. Ее волновала лишь одна тема - его отъезд в Берлин. Она обижалась на него, хотя у мальчика не оставалось выбора. Но ее это не интересовало. Это был их последний разговор, и она отругала Кая, очень сильно. - Барбара вздохнула и посмотрела на меня. - Вот так. Теперь мы не знаем, чем он хотел с ней поделиться. Вероятно, тем же, чем и с вами.

- Я тоже упрекаю себя. Иногда даже просыпаюсь среди ночи. Кажется, даже сны об этом снятся. - Я встал за спиной Барбары и проверил длину справа и слева. - Клаудия уже вернулась в редакцию?

- Клаудия? Пока еще отдыхает. Что ж, значит, может себе это позволить. Легла в клинику с нервным срывом, так как «потеряла двух близких ей людей». Ну и что? Я тоже потеряла. Только мы все-таки держим себя в руках, не раскисаем. Но Ева ничего не хочет слушать. Дала ей отпуск.

- Вы не должны так строго судить Клаудию. Для нее Кай всегда был родным. Она знала его с детства и любила почти как сына.

- Клаудия пока не может знать, что такое свой ребенок. Для этого его нужно когда-нибудь родить. Но что там у нее с личными делами - никто не знает. Она никого в них не пускает. Все закрыто, шито-крыто. Клаудия всегда святая, а вот Александра наоборот - кругом грешница, а? Ладно, я согласна, Александра никогда не была образцовой матерью. Кай из-за этого много страдал. Если бы мальчик держался за меня, то, возможно, сейчас мы бы его не оплакивали.

Счеты и ревность, даже после смерти - сколько шрамов на сердце этой женщины? Вероятно, Барбаре часто бывало несладко на работе. В редакции она не имела голоса, ей приходилось прыгать перед всеми на задних лапках.

Позже я пересказал наш разговор Беате. Едва Барбара заплатила свои 75 евро, как Беа уже ждала меня во дворе, раздавив в пепельнице первую сигарету с фильтром. Барбара и Александра - две матери-одиночки с абсолютно противоположным подходом к жизни. Барбара, невзрачная секретарша, и Александра, капризная красавица и талантливая журналистка.

- Ты помнишь взрыв возмущения Барбары, когда на вернисаже злословили две коллеги Александры? - напомнил я. - Вероятно, Барбаре всегда хотелось быть ее подругой. Но с дружбой в этих гламурных кругах дело обстоит совсем не просто.

- Не только с дружбой, - возразила Беа. - Ты погляди на их взаимоотношения. Впрочем, что там говорить? У тебя, что ли, лучше? Где твой любимый Алеша?