Яд Фаберже - Данилова Анна

Он почти насильно вытащил ее из машины и заставил примерить в магазине три разных пуловера из натуральной шерсти.

– Знаешь, о чем я мечтал, когда ты позвонила мне и сказала, что приедешь?

Они разговаривали в кабинке, где Крымов обнимал и целовал Земцову, как нетерпеливый, сгорающий от желания подросток.

– Ну и о чем же ты мечтал?

– Одеть тебя, голенькую, в такой вот пуловер и целовать в примерочной кабинке. И, как видишь, обнимаю тебя, целую…

– Остановись. Не хватало только, чтобы нас здесь увидели…

Она вышла из кабинки розовая, смущенная, прижимая к груди три пуловера: сине-белый, красный и серый. Крымов, расплатившись, проводил ее до машины и открыл дверцу.

– Хочу вина, хочу выпить с тобой… И ни слова о работе, договорились?

– Договорились.

В небольшом и очень уютном отеле Крымов снял для них номер с большой кроватью и просторной ванной комнатой. Из ресторана отеля им принесли обед, который плавно перешел в ужин. Задернув плотные шторы и отгородившись от внешнего мира, Женя и Юля сначала долго предавались воспоминаниям, смеялись от души над теми событиями, которые в свое время казались им чуть ли не трагическими, а сейчас воспринимались обычными буднями сыскного агентства, заполненными, однако, до предела смешными эпизодами, нелепыми ссорами, недоразумениями. Вино сблизило их еще больше, разогрело кровь. Уже находясь в объятиях Крымова, Юля в который раз спрашивала себя, хотела бы она остаться с ним, чтобы каждый день видеть его, чувствовать его рядом с собой, принадлежать ему, но ответа на этот вопрос найти пока не могла. Она знала, что стоит ей только захотеть остаться с Крымовым, как все получится, он увезет ее с собой в Париж, в свой дом, женится на ней, и для нее начнется совершенно новая жизнь. Но вот какая она будет, эта жизнь, она себе не представляла. Крымов вел непонятный ей образ жизни, постоянно был в разъездах, выполняя поручения той организации, которая, по сути, и обеспечивала ему безбедное существование и наполняла его жизнь смыслом. С виду жизнь Крымова казалась праздным времяпрепровождением: короткие, легкие поездки по Европе, длительные путешествия по миру, встречи с людьми из большой политики и большого бизнеса, вращение в высших кругах, обширные связи, закрытые клубы, красивые женщины… Взять и спросить Крымова напрямую, чем он занимается, было бы напрасной тратой времени. Она уже заранее знала ответ: «Я пишу книги». Возможно, доля правды в этом и присутствовала. Но писательством Крымов как фиговым листком прикрывал более серьезную деятельность. Щукина, которая побывала замужем за Крымовым и сумела примерить его образ жизни на себя, очень скоро поняла, что быть тенью даже такого мужчины, как Крымов, – не для нее. Она ушла от него и вышла замуж за француза, но, пожелав свободы, бросила и его, вернулась в Россию. Почему? Зачем? Как она могла бросить богатого мужа, дом и ребенка? Видимо, это можно понять только испытав все на своей коже. Вот так, рассуждала Земцова, будет и с ней. Ну, выйдет она за Крымова замуж, родит ему ребенка, будет жить в его большом парижском доме или квартире, но разве это будет означать, что она присутствует в его жизни? Разве откажется любвеобильный Крымов от того образа жизни, который он вел прежде, ради семьи? Никогда. Он любил женщин, и они всегда любили его. Она даже подозревала, что благодаря своей способности завоевывать женщин ему многое удавалось и в делах. Но ей не хотелось думать, что организация, которой он был предан, пользуется этим его качеством для достижения каких-то своих целей. Конечно, это было заманчиво – вот так взять и перенестись из России в Париж, стать женой одного из самых красивых мужчин, которых она знала, подарить ему ребенка и сопровождать его по жизни. Но ведь стоит ему во сне произнести какое-нибудь женское имя, как все тотчас пойдет прахом: она, взяв ребенка, умчится в свою Тмутаракань и еще долго будет приходить в себя и зализывать раны, вместо того чтобы бороться за Крымова, за семью, за любовь. В этом плане не было на свете надежнее человека, чем Шубин. Наверное, именно поэтому ей и нравился непостижимый Крымов, так как она знала, что он никогда не будет ей принадлежать полностью. Пусть так, но это означает, что по этой же причине они никогда не будут вместе. И Юля, растрогавшись и разволновавшись из-за этих своих мыслей, разрыдалась в самый неподходящий момент, чем вызвала удивление Крымова. Она видела близко его смуглое тело, ей нравилось смотреть на эти сильные руки и плечи, бедра…