Дрессировщик русалок - Ольховская Анна

– А ты не знаешь, малышка, – вкрадчиво заговорил ушлепок, – как твоя мамочка смогла справиться с приступом истерического удушья?

– Не знаю. Справилась и все.

– Но ты прижалась к ней так сильно, что аж побледнела вся, глазки закрыла, вон вспотела даже.

– Я просто очень за маму волновалась!

– Ну да, ну да, – закивал МакКормик, став очень похожим на автомобильную кивающую собачку. – Конечно, волновалась. Ну, как вы себя чувствуете, Анна? – К моему лицу приблизились обгрызенные очки. Фу, да у него еще и изо рта воняет!

– Так, словно по мне прошлись все участники фестиваля самбы в Рио-де-Жанейро. Зачем вы по мне топтались, Стивен? Вас возмутила моя реакция на хрень, которую вы несли?

– Никто по вам не топтался, дорогая, – эскулап отломил кончик новой ампулы, на этот раз с чем-то розоватым. – Просто у вас случился приступ истерики, что вполне объяснимо в вашей ситуации. Столько всего сразу для слабой женщины – это слишком!

– Вы, главное, не волнуйтесь так, мой дорогой Стиви, – просипела я, пробуя подняться. – А то вон аж очки запотели от сочувствия к несчастной слабой женщине, которую сами же и гробите!

– Никто вас не собирается гробить, помилуйте! – сколько можно ширять мою несчастную руку? – Вы нам очень нужны, разве вы еще не поняли? И вы, и ваша чудесная дочь. И все ваши будущие дети.

– Ну вот, опять хрень поперла! Сначала это было упоминание давно подохшего наци, теперь – мои будущие дети. Какие еще дети, о чем вы?

– Ваши, Анна, ваши.

– И от кого, позвольте полюбопытствовать?

– Этот вопрос пока решается, вашего мужа, как вы понимаете, сюда доставить будет посложнее. Но мы проверим с другим мужчиной для начала. Жаль, конечно, что результата придется ждать девять месяцев, тут пока неувязочка, но мы работаем и над этим.

– Вот же гадство! – сил немного прибавилось, и я смогла самостоятельно обнять Нику. – Представляешь, доча, нас с тобой угораздило попасть в компанию законченных психов, которыми руководит всего лишь Менгеле! А почему не Гитлер, если уж вам так мила нацистская тематика?

– Мам, а кто такой этот Менгеле?

– Ты ведь историю немного знаешь, верно?

– Да, мы учили.

– Вторая мировая, фашисты, концлагеря – об этом вам рассказывали?

– Да. И документальный фильм показывали, об этих концлагерях – так страшно! Особенно когда маленькие дети руки с номерами протягивали. Я бы этих фашистов самих в их печки засунула!

– Ну вот, а в одном из самых страшных лагерей смерти, в Освенциме, работал доктор Йозеф Менгеле, который проводил опыты над живыми людьми и над детьми тоже. Я не буду тебе рассказывать подробности его злодеяний, уж очень они жуткие, но поверь, там был ад. Ад на Земле, устроенный для самых безгрешных – для детишек. Но самое отвратительное в этой истории то, что эта тварь не понесла никакого наказания: Менгеле благополучно сбежал в Южную Америку, жил в Аргентине и Парагвае, и умер только в конце семидесятых, утонул вроде.

– Вроде? – всхлипнула Ника, вытерев ладошкой ручейки слез.

– В прессе было сказано – «при невыясненных обстоятельствах». Надеюсь, его крокодил съел. Или акула.

– Простите, леди, – вмешался МакКормик. – Прозвучали слова «Менгеле», «Аргентина», «Парагвай», и я решил, что вы рассказываете дочери о великом Йозефе Менгеле?

– Об ублюдке Йозефе Менгеле.

– Не надо его так называть, особенно в глаза, он не терпит хамства.

– Опять вы за свое! Он умер, ваш урод, сдох, утонул! А если бы даже и не утонул, то сейчас ему было бы лет сто, наверное!

– Неважно, сколько ему лет по паспорту, внешне наш Йозеф выглядит максимум на шестьдесят, – гордо сообщил ушлепок. – Он, собственно, и экспериментировал всегда ради того, чтобы найти возможность максимально продлить человеческую жизнь. Но ему очень надоело сопение в затылок всяких там спецслужб, законы и правила, придуманные людишками. И Йозеф нашел подходящее местечко в необъятных лесах амазонского бассейна, оборудовал там все по последнему слову науки и техники, собрал команду единомышленников и – умер для всех остальных. Чтобы не вязались.

– Но – было ведь тело?

