Яд Фаберже - Данилова Анна

Стоп! Но что, спрашивала я себя в который раз, мешало Муру забрать эти драгоценности раньше, много раньше?! И если бы он знал об их существовании, то разве позволил бы мне покинуть Москву прежде, чем получил бы драгоценности? Нет, Мур ничего о них не знал. И не знает. И Арчи тоже ничего не знает. И никто ничего не знает. Значит, это просто рок. Судьба.

– А как поживает твоя тетя?

Я подняла свою тяжелую голову. От выпитой водки не получилось ни одной минуты счастья. Только галлюцинации… Вот сейчас он спросит меня про Ниночку.

Мне стало жарко. Все. Вот и все. Нина Николаевна, драгоценности и я, наконец. Да, да… круг замкнулся.

– Вы знали ее? – заносчиво спросила я, чувствуя, что язык не слушается меня. Именно в эту секунду я не боялась никого и ничего.

– Я был с ней знаком, – вдруг услышала я и почувствовала, как ножки стула подо мной гнутся, а само сиденье становится тягуче-мягким, и вот уже я проваливаюсь куда-то, лечу с грохотом сквозь пол ресторана в преисподнюю… – Кажется, ее звали Нина Николаевна.

Глава 8

День, когда в Гринвуде появилась Джейн, не обещал Эдит ничего хорошего. Моросил дождь, все в доме казались вялыми, пасмурными, даже Мардж, уставшая от кухни и горячей плиты. Арчи с Реджи и Лорой, по словам кухарки, уехали в ресторан. И только Джейн, приехавшая в Гринвуд, чтобы навестить свою подружку Мардж, казалась необычайно веселой и какой-то возбужденной.

Эдит, в ожидании возвращения Вудза и от нечего делать принявшая ванну с травами и теперь ходившая по большому дому в теплом халате и с тюрбаном из полотенца на голове, заглянула на кухню и попросила Мардж дать ей яйцо и копченой селедки. Мардж ушла в кладовку за яйцами, в кухне никого больше не было. (Джейн смотрела телевизор в холле, уютно устроившись в кресле с вязанием в руках; она довольно часто приезжала в Гринвуд и ночевала в комнатке Мардж.)

На маленьком столике, рядом с корзинкой, в которую Мардж собирала требующее штопки белье, примостилась кожаная потертая сумка Джейн. Возле нее лежала круглая металлическая точилка с кучкой карандашного серпантина. Эдит, не мешкая, подошла к столу, открыла сумку и извлекла на свет толстый блокнот. Раскрыла его и увидела сделанный оранжевым карандашом, тем самым, оранжевые очистки которого лежали рядом, рисунок. Девушка с оранжевыми волосами лежит на траве, среди цветов, а рядом с ней… лопата. Джейн Вули оказалась плохой художницей, но тем не менее тот, кому предназначался этот рисунок, без труда бы определил, где, в каком именно уголке сада, лежат девушка и лопата.

Эдит успела вернуть блокнот на место и даже захлопнуть сумку за мгновение до того, как в кухне появилась сама Джейн. Бросив быстрый взгляд на Эдит, Джейн, видимо, удивившись ее присутствию на кухне, взяла свою сумку и, что-то пробормотав себе под нос, пошла с ней из кухни.

– Джейн, это вы чинили карандаш и оставили здесь мусор? – строгим тоном спросила Эдит.

– Нет… – Видно было, как растерялась Джейн, и лицо ее при этом покрылось красными пятнами. – Это Мардж. Ей надо было записать рецепт пирога, вот она и попросила у меня карандаш, а он оказался сломан… Но я сейчас приберу…

И Джейн быстрым движением смахнула стружки в ладонь и отнесла в мусорную корзину. Вернулась Мардж и поставила вариться яйца.

Эдит, зная доброе отношение Вудза к своей кухарке, не видящего ничего дурного в том, что ее время от времени навещает подружка Джейн Вули, помогающая в эти свои приезды Фреду по саду, не посмела отчитать Мардж за то, что в доме толкутся чужие люди. Она знала, что последует за этим: Мардж обязательно пожалуется Вудзу, и будет неприятный разговор. Поэтому ей, пока еще не успевшей стать миссис Вудз, не оставалось ничего другого, как смириться с присутствием в Гринвуде Джейн, отчего-то раздражавшей ее по поводу и без повода. Но сейчас, когда она увидела в ее сумке рисунок, смысл которого прекрасно поняла, ее отношение к Джейн Вули переросло в страх. Еще один человек, помимо Мура, стал источником ее волнения. И теперь Джейн Вули была обречена. Этот рисунок стал ее смертным приговором. Вот до чего доводит старушечье любопытство. Значит, в тот вечер в саду, где Эдит пыталась унять разбушевавшуюся пьяную Мэй, и когда на дорожке так некстати появился Арчи, помимо их троих, был еще один свидетель, Джейн Вули; ее не должно было быть там в тот день, в тот вечер, потому что ее место к тому времени уже занял ее сын, Фред, которого Эдит отпустила пораньше домой и даже дала ему денег на дорогу до Лондона.