Возмещение ущерба - Дугони Роберт

— Доверься мне, Нуч. На этот раз и впрямь лучше имен не называть. — Она улыбнулась, и он добавил: — Твою любезность я не забуду.

— Можешь пригласить меня на ужин, — с прежней улыбкой сказала она.

Застигнутый врасплох таким предложением, Логан не сразу нашелся с ответом.

Нучителли взглянула поверх его головы, туда, где на диване сидела Дана, все еще укутанная.

— Вечная история! — сказала Нучителли и покачала головой. — А надо делать вид, что все в порядке.

Она повернулась и пошла к машине.

Логан закрыл за ней дверь и вернулся в дом. Стоя на верхней из ступенек, ведущих в гостиную, и держа руки в карманах, он глядел, как Дана изучает свой забинтованный палец.

— Как палец?

Она подняла глаза:

— Хорошо.

— А остальное?

— Лучше.

— Еще чаю хочешь?

Она покачала головой. Потом поглядела на фотографию в рамке.

— После того как вы поженились, когда это выяснилось?

Логан спустился вниз.

— Дистрофия мышц? Мы знали это еще с колледжа. Роман наш начался в школе. А диагноз был поставлен, когда Саре было восемнадцать. У нее это, по-видимому, наследственное — дистрофией мышц страдали некоторые ее родственники по материнской линии. Счастье еще, что до восемнадцати это не проявилось.

— Ты знал о болезни и все же женился на ней?

Вопрос прозвучал неожиданно, но Логан был готов к нему. Ему уже и раньше задавали этот вопрос. Даже его родители были против их брака. Говорили, что он потратит лучшие годы жизни, вынося горшки за инвалидом. Он сел в кресло напротив Даны, опершись руками о бедро.

— Я любил ее.

— Но ты знал, что она станет калекой, что она обречена.

Он пожал плечами:

— Это не влияло на мои чувства. Я влюбился в нее не из-за ее внешности, хотя прекраснее ее не было в мире женщины. Я влюбился в нее, потому что только она вызывала во мне такие чувства. И когда болезнь приковала ее к креслу, это не изменилось. Она осталась по-прежнему прекрасна, и чувства мои остались неизменными.

Дана подняла взгляд к мосткам наверху:

— Ты знал, что она не сможет здесь жить, в доме с этими мостками и лестницами. Наверное, и она это знала.

Он кивнул:

— Наверняка знала.

Она скинула с себя покрывало. Блузка ее была порвана, джинсы все в крови.

— Мне не во что переодеться.

— Вы с Сарой примерно одного размера. В шкафу в спальне осталось кое-что из одежды. — Дана замотала головой. — Пожалуйста. Одежда лежит там уже пять лет. Сара была очень щедрой. Она не разрешила бы тебе остаться в такой блузке. А иголка с ниткой тут не помогут. — И он направился вверх по лестнице. — Боюсь, что это будут джинсы и свободная рубашка. Сара не была большой модницей.

Дана улыбнулась.

— Думаю, мы бы нашли общий язык, твоя жена и я, — сказала она.

Он приостановился и бросил на нее взгляд:

— Думаю, что ты права.

47

Огромные, от пола до потолка, пуленепробиваемые окна в кабинете Роберта Мейерса открывали панорамный вид на грифельно-серые воды залива Пьюджет. Паром, направлявшийся из Сиэтла в Викторию в Британской Колумбии, скользил подобно водомерке мимо Бейнбридж-Айленд, оставляя позади себя след в форме буквы «U», пролагая свой путь среди белых треугольничков сновавших туда-сюда парусных яхт. Грузовое судно вдали с громоздившимися на нем разноцветными, высотой с трехэтажный дом контейнерами тащило свой груз в порт. Горизонт окаймляла горная цепь Олимпик с остатками снега на вершинах.

Сиэтл больше не был потайной жемчужиной, найденной некогда прадедом Мейерса. К неудовольствию коренных обитателей, которое они и не думали скрывать, американцы открыли для себя Изумрудный город. Вайерхозер, Боинг и Макдональд Дуглас продолжали играть видную роль в местном и общенациональном масштабе, символизируя результаты трудолюбия, упорства и долголетнего следования традициям. Но общественную жизнь все больше определяли Интернет,

Майкрософт, миллиардные состояния Билла Гейтса и Пола Аллена и всеобщее увлечение высокими технологиями; возможность в одночасье стать миллионером проникала в сознание людей, развивая в них дух предпринимательства и ощущение, что все возможно и достижимо; ощущение это преобразило город, подобно тому как золотая лихорадка 40-х годов XIX века преобразила Калифорнию, не просто населив город искателями удачи, но и развив строительную индустрию и насадив в нем массу компаний, связанных со строительством. Те, кто приезжал на Тихоокеанский Запад, обуреваемый желанием мгновенно разбогатеть, оседали там, строились в расчете на приличное и доступное жилье, создавая здоровый стиль жизни на природе.