– И что? Сложно найти подходящий труп? Он гений, наш Йозеф, настоящий гений! Вы увидите, что он смог за тридцать лет работы в своем Центре! Когда мне поступило предложение присоединиться к его команде, я не раздумывал ни секунды! Это ведь такие возможности! ЦРУ – ерунда по сравнению с Центром Менгеле, там связаны дурацкими предрассудками – это можно, то нельзя. А у Йозефа можно все, какая бы смелая идея не пришла в голову! Вон та девчонка, Лхара, она из племени, созданного Менгеле. Вернее, Великим Отцом Нгеле…

Он говорил и говорил, возбуждаясь все сильнее, брызги слюны летели во все стороны, очки окончательно запотели, но мне, кажется, ввели какой-то транквилизатор.

И это было хорошо, потому что слушать дальше панегирик мерзкому скоту не хотелось.

Лучше уж заснуть.

Нет, я вообще-то люблю путешествовать, правда, экзотику не очень уважаю, мне милее поездки по Европе. В прошлом году, когда мы гостили в Швейцарии у Салимов, Хали взял на себя выпас нашей общей детворы, а мы с Таньским устроили себе классный уик-энд в Вене. Всех кофеен мы, конечно, обойти не смогли, но и те, в которых мы побывали, оставили неизгладимое впечатление в душе и трудноизгладимое впечатление на боках. А потому что невозможно отказаться от таких обалденных пирожных, вот.

Да, я абсолютно урбанизированный человек, отдых для меня – это в первую очередь комфорт и цивилизация. Причем с развитой инфраструктурой и без всяких там летающих, ползающих и кусающихся пакостей.

Если море – то с обычными рыбками, а не с ядовитыми скатами-иглохвостами, коими так славится побережье Гоа.

В общем, не люблю я экзотику. Может, на это повлияли мои, мягко говоря, не очень приятные приключения в Таиланде и в пустыне Египта, не знаю (см. романы Анны Ольховской «Охота светской львицы» и «Бог с синими глазами»).

Впрочем, и на более чем цивилизованном и светском Лазурном Берегу, в тихом и уютном Сан-Тропе мне пришлось с головой окунуться в эту кретинскую экзотику, пусть она и сама ко мне заявилась незваной гостьей (см. роман Анны Ольховской «Фея белой магии»).

Турция? Ну какая же это экзотика, господа! Вы еще Крым и Сочи так назовите.

Поэтому я смело отправилась туда собирать материал для статьи, прихватив с собой дочку.

А в итоге мы с ней приплыли. Причем как в переносном, так и в прямом смысле слова.

Приплыли в… в Фигегознаеткуда. Очень такое бразильское название, по-моему, получилось, правда?

Причем я почти всю дорогу благополучно продрыхла, проснулась лишь тогда, когда моя колыбелька перестала покачиваться.

Сашка мне рассказывала о чудесных препаратах МакКормика, буквально за несколько дней поставивших ее на ноги после жуткой автоаварии, но одно дело – слышать и совсем другое – испытать действие одного из этих препаратов на себе.

Другого объяснения собственному весьма симпатичному самочувствию я найти не могла. Да, в общем-то, и не искала особо, не до того было.

Потому что в каюте я снова была одна! Причем в той же самой каюте, с дверью которой я обошлась так по-носорожьи. Теперь вместо несчастной деревяшки вход закрывала наспех приделанная циновка. Молодцы, быстро учатся, не стали снова запирать.

А значит, и Нику не забрали от меня, она снова просто ушла к своей новой подружке. Надеюсь.

Я села в кровати, ожидая приступа дурноты или головной боли, подождала минуту, другую – нетути. А как насчет головокружения и слабости, если быстро встать? А никак. Тоже отсутствуют.

Вполне комфортное, управляемое состояние. Кем управляемое? Мной, конечно.

Так, куда направим себя вместе с состоянием? Понятно.

Иногда все-таки организм рулит. А кстати, в этой каюте есть удобства или они общие, в коридоре? Или на нижней палубе ватерклозет в виде дырки в полу?

Нет, вряд ли, с дыркой в дне не плавают, с дыркой тонут.

Поэтому удобства были в каюте. Вместе с зеркалом.

Очень, между прочим, депрессивным зеркалом, заглянув в которое, становишься унылым осликом Иа из советского мультика о Винни Пухе.

– Я так и знала, – тяжело вздохнула я, хорошенечко рассмотрев свое отражение с другого бока, – с этой стороны то же самое. Бледная всклокоченная тетка, которой не мешало бы принять душ и расчесаться.

– Мамс! – сначал был голос, а потом уже – приближающийся топот. – Ты где? Ты с кем там разговариваешь?

– А может, я еще сплю?

– Не-а, – в дверь гальюна поскреблись, – ты проснулась недавно, я почувствовала, и это хорошо – будить не пришлось. Очкормик сказал, что тебе желательно самой проснуться, а тут мы вдруг уже приехали, выгрузка началась…

– Кто сказал? – Я открыла дверь и подхватила на руки своего основательно замурзанного ребенка – душ не помешал бы нам обеим. – Как ты назвала славного доктора Стиви?