Дрессировщик русалок - Ольховская Анна

– Сейчас, малыш, я быстренько. Надо накопленные впечатления в нетбук перенести, чтобы не лопнуть от их избытка.

– Ага, а помнишь ту толстую тетеньку, которая закопала какашки своего сыночка, а другая тетенька в них наступила? – хихикнула дочка. – Я никогда не думала, что человек может орать громче, чем пожарная сирена.

– И противнее, – проворчала я, выключая нетбук. – Все, спи, я в душ.

А утром мы направились на рафтинг. Автобус завез нас в горы и выплюнул на берегу возбужденно булькающей горной речки. Красотища неописуемая!

Впрочем, нет. Очень даже описуемая, что немедленно доказал парнишка лет семи, пристроившись за ближайшим кустом.

– Мадам, – тяжело вздохнул Миша, обращаясь к маменьке описанца, – вон видите, в двух шагах отсюда имеется туалет…

– И че? – подбоченилась мадам, нацепившая на сплав по горной речке весь свой золотой запас. На некоторых пальцах было по два кольца. Ой, визгу будет, если что-то смоет! – Туда вон уже пошли, так что мой Эдичка терпеть должен?!

Михаил поморщился и, повернувшись к привезенной группе, громко проговорил:

– Сейчас вы пройдете вон туда, видите, где сложены спасательные жилеты и шлемы. Там вас ждут инструкторы. Если хотите, чтобы сплав прошел весело и без проблем, слушайтесь их во всем, вплоть до мелочей. А я вас буду ждать на промежуточной стоянке, где вы пообедаете. Ну, до встречи.

Народ весело загомонил и направился в указанном направлении. Мы с Никой тоже двинулись вслед за всеми, но Михаил придержал меня за руку:

– Не спешите, – вполголоса произнес он. – Поплывете с другой группой, с немецкой. Кстати, ты немецкий знаешь?

– Знаю. Но зачем, почему? – удивилась я. – Здесь-то что не так?

– Потом поймете. Идемте.

Он отвел нас на другую «парковку» рафтов, где готовилась к сплаву немецкая группа. Пошептавшись о чем-то с их гидом, Миша призывно помахал нам рукой.

Ну что ж, попробуем.

Мы подошли к остальным, инструктор как раз озвучивал основные правила, которых было совсем немного.

Главным было одно: слушать своих рулевых и грести только тогда, когда они скомандует. Особо продвинутые сели в двухместные каяки без рулевого, им предстояло плыть самостоятельно. Но строго за рафтами, повторяя все маневры большегрузов.

«Яволь!» – деловито закивали немцы и принялись экипироваться. Вскоре все спасжилеты были разобраны по размерам, тщательно подогнаны и застегнуты, шлемы все до единого – надеты.

Начали распределяться по рафтам. Детей и худеньких девушек посадили впереди, всех остальных – на корму, чтобы нос плота слегка приподнимался над водой. В каждый рафт сели по два загорелых до черноты турка, наших рулевых, всем раздали весла, и сплав начался.

И это было здорово! Выполняя команды рулевых, мы легко и непринужденно преодолевали все пороги, ни разу не перевернувшись, за нами, как по ниточке, шли каяки, не отплывая в сторону ни на метр.

Солнце, брызги, адреналин, радостный детский визг – красота!

После одного из поворотов реки мы догнали ту группу, с которой приехали. И я поняла, почему Михаил не пустил нас с ними.

В этом месте река как раз разлилась довольно широко, была спокойна, без подводных течений и камней, в общем, ничего не мешало хорошему обзору.

Если немецкая группа шла четко и ровно, эдакой мини-флотилией, то сплав наших очень напоминал сплав леса – так же хаотично и непредсказуемо. Жилеты были нацеплены кое-как, шлемы некоторые держали на сгибе руки, словно корзины, ну и, само собой, расселись все не так, как положено, а так, как хочется. Впереди вместо детей и худеньких девушек горделиво восседали толстые дяденьки. Единственное, что было у них детского, – спасжилеты, больше похожие на спасворотники. Шлемы дяденьки сбагрили своим тетенькам – на фига нам эта хрень? Весел у дяденек не было, они ведь деньги за это заплатили, не хватало еще самим грести! Вальяжно раскинувшись на носу, эстеты обозревали окрестности, восхищенно матерясь на великолепные пейзажи. На корме бестолково махали веслами женщины и дети, пытаясь под руководством рулевых хоть немного выправить клюющий носом рафт. Все до единого были мокрыми, а значит, плот не единожды переворачивался.

Так же, как и злополучные каяки, мирно барражировавшие кверху дном. На них моллюсками висели пассажиры этих плавсредств.

Наша флотилия была встречена разнообразнейшими воплями от «Э-ге-гей… твою мать!» до «Гитлер капут!».

Последнее особенно впечатлило немцев, четкость движений слегка сбилась, но очень быстро выправилась, и мы, аккуратно обогнув бревна… ох, простите, рафты, поплыли дальше.

Потом были игры на мелководье, Ника даже приз выиграла – пиратскую бандану.

И вот – обеденная стоянка.

К нам, улыбаясь, подошел Михаил:

– Ну что, понравилось?

– Очень! И спасибо, что определил нас в другую группу.

– На здоровье.

До обещанной экскурсии в океанариум мы с Никуськой совершенно бессовестным образом грели пузо на солнце, накупываясь всласть. Дочура моя довольно быстро покрылась ровным золотистым загаром, светлые кудряшки стали еще светлее, выгорев на солнце («Панамка? Мамс, ты что, издеваешься, да?»), необычные двухцветные глаза ей очень быстро надоело прятать под солнцезащитными очками, и на девочку начали обращать внимание.

Хорошо, что в последнее время наших семейных фото в прессе не появлялось. Повода особого не было, вот нас на время и оставили в покое.

Но раньше этого добра было больше чем достаточно, и самые страстные любители подглядывать в замочную скважину за знаменитостями могли нас запомнить.

Вернее, Нику, меня узнать сложновато.

И похоже, что одна из таких любительниц оказалась неподалеку от нас на пляже. Судя по огнепламенному цвету кожи (особенно ярко алела задница, отчего дама напоминала любопытную макаку), она была из свеженьких, так сказать, из недавно прибывших. И вот уже полчаса мадам крутилась вокруг наших шезлонгов.

– Мамсик, – прошептала Ника, наклонившись ко мне, – а почему у тетки попа такая красная?

– Потому что тетя почему-то решила, что ее попа тоже нуждается в ультрафиолете, и сделала из плавок стринги, скатав их в веревочки. А поскольку попа рассчитывала на нормальные плавки, а не квазистринги, ей стало стыдно висеть двумя рыхлыми булками у всех на виду, и она, попа, полыхнула.

– Так ведь выглядит смешно! – хихикнула дочка. – И потом, кто увидит, насколько загорела ее тыльная часть?

Ответить дочке я не успела, макака решила пойти на контакт:

– Ой, какая прелестная девочка у вас! – засюсюкала она, без разрешения усевшись на мой шезлонг. – Я давно за вами наблюдаю, налюбоваться не могу! Тебя как зовут, деточка?

– Брунгильда, – проворчала Ника, поднимаясь. – Мам, я купаться пойду.

– Удачи, – улыбнулась я, исподтишка погрозив дочери кулаком, – ренегатка, оставляет меня в одиночку разбираться с этой мымрой!

– Какое редкое имя у ребенка! – хитровато прищурилась непрошеная гостья.

Я молча кивнула, не собираясь поддерживать беседу. Но избавиться от представительницы породы сплетниц не так-то просто, особенно когда длинный нос сплетницы чует повод для смачной такой, увесистой «новости».

– А я слышала, как вы ее Никой звали, – сладенько пропела макака. И не больно же ей сидеть на обгорелых половинках!

– Вы ошиблись, – сухо процедила я, сосредоточенно посылая в сторону зануды простенькую мыслеформу «Сгинь!».

Мыслеформа до цели не долетала, запутываясь в махровом эгоизме мадам. Ее сиюминутные желания были основой мироздания, а в данный момент особь желала удовлетворить свое любопытство.

– Не может быть, слух у меня отменный, да и глаз-алмаз! – шлепая целлюлитом о пластиковый шезлонг, дамочка подсела поближе и заговорщицки прошептала: – Я узнала вашу девочку! Это дочка Алексея Майорова, Ника!

– Я еще раз повторяю – вы ошиблись! – неудержимо захотелось спихнуть назойливую тетку на песок, аж нога засвербела.

– Да ладно вам! – гаденько захихикала та. – Я ж понимаю, там в семье разлад-развод, вот они и решили ребенка с нянькой на курорт отправить, пока имущество делить будут. Бабушек с дедушками, насколько мне известно, у них нет, и Анька сирота, и Алексей своих похоронил, без няни никак. Давно вы у них служите? – Моя рука, действуя совершенно автономно, нагребла полную ладонь песка. Прищурившись, я выбирала место на лоснящейся от солнца и азарта физиономии, а дама тем временем не унималась. – Ладно, можете не отвечать небось в контракте требование о неразглашении имеется, да? Увезли, значит, Нику? И правильно, нечего ребенку такое видеть! Но с другой стороны – давно пора! Я никогда не могла понять, что такого Алексей нашел в этой лимитчице? Ни рожи, ни кожи, ни фигуры особой. Поэтесса фигова! Вот Изабелла – совсем другое дело! Молода, хороша собой, да еще и актриса превосходная, режиссеры дерутся за право снимать ее в своем фильме! Они с Алексеем – чудесная пара, не находите?