Яд Фаберже - Данилова Анна

Глава 7

Это был дорогой и уютный ресторан, где я на пару с Реджи, расстроенным по поводу того, что его дама не пришла, напилась русской водки и пива. Меня мутило, мне хотелось прижаться к чьей-нибудь груди и разрыдаться, но я видела перед собой лишь раскрасневшееся лицо старика Реджи, его прозрачные, словно выгоревшие на солнце, глаза и сверкающий при электрическом свете ежик волос на маленькой голове. Непонятно, каким образом в такой, с кулак, голове умещалось столько языков, столько информации!.. И тут же передо мной возникла картинка – еще один человек, седой, голубоглазый, в потертом комбинезоне… Садовник! И как же это я забыла, что именно садовник встретил нас у ворот, когда я впервые приехала в Гринвуд. А потом еще этот парень, тоже садовник, сын Джейн… Три садовника, а Эдит собирается нанять еще одного, как выразился Арчи, дипломированного. И это при том, что Эдит, по сути, не живет в Гринвуде, а лишь иногда наведывается к Арчи, чтобы провести с ним несколько часов и утвердиться в роли вечной невесты… И не все ли равно ей, какой именно садовник ухаживает за примулами и фиалками?

Арчи оставил нас с Реджи на некоторое время – он отошел к другому столику, где сидели его знакомые.

– Скажите, Реджи, сколько надо выпить водки, чтобы ощутить себя счастливой? – спросила я, чувствуя, как начинают качаться передо мной стены ресторана, как звенит в ушах. – Всего несколько минут счастья?

– Девочка моя, – ответил находящийся приблизительно в таком же расслабленном состоянии Реджи, касаясь моей руки своими сухими горячими пальцами, – это смотря сколько минут счастья вы хотите. Можно выпить еще граммов двести, и вам станет совсем хорошо… Но тогда нам с Арчи придется выносить вас отсюда…

– Что вы такое говорите?! Здесь тихо и чинно, как в похоронном бюро. Здесь нельзя эпатировать публику, здесь сидят и жуют только избранные… Взгляните, – я обвела рукой пространство вокруг себя.

– Совершенно верно. Понимаете, Лариса… здесь надо жить другими мерками. Я думаю, что вы скоро адаптируетесь… Арчи поможет вам в этом. И не делайте удивленных глаз, Лора. Вам сейчас нелегко привыкнуть к мысли, что вы обрели такого замечательного отца, и я чувствую, что вы чем-то сильно встревожены… Больше того, я знаю, что именно вас мучит. Но поверьте мне, то, о чем вы говорили недавно с Арчи, не самое главное. Он уже увидел в вас дочь, он принял вас. И вы не думайте, что, появись перед ним самозванка, он вел бы себя с ней точно так же, как и с вами….

– А что, уже были претенденты на мое место? Вернее, – смутилась я, – на место его дочери?

– Нет, конечно, нет… Но я достаточно хорошо знаю Арчи, чтобы с уверенностью сказать: он никогда не вел бы себя так с самозванкой, никогда бы не дал ей надежду и, уж конечно, не впустил бы ее в свой дом, если не был бы уверен в том, что видит перед собой свою дочь…

– Но раз вы в курсе наших разговоров с Арчи, то как же вы не можете понять, что до тех пор, пока не будет сделан анализ на ДНК, я не смогу чувствовать себя уверенно и принимать от него любовь… Скажите лучше, ведь вы думаете точно так же, как и я… Он видит во мне свою Мэй? Скажите, это правда? Я права? Он, быть может, в свое время обидел ее и теперь хочет загладить свою вину? Реджи, ответьте мне… Или я ничего не понимаю…

– Мэй – это Мэй, а вы, Лора, – ее дочь. Быть может, ему достаточно знать, что вы именно ее дочь, а не его?

– Пусть так… – рассеянно сказала я, не понимая, как мне раньше не приходила в голову эта простая мысль. – Но тогда зачем я ему? Ведь я же совсем, по сути, не помню своей матери…

Моя мать исчезла, не дождавшись, когда я повзрослею, чтобы мы вместе с ней пустились в опасное путешествие под названием «жизнь». Она не могла ждать, она торопилась жить, а потому использовала каждое мгновение, чтобы ничего не упустить, – будь то мужчина, легкие деньги или возможность испытать счастье. Я чувствовала ненависть к ней, когда представляла, как она уходит от меня, покачиваясь на тоненьких каблучках, стройная и изящная, созданная для любви и наслаждения женщина… Она уходит от меня, не оглядываясь, и лишь облако рыжих волос, смешавшись с облаком духов, рисует мое воображение и будоражит кровь. А иногда мне кажется, что она и я – одно целое. Быть может, поэтому я и не удивляюсь, когда Арчи говорит, что я похожа на свою мать. В эти минуты я забываю, что он видит во мне черты матери Лены Соляных, девушки, по словам Мура, умершей от передозировки. От передозировки чего? Наркотиков или самой жизни? Быть может, доза жизни и радости была чрезмерной, и сердце ее не выдержало? У меня сильно кружилась голова.