Когда отступать некуда, дерутся насмерть - Малышева Анна

– …Ничего страшного, – говорила блондинка. – Просто из-за визы.

– Они что – сдурели? – так же, по-русски отвечала ее собеседница. – Взять и арестовать человека из-за говенной визы?

– Им не понравилось, что я самовольно изменила маршрут путешествия, – пояснила блондинка. – Они выяснили, почему я ездила на юг, вот и все.

– Ты обязана жаловаться! – решительно сказала накрашенная девица. – Ты ночевала у них в полицейском участке без всяких оснований!

– Да ну их… – Девушка покачала головой. – Ненавижу скандалить.

– Я тебя не понимаю! Они могут выплатить тебе неплохую компенсацию за моральный ущерб!

– Слушай, я хочу спать, – отрезала блондинка. – Дай же мне пройти, бога ради!

И, слегка отстранив девицу, она вошла в гостиницу. Девица с очень недовольным видом проводила ее глазами, помотала сумочкой, стрельнула в сторону Витаса убийственным взглядом и пошла к стоянке такси. Витас лихорадочно соображал. «Это была Настя, кто ж еще? – Он огляделся по сторонам в поисках телефонного автомата. – Говорила по-русски, вернулась с юга. Ну, теперь Влад не посмеет сказать, что я ничего не сделал!»

Уже в автомате, набирая номер Влада, Витас вспомнил, что оставил в баре диск Патти. Но даже это не испортило ему настроения. «Одну «Блондинку» потерял, а другую нашел!» – ликовал он.

– Где ты шляешься? – яростно крикнул в трубку Влад, как только узнал голос.

Витас самодовольно ответил:

– Ну, если стоять на посту – это значит шляться…

– На каком еще посту? О, черт… – Видно, до Влада дошло, что случилось. – Немедленно поезжай домой! Нечего тебе там делать! Девчонка в тюрьме!

– Еще чего, – отрезал Витас. – Она тут, я только что ее видел. Она пошла в гостиницу спать.

Влад даже не нашелся, что сказать. И Витас спокойно рассказал о результатах своей слежки. Закончил он тем, что больше околачиваться на улице не будет. Если девчонка нужна Владу с Андреем – пусть приедут и ждут ее в машине.

– Оставайся, где ты есть, – неуверенно приказал Влад. – Я сейчас приеду…

Витас ждал его долго – Владу пришлось продираться через все автомобильные пробки часа пик. Наконец он увидел знакомую машину и подбежал к ней:

– Она еще не выходила. Она там спит.

– Садись! – Влад открыл дверцу. – Нечего торчать у всех на виду.

Влад явно был не в себе. Виду него был недовольный и растерянный.

– Что случилось? – поинтересовался Витас.

Но Влад не ответил. Он пытался понять, каким образом девчонку отпустили так быстро. «Кто-то внес залог? – думал он. – Или она будет проходить как свидетель, а не как подозреваемая? А может, действительно дело только в неисправной визе? Сейчас как раз ужесточили визовый режим… Нет, нет, нет! Тут что-то другое… Может, ее хотят использовать в качестве подсадной, чтобы отловить нас? Меня, главным образом?»

От этой мысли ему стало дурно. Он оглядел площадь, но полиции не заметил. Однако других машин, припаркованных рядом с гостиницей, было предостаточно.

– Мы уезжаем, – сказал он, собравшись с мыслями.

– Как же так? А Настя?

– Она никуда не денется, если уж ее отпустили из полиции.

– Значит, я зря тут стоял три часа? – огорчился Витас.

В ответ Влад похлопал его по плечу. Он не хотел делиться с мальчишкой своими тревогами и подозрениями. Витас успокоился, закурил и бросил прощальный взгляд на гостиницу. Вскоре машина влилась в тесный поток, двигающийся с окраины к центру.

А Настя и сама не понимала, что с ней случилось. Сперва, оказавшись в полицейском управлении на набережной Кэ д'Орфевр, она впала в панику, ожидая чего-то ужасного. Но в камеру ее не посадили. Вместо этого она часа три, не меньше, просидела на ободранном жестком стуле в углу большой комнаты. В комнате было много народу. Люди входили и выходили, рядом с Настей какой-то инспектор составлял длинную бумагу, печатая ее на машинке. Кто-то курил, кто-то пил кофе из пластиковых стаканчиков. Насте кофе не предложили, не дали ни сигареты, ни пепельницы.

Она даже заскучала. Ей хотелось, чтобы поскорее кто-нибудь пришел и поговорил с нею по-русски. Но этого так и не произошло.

Незадолго до полуночи в комнате осталось немного народу. Только инспектор, печатавший свой отчет, был невозмутим. Он шлепал по клавишам, то и дело закуривал и начинал говорить по телефону. Казалось, что он может проделывать это до утра. Потом он куда-то вышел, а Настя задремала на своем неудобном стуле.

Еще через час, проснувшись от громких голосов у себя под ухом, Настя увидела инспектора и еще какого-то мужчину в штатском. Они орали друг на друга. Настя поняла, что мужчины говорят о ней. «Они не знают, что со мной делать, – догадалась она. – Значит, сейчас отведут в камеру». Она почти хотела этого, до того устала.

Ее действительно подняли со стула и куда-то повели. Она спустилась в лифте в сопровождении молодого человека в штатском. Он усадил ее в зарешеченный фургон, где сильно воняло дезинфекцией. Настя почувствовала себя, как таракан, попавший в морилку. Она задыхалась. В фургоне, кроме нее, никого не было. Наручников на нее не надели.

Машина остановилась возле полицейского участка. Там Настя и провела ночь – в одной из зарешеченных камер. Вдоль камер проходил коридор. По коридору изредка прогуливался сержант, поглядывая, что творится в камерах. Он ни с кем не разговаривал. Вместе с Настей в камере оказалась молодая, скромно одетая женщина, явно не француженка. Женщина пугливо кутала лицо в белый шелковый платок и стреляла по сторонам огромными черными глазами. Настя решила, что это индуска или арабка. Две другие женщины были, наверное, обыкновенными бродяжками. Они были пьяны, и запах от них шел непереносимый. Это было самое худшее, что случилось за ночь.

А наутро, как только Насте удалось задремать, камеру открыли. Сержант вывел Настю в какой-то кабинет и усадил на стул. Через полчаса ей дали стаканчик кофе. Она жадно напилась – только теперь она поняла, как ей всю ночь хотелось пить. Сержант говорил по телефону, потом он ушел, приходили и уходили еще какие-то мужчины, кто в форме, кто в штатском. За соседним столом допрашивали проститутку. Эта полная, разодетая с дешевым шиком девица держалась спокойно, даже добродушно. Настя клевала носом. За все это время никто ее ни о чем не спросил, ей не дали ни адвоката, ни переводчика. А потом ее отпустили.

Она так обалдела от усталости, что ей и в голову не пришло как-то выяснить, что случилось. Она бросилась к стоянке такси и велела везти ее в гостиницу. Деньги и документы ей вернули.