Два гения и одно злодейство - Соболева Лариса

Мимо Полин плавно двигался торчащий из воды сук, видимо, остальная часть коряги намокла и погрузилась под воду. Вдруг Полин неестественно взмахнула руками и исчезла вместе с сучком. Володька, не раздумывая, прыгнул в реку. Вынырнув, огляделся вокруг. Полин не было. Недалеко чуть заметно закручивалась поверхность воды в воронку. Нырнул прямо туда. В замутненной воде с трудом различил Полин, словно прилипшую к большой разветвленной коряге, похожей на спрута. Набрав воздуха, поднырнул, схватил Полин под грудь и с силой вытолкнул наверх. Она судорожно хватала ртом воздух, но их обоих потянуло вниз.

– Держись, – успел сказать Володька, оба снова погрузились в воду.

Коряга зацепилась одним из острых сучков за тонкие бретельки купальника на спине, а водоворот затягивал всех вниз. Володька нащупал ногой корягу и, не выпуская Полин, со всей силы пнул чертову деревяшку два раза. Та, оторвавшись от Полин, поплыла по течению, а они благополучно всплыли.

– Ты как? – спросил Володька, держа ее одной рукой, второй разгребая воду.

– Пусти, я в состоянии плыть. Если б не помешал, я давно бы отцепилась.

– Ну, ты даешь! Вместо жгучей благодарности…

– Жгучими, Володя, могут быть только слезы.

– Неблагодарность тоже. Ладно, в следующий раз утоплю, обещаю.

Ливень кончился. Сизая туча ушла в сторону, освободила место солнцу и белым кучевым облакам. Софи и Одетт надели кое-что из одежды – трусики и короткие маечки, – стуча зубами, вытирали полотенцами волосы, чирикая с Владом. Все трое ничего не заметили. Эх, а в героях походить не помешало б! Володька, взобравшись на большой валун, быстро переключился, так как его в который раз очаровал окружающий мир. «Мама дорогая, до чего ж… Слов нет. И не будет. Есть только краски и кисти, они могут рассказать то, о чем слова молчат», – думал с восторгом. Повернувшись к Полин, Володька негромко позвал:

– Полин, иди сюда, хочу показать тебе кое-что…

В голосе, да и в самом предложении, не слышалось ничего особенного, дескать, хочешь – подходи, не хочешь – не надо. После некоторых колебаний Полин подошла. Он протянул руку, приглашая забраться на валун. Очутившись на камне, она выжидающе, слегка настороженно смотрела на Володьку. Он молча развернул ее спиной к себе. Полин ахнула настолько громко, что мигом привлекла внимание остальных на объект восторга. Софи и Одетт завизжали, показывая пальцами в небо:

– L'arc-en-ciel! L'arc-en-ciel!

Великолепное зрелище: на сизой части неба изогнулась разноцветная радуга, а неподалеку, рассекая облака, отчетливо врезались в землю и реку снопы солнечного света.

– Правда, так не бывает? – спросил Володька, придерживая Полин за плечи.

– Да… Я вижу впервые.

– Мадам, ты больше не сердишься на меня?

Она с улыбкой повернулась… а Володька неожиданно пал духом. Полин… так близко и так далеко, совсем другая, с зовущим, увлекающим огнем в зрачках. Волосы прилипли к щекам и плечам, с их концов стекала вода, пробегая струйками по телу. Полин вдруг стала частью радуги, облаков, мокрых деревьев, того, без чего немыслимо существование. Но и схватить, присвоить ее невозможно, как ту же радугу, она есть и ее, в сущности, нет.

– Пойдем, тебе надо согреться, – сказал помрачневший Володька, спрыгивая с валуна и помогая Полин сойти на землю. «Тебе, Володимир, пора сходить в квартал красных фонарей, и все пройдет».

РОССИЯ, ЭТОТ ЖЕ ЧАС

Тимур сначала намеревался заехать к врачихе, но передумал, ведь «опять не захватил плод писательских трудов». Остановившись у обочины на повороте к деревне, в которой находилась психушка, набрал номер на мобильном телефоне:

– Алло! Рад, что попал на вас. Это Тимур… Ну, писатель!

– Здравствуйте. Что вы хотите?

– Понимаете, начал я писать роман, нормально получается, сильно, со страстью в каждой строчке… Но есть один недостаток. Не удаются мне герои внешне, какие-то обыденные получаются. Будьте любезны, помогите мне. Ведь нет ничего лучше, как воспользоваться натуральным лицом.

– Да я уж и не помню в точности.

– А вы опишите основные приметы, так сказать.

– Попробую. Он был молодой, двадцати пяти лет, если не ошибаюсь. Брюнет, волосы густые, глаза темные, небольшие, рот… губы тонкие… скуластый…

– А что-нибудь бросающееся в глаза было в его внешности?

– Да-да, было. Шрам! От виска до верхней губы. А на спине полосы. Били его в плену. Ну, еще он такой… крепенький, что ли, и небольшого роста.