Возмещение ущерба - Дугони Роберт

Она схватила сумочку и, бросившись вон из бара, помчалась по коридору к выходу из аэропорта. Служащая в арендном бюро вытаращила глаза, увидев Дану у стойки.

— Мне нужна машина, — сказала Дана, вытаскивая бумажник.

Повторив необходимую процедуру аренды, Дана мчалась по шоссе. Сначала она подумала, не обратиться ли в полицию. Но что она скажет? Чем докажет, что Уильяму Уэллесу грозит опасность? И не вызовет ли это вопросов о причинах ее собственного появления на острове и интереса к адресу Уильяма Уэллеса? Она ехала вверх-вниз по горной дороге. Солнце село в океан, и стало холоднее; чем выше взбиралась она в горы, тем сильнее падала температура. Вцепившись в руль, она чувствовала, как стынут руки. Подъем по узкой дороге в темноте был особенно труден. Во мраке все казалось странным, причудливым. Скалы бросали прихотливые тени на освещенную фарами полосу дороги, скрадывая неровности полотна. Она зорко следила за ориентирами и милями пути. Единственной отрадой было то, что в темноте фары встречной машины она увидела бы сразу.

Въехав в Кахакалоа, она попыталась ехать медленнее, не поддаваясь панике. Ни ей, ни Уэллесу не нужно, чтобы она сверзилась со скалы. Она поискала валун «Колокол» и заподозрила, что промахнула поворот. Окончательно уверилась она в этом на пересечении дороги с федеральной трассой 30.

— Черт! — Она резко развернулась и направила машину вниз с горы.

31

В стеклянном окошечке забрала Уильяма Уэллеса отражалось ярко-синее пламя на конце паяльника. Художник аккуратно сшивал металлические пластины, выполняя работу с тщательной точностью хирурга, превращающего рану в тонкий белый шов. На потолке крутились вентиляторы. В печи горело пламя. Когда пластина была прилажена, Уильям повернул ручку, прекращая доступ газа в паяльник. Пламя пыхнуло и погасло. Художник поднял забрало, затем снял его с головы и вытер рукавом вспотевшее лицо. Отступив на несколько шагов, он осмотрел изделие, замечая, как всегда, по преимуществу недостатки и изъяны. Но все же он знал, что работа окончена. Больше времени на нее у Уэллеса не было.

Он положил на деревянный стол паяльник и снял рукавицы. Фрейд устроился в углу, голова его покоилась между передними лапами. Леонардо свернулся клубком на одеялах. Уэллес наклонился, приоткрыл дверцу печи и бросил туда два полена.

— Прятаться не имеет смысла, — произнес он негромко.

Из темноты дверного проема в комнату шагнул светловолосый мужчина. Пламя очага отражалось оранжево-красными бликами в его глазах, пробегало тенями по его лицу. Фрейд не шевелился.

— Мы ждали вас. — Уэллес потянулся за стоявшим на печке чайником.

— Меня ждали? — Губы незнакомца искривились в усмешке.

— Да. — Уэллес налил воды в чайник, поставил его на заднюю конфорку и поднял глаза на мужчину. — Кого-то вроде вас.

Мужчина огляделся:

— В таком случае почему же вы так не готовы?

Уэллес прошаркал к полке за заваркой.

— Не готовы? Напротив, мы совершенно готовы. Против судьбы не попрешь, если решил смириться с ней. А я выбрал именно это, и выбрал уже давно.

Мужчина взглянул на Уэллеса.

— И какова же ваша судьба?

Уэллес вытащил из колоды нож и отрезал им ломтик лимона, при этом лезвие с глухим стуком вонзилось в дерево. На вопрос Уэллес не ответил.

— Эта женщина была здесь, — сказал мужчина. Уэллес положил в чашку сахар, добавил сливок. — Она показывала вам серьгу?

Уэллес бросил в чашку ломтик лимона, а в маленькую бомбочку — щепотку чая.

— Я сказал, что знал о вашем приходе, но не говорил, что испытываю малейшее желание беседовать с вами. Зачем вы тянете с тем, что, как обоим нам известно, вы собираетесь сделать?

Мужчина вынул из кармана куртки пистолет.

— Это вам, — Уэллес указал на стоявшую на столе скульптуру.

Мужчина с любопытством окинул взглядом работу.

— Подарок? Но я не захватил с собой ничего, куда можно было бы это поместить.

Уэллес улыбнулся.

— Вы это возьмете с собой. И в свой час вы увидите все очень ясно, потому что такова ваша судьба, а увидев, почувствуете боль — боль ни с чем не сравнимую, смертную боль, какую не в состоянии причинить другому. И боль эта будет вечной.

Мужчина фыркнул.

— Ну и чудак же вы! — воскликнул он и нажал на курок.

Фрейд медленно поднялся с подстилки и подошел туда, где лежал, истекая кровью, его хозяин. Он лизнул мокрое от пота лицо, а затем, заскулив, лег рядом с ним, свернувшись в клубок.