Обратный отсчет - Малышева Анна

– Теперь совсем сопьются, – вещала местная сивилла, наслаждаясь вниманием и почетом новых владельцев дома. Она явно считала, что этот день ей удался. – Сестра у Гришки тоже пьет, и муж у нее пьет. Дети вырастут – тоже будут пить! А теперь дом продал, денег много, и-и! До зимы не доживет, вот увидите!

И, блаженствуя, прихлебнула кофе.

– Хотя кто не пьет? – философски заметила она.

– Ну вот Дима не пьет!

Он не знал, что и думать – Марфа явно заискивала перед этой малоприятной старухой. «Что она хочет из нее вытянуть? Или уже вытянула? Бабка просто пустословит!»

– Не пьет? – Старуха упорно не глядела в его сторону – возможно, это тоже как-то связывалось у нее в голове с тонким и политичным обхождением. – Ну, молись Богу, что не пьет. Сейчас все… Буду, буду я Гришку этой зимой хоронить!

Она внезапно всплакнула и быстро вытерла слезы концами линялого платка, повязанного на шее. Марфа удивленно расширила глаза.

– Всегда я ему говорила – мне, старой, тебя хоронить придется! Вот как! – Анна Андреевна еще раз всхлипнула и внезапно успокоилась, как будто вовсе не плакала. – Он ведь давно запил, когда у него жена умерла. Когда же это… Да четверть века тому уж будет… Совсем была молодая. Вот он и начал пить, да все хуже и хуже. Трезвым его, считай, никто уже и не видел.

– Вот как, – фальшиво посочувствовала Марфа. – Но соседи-то ему помогали?

– Помогали, как нет? – кивнула та. – И я к нему ходила, и Ленка Тихомирова, из второго барака. Она-то почаще. То поесть что-нибудь занесет, то полы ему помоет, то просто так поговорит. Она его старше была на десять лет, замужем, дочку недавно родила… Мы на это как смотрели? Что она его жалеет по-соседски! – Старуха невероятно оживилась, даже помолодела. Видно было, что воспоминания доставляют ей громадное удовольствие – особенно при наличии свежих слушателей. А Марфа слушала затаив дыхание, даже чуть приоткрыла рот.

– Ну потом, конечно, стали замечать…

– Что? – выдохнула Марфа.

– Да слишком она к нему зачастила. Прямо дом забросила, дочка вечно бегает неумытая, а она у Гришки хозяйничает. Ее муж один раз попросил, по-хорошему, домом заняться, второй… Не помогло. Прибил ее, шуму было… Она ведь такая была баба, за ней не заржавеет. Подрались, мужик в милицию попал, Ленка в больницу, Людка у меня неделю прожила.

Дима вздрогнул. Он попытался встретить взгляд Марфы, но та не смотрела на него. Склонившись над старухой, она ловила каждое ее слово.

– И потом они все хуже жили. Как муж отвернется – она сюда, к Гришке идет. И еще девчонку с собой тащит! Стали даже говорить, что у них с Гришкой это было давно и что Людка-то, может, вовсе не от мужа, а от него!

– Вот как, скажите, пожалуйста, – поддержала ее негодование Марфа. У нее было напряженное, хищное выражение лица. Дима больше не пытался ее отвлечь. Он начинал понимать…

– Ну, какая после этого жизнь? – вопросила слушателей старуха. Она даже слегка разрумянилась – то ли от кофе, то ли от возбуждения. Дима с удивлением заметил про себя, что это иссохшее желтое лицо когда-то могло быть привлекательным. – Конечно, дрались, ругались – на улице было слышно. Он себе бабу на стороне завел. Аккуратная такая, модная, она на товарной станции работала. Я говорила Ленке – чего ждешь? Чего ломаешься? Хочешь ребенка без отца растить? Что ты к этому алкашу мотаешься, да еще и ребенка таскаешь? Она ему дочь, что ли? Ну, Ленка такая фря была, что вы! Ее не задевай. Такое отвечала, что я и говорить с ней перестала. Охота в чужие дела путаться, чтобы тебя еще и матом посылали!

– И чем кончилось? – чуть дыша, спросила Марфа. – Они развелись?

– Кто, было? – удивилась старуха. – Тихомировы-то? Нет, не успели. Мужик помер. У Ленки был день рождения, накрыли стол, позвали людей, выпили. Все, как полагается, без скандалов. И муж у нее в тот день такой спокойный был, тихий, Гришкой ее не попрекал. Выпил, говорят, рюмочку, выпил вторую и вдруг ка-ак захрипит, как за грудь схватится! Так и покатился под стол – его уже мертвым подняли. Весь синий был, это в гробу уже сошло, только пятнами кое-где осталось. Пришлось лицо платком накрыть.

– Что же, поженились они потом?

– Ком-му? – уставилась на нее сказительница. – Ленка с Гришкой, что ли?! Да на кой им ляд жениться, дети они, что ли! Она к нему даже и ходить стала реже, может, совесть заела. Говорили же про нее, что она своего мужика в могилу свела….

– Отравила, что ли? – вкрадчиво поинтересовалась Марфа.