Ночь опасна - Малышева Анна

— С ума сойти! — воскликнула она. — Маша никогда не говорила, что у нее есть такой антиквариат! Откуда, что ты! Наверное, все-таки ошибаешься.

Но Олег был уверен, что определил возраст карт правильно — хотя бы приблизительно. Внизу каждого огромного листа микроскопическим шрифтом было написано: «Theatrum orbis terrarum». Он перевел для Тамары — «Театр земель».

— Эти карты явно взяты из какого-то старого географического атласа, — пояснил он. — Взгляни, какие тут итальянские государства… В шестнадцатом веке, а тем более в семнадцатом политическая карта мира была уже другая.

Тамара сокрушенно призналась, что совершенно не разбирается даже в современной географии — что уж говорить о такой давности, как пятнадцатый век! Она даже стала смотреть на Олега снизу вверх, хотя оба продолжали сидеть на корточках.

— И все-таки, откуда они у Маши, ума не приложу! — недоумевала она. — Сколько это может стоить, ну хоть приблизительно?

Олег затруднился назвать рыночную стоимость находки, но предположил, что на приличную квартиру хватит. Тамара ему не поверила:

— Брось! Это же всего-навсего старые кусочки телячьей кожи! Даже не картины и не книги! Это вообще откуда-то вырезано!

И она провела пальцем по краям карт. В самом деле, на каждом пергаменте слева виднелись свежие, довольно неровные следы острого ножа. Олег сложил карты вместе, сравнил срезы и нахмурился:

— Такое ощущение, что все вырезано из одного места. Видишь — неровности совпадают.

— Ты говоришь — все вместе представляло старый атлас?

Да, он назывался «Театр земель». И уж поверь мне, Тамара, на эти кусочки телячьей кожи всегда найдется покупатель. Особенно сейчас, когда стоящих антикварных книг становится все меньше. В магазины они уже практически не поступают — расходятся прямо из подсобки или из-под полы. Безумный бум, когда можно было купить практически все, что угодно, у нас уже прошел в начале девяностых, если не раньше. Старые коллекции распроданы, а те, кто их сохранил, не собираются с ними расставаться. А карты сейчас очень модно вешать на стенку в красивых рамках — для украшения интерьера.

С него весь сон слетел. Он перебирал пергаментные листы и ощущал сладкое волнение библиофила, которому посчастливилось найти что-то действительно редкое. Тамара тоже волновалась, но несколько по другому поводу. Ей не давал покоя вопрос: как такая вещь могла попасть к ее бывшей свекрови?

— У них в доме никогда не было ничего подобного!

— А у нее на работе? — напомнил Олег.

Тамара охнула и неожиданно села на пол. Растирая занемевшие колени, она довольно резко объяснила, что Маша скорее отрезала бы себе палец, чем позволила что-то вынести из хранилища. Да и потом — зачем ей эти карты? Не собиралась же она их продавать?

— А вдруг собиралась?

Женщина окончательно оскорбилась:

— Я тебя прощаю только потому, что ты не был с ней знаком! Хочешь сказать, что она была воровкой? Решила заработать себе на прибавку к пенсии и перед увольнением двинула эти карты из хранилища? С ума сошел!

— Ну ладно, а откуда она их тогда взяла?

Тамара решительно сложила карты — теперь она

обращалась с ними более почтительно — и упаковала увесистую связку в оберточную бумагу.

— Может, это вообще не ее добро, — как бы про себя сказала она. — Может, ей их дали на хранение?

— Или на оценку?

— Да что она могла оценить? Разве что научную ценность. Хотя ты прав, ей могли дать эти карты, чтобы посоветоваться. Вдруг кому-то досталось наследство, а что с ним делать — человек не знал? Но тогда у них есть хозяин…

— А почему она спрятала их у тебя?

— Сына боялась, — коротко ответила Тамара и закрыла шкаф. С трудом поднявшись на ноги, она прижала к груди сверток. — А еще больше, кажется, она опасалась Лики. Та могла выбросить что угодно, решить, что это просто старый хлам. Меня удивляет другое. Почему Маша ничего мне не рассказала? Она всегда спрашивала разрешения, чтобы положить что-нибудь в этот шкаф, хотя я его вроде как ей подарила.

— За этими картами должен прийти хозяин, — напомнил ей Олег. — Лучше бы спрятать их понадежнее. Уверяю тебя — это слишком большая ценность, чтобы хранить их вот так — среди старых газет и варенья.

— Спрячу, — пообещала Тамара. — Только как этот хозяин меня найдет? Где он? Неужели не слышал, что Маша умерла?

Он уже опять улегся в постель, погасил свет, а в соседней комнате все не утихали шаги Тамары. Она ходила из угла в угол, паркет поскрипывал, выдавая каждый шаг. И Олег уже не мог уснуть. «Как-то глупо у нас получается, — подумал он. — Она мне нравится? Конечно! Я ей? Скорее всего, да. Иначе не оставила бы ночевать. Я выспался, пришел в себя… Так что же я тут лежу? Она может разозлиться и даже возненавидеть меня. Моя бывшая жена призналась как-то, что с ней чуть такое не случилось — потому что я не сразу начал к ней приставать…»

Он мучился этим вопросом до самого рассвета, едва ли не терзаясь угрызениями совести — как будто поступил непорядочно по отношению к Тамаре. Но за утренним завтраком она была куда веселее, чем накануне, и обиженной не выглядела.

— Нам нужно ехать к следователю, — решительно сказала она, когда гость доел яичницу. — Сегодня же. У меня есть его телефон, я сейчас позвоню. Вот они обрадуются!

— Ты думаешь?

— А как же? Ведь у них до сих пор нет никаких зацепок! Если бы не ты — просто не знаю, когда бы все это кончилось. А теперь я чувствую — конец близко!

«Хотел бы я знать, каков будет конец», — подумал Олег. Визит к следователю его вовсе не впечатлял. Только вчера Николай подал ему руку на кладбище, над могилой своей жены. Только вчера радовался, что та не писала никакого заявления и он вышел сухим из воды. И просил, чтобы Олег не усугублял ситуацию, не вредил ему… А он именно это и собирается сделать. Если рассказывать — то рассказывать все.

«А Нина ничего никому не рассказала. Куда же все-таки она ездила в понедельник, когда отключила мне будильник и телефоны? Почему скрыла правду? Ведь в тот момент она была уверена, что ее пытался убить муж!»

Тамара снова отменила все занятия. Потеря денег ничуть ее не огорчала — похоже, она ни в чем не нуждалась. Она села на телефон, обзвонила всех учеников, а затем попыталась дозвониться следователю, который вел дело ее свекрови. Но поговорить в конце концов удалось только с помощником. Тамара осталась очень недовольна:

— Говорят — приезжайте, рассказывайте, что у вас нового. Прямо как в гости на пироги зовут. Ничего им не интересно, и самого следователя сегодня не будет, так мне сказали.

— Да они ко всему привыкли, — заметил Олег, — не жди от них бурных эмоций!