Принудительное влечение - Климова Юлия

    – Надо его заставить, или сделать так, чтобы он не смог отказаться.

    – Это как?

    Ольга села, явно оживилась и, обернувшись к подруге, сказала:

    – Если бы на него совершили нападение, и если бы он это как-нибудь связал с убийством Самаринского, ну, например, подумал бы, что началась охота на психоаналитиков, которые слишком много знают, то обязательно стал бы нам помогать. Ему же тоже жить хочется.

    – Да, наверное, – зевнула Ирочка. – Но только, к сожалению, на него никто не нападает. Не нам же обряжаться в бандитов с большой дороги.

    Ольга замерла, нахмурилась, а потом улыбнулась.

    – А это неплохая идея, – сказала она. – Мы сами на него нападем, а потом подбросим мысль, что случившееся имеет прямую связь со смертью Ильи Петровича. Решено, завтра же приведем свой план в действие.

    – Но… – протянула Ирочка. – Не могу поверить, что это предлагаешь ты.

    Ольга легла на подушку и вздохнула с волнением. Она и сама задала себе вопрос – как же это она готова решиться на такое, но ответа не нашла. Вернее, к тому, что пришло в голову, невозможно было отнестись серьезно. Уваров… подумаешь… ничего особенного в нем нет…

    Если вам предстоит напасть на собственного психоаналитика – будьте милосердны. Он не виноват, что встретил вас на жизненном пути

    – Вы не волнуйтесь, Сергей Юрьевич, мы сейчас доедим яичницу, которую вы, кстати, умудрились пережарить, соберем вещи и уйдем, – пообещала Ольга, протягивая руку к солонке. – Извините, что мы вот так к вам ворвались… Вчера был очень тяжелый день, страхи совсем замучили, и мне почему-то казалось, что дома небезопасно. Конечно, вы правы – надо держать себя в руках и хоть иногда думать головой…

    – Я этого не говорил, – перебил Сергей, делая большой глоток обжигающего кофе.

    – Не говорили, но я уверена – подумали. Так вот, мы сейчас уйдем, а вы тут живите, как и раньше… Ну, в смысле, спокойно и счастливо, и ни о чем не беспокойтесь.

    – Да, – поддакнула Ирочка, – мы вам больше не будем докучать.

    Сергей не спал полночи и готовился к серьезному утреннему разговору. Оттачивал аргументы, которые должны были объяснить девушкам, что их местонахождение в его квартире невозможно. Он собирался их выслушать и принять посильное участие в решении их проблем (кто знает, что там у них произошло), но и собирался твердо стоять на своем – жить здесь они не будут. Но все это оказалось ненужным. Ольга и Ирочка, проснувшись, порадовали его здравым решением – пообещали больше не докучать. Такие перемены сначала насторожили Сергея: мало ли что девицы еще задумали. Но, увидев собранные вещи, он размяк и на радостях пожарил яичницу и нарезал колесиками пупырчатый огурец – кушайте, гости дорогие, и давайте-ка уже проваливайте отсюда.

    – Пожалуй, – объявила Ольга, поднимаясь из-за стола, – буду приходить к вам на прием пореже. Я все осознала и хочу научиться жить самостоятельно. То есть я, конечно, еще не готова совершенно отказаться от помощи психоаналитика, но вкус к жизни уже появился и многие страхи канули в бездну.

    – Очень приятно слышать, – делая еще один глоток кофе, сказал Сергей, при этом не особо веря Ольгиным словам.

    На улице боевой настрой Ольги несколько поутих. Оглянувшись по сторонам, она мелкими перебежками направилась в сторону своей машины. Ирочка шла следом ровным шагом, размышляя о том, где они будут жить, если Сергей Юрьевич после запланированного вечернего нападения их к себе все же не пустит. А главное, сможет ли она видеться с Ларионовым и не впадет ли Ольга в какую-нибудь очередную депрессию, из-за которой позабудет свои обещания.

    – Сейчас поедем к следователю, – блокируя дверцы, сказала Оля.

    – Зачем?

    – Дома-то я жить больше не буду, не хочу, чтобы он меня искал. Еще подумает, будто сбежала, и объявит всероссийский розыск. Представляю – мои портреты на каждом столбе, и внизу надпись: «Ее разыскивает милиция». Этому Васечкину только дай повод, он такую активную деятельность развернет, что потом ни один адвокат не поможет.

    – А какой ты ему скажешь адрес?

    – Как какой! Уварова, конечно.

    – Но еще неизвестно, разрешит он нам жить в его квартире или нет.

    – Все уже известно. Никуда он не денется.

    Ирочка подобного оптимизма не разделяла, но решила тему не заострять – будь что будет.

    – А может, мы как-нибудь осторожно расспросим Сергея Юрьевича о Самаринском, он расскажет все, что знает, и тогда на него нападать не придется, – предложила она.

    Перспектива нападения на Уварова ее не слишком радовала. Пока было непонятно, как Ольга планирует это осуществить и о чем она вообще думает.

    – Нам нужно, чтобы он не только поделился информацией, но и впустил в свою квартиру. Только рядом с ним я чувствую себя спокойно. – Оля побарабанила пальцами по рулю. – Ничего с ним не случится, мы его совсем немножко поколотим. И чего ты его жалеть вздумала? Он нас, между прочим, горелой яичницей накормил и небось даже не переживает.

    – Как скажешь, – вздохнула Ирочка и отвернулась к окошку. Спорить бесполезно.

* * *

    Васечкин свою работу обожал. Черный матовый телефон, новые папки, сверкающие глянцем, наконец-то вытребованное у начальства кресло (правда, обтянутое темно-серой тряпицей, а не кожей, но все же кресло), календарь на стене, подставка с бумажками и разноцветными гелиевыми ручками, жалюзи на окнах – все склоняло к умиротворению и ощущению собственной значимости. Борис Яковлевич не был самовлюбленным человеком, но о некоторой доле признания и доброй порции респектабельности мечтал частенько. Но дела попадались плