Амнистия - Троицкий Андрей

– Топай туда.

Кислюк, идущий сзади, подтолкнул Локтева к крутой лестнице в два пролета, поднимающейся в мансарду. Вдоль всей мансарды проходил узкий коридор. По правую сторону три двери, одна в санузел и две в спальни. По левую сторону помещалась большая гостевая комната. Подталкиваемый Кислюком, Локтев переступил порог, огляделся по сторонам и застыл на месте от удивления.

* * * *

Под потолком горела яркая трех рожковая люстра. У двери на высоком табурете сидел человек, попросивший у Локтева огонька. Поперек комнаты стоял светлый диван. Параллельно дивану помещался то ли узкий высокий стол, то ли стойка комнатного бара. На стойке десяток бутылок с вином и газировкой.

У стены пара стульев, пара кресел, большой телевизор у окна, перед ним журнальный столик. А в дальнем кресле в углу комнаты, закинув ногу на ногу, сидел Тарасов и обмахивался газетой.

– Ну, здравствуй, Алексей.

Тарасов бросил на пол газету, поднялся с кресла подошел к Локтеву и одной рукой обнял его за плечи. Локтев, не зная, как реагировать на это приветствие, стоял, опустив руки по швам. Про себя он решил, что сейчас самое глупое разыгрывать возмущение или требовать объяснений у своих похитителей.

Тарасов отступил на шаг, заглянул Локтеву в глаза.

– Тебе не сильно зашибли?

– Ничего.

Локтев помассировал пальцами затылок.

– Терпимо.

– Ты хочешь выпить? Подходи, наливай.

– Водички можно глотнуть.

Локтев подошел к расставленным на стойке бутылкам, налил полный стакан теплой минералки и опрокинул его в горло. Кислюк остался стоять у двери.

– Я последнее время тоже совершенно не пью, – сказал Тарасов. – Научился получать кайф от других вещей. Ты ведь был в той сраной забегаловке, когда рвануло? А я должен был уходить. Очень хотелось полюбоваться на все это, но не довелось. Было не слишком шумно?

– Я сам ничего не разглядел и не услышал. Меня контузило. Ты притащил меня сюда, чтобы расспросить о моих впечатлениях?

Тарасов подошел в стойке, наполнил свой стакан фруктовой водой.

– Мы давно не виделись. Вот я и подумал: почему бы нам, старым друзьям, не встретиться? Ведь немного нас осталось, старых приятелей. Почему бы не посидеть, не вспомнить былое? Областной театр, общих знакомых, общих женщин… Как мы их имели и как они имели нас. Словом, хорошо бы вспомнить все это дерьмо. Все наше прошлое. Ведь тебя мучает ностальгия?

– Меня другое мучает, – честно ответил Локтев.

Он вспомнил физиономию Руденко, плевок в компоте, потер ладонью занемевший от боли затылок и подумал, что вечер приятных воспоминаний сегодня вряд ли состоится. Будет нечто другое. Все будет гораздо хуже. И гораздо больнее. Нужно приготовиться.

Это вот– вот начнется. Впрочем, он, возможно, ошибается, сгущает краски. Когда человека слишком часто бьют по голове, он начинает видеть мир в темном свете. Кислюк тоже подошел к стойке, нацедил стакан минеральной воды.

– А содовой у нас нет? – спросил он Тарасова.

– Нет, Марат, содовой, – отмахнулся тот.

Кислюк вернулся на прежнее место, к двери. Тарасов окинул Локтева оценивающим взглядом.

– Ты по-прежнему сочиняешь пьесы?

– В последнее время мне как-то не до этого.

– Понимаю, – усмехнулся Тарасов. – Очень хочу увидеть в театре твою пьесу. Даже мечтаю тряхнуть стариной, сыграть одну из ролей. Ты бы не возражал?

– Конечно, не возражал.

– Впрочем, теперь у тебя появились новые друзья. Кто они? Менты или бандиты?

– У меня не появлялось новых друзей. Я и старых друзей растерял.

– Может, ты спросишь: почему я так делаю? – сказал Тарасов. – Зачем этот взрыв, эта кровь? И вот тебе ответ. Я делаю это, потому что мне так нравится. Что, я сильно изменился? Теперь из двух понятий, «я должен» и «я хочу» я выбираю последнее. И мне совершенно наплевать, что по этому поводу думают другие посторонние мне люди. Или не посторонние. И что ты думаешь, мне плевать. Да, я вошел во вкус. Но у меня есть и другие причины этим заниматься. Причины, о которых тебе не обязательно знать. Я сегодня много говорю. Все, теперь я устал говорить.

Тарасов поднял высокий стакан с водой, сделал большой глоток и заговорил снова.

– Мне показалось, что ты хочешь встать у меня на дороге, – сказал он. – Или уже встал. Случайная встреча в ресторане именно в тот момент, когда эта забегаловка собирается взлетать на воздух. Это, как говаривал режиссер областного драмтеатра, неубедительно. Я не очень верю в такие случайности. Что из этого следует? Возможно, что ты работаешь на ментов. Это плохо. Возможно, ты снюхался с моими врагами. Это ещё хуже. Тут ничего личного, просто этот вопрос надо прояснить. Ну, так кто твои новые друзья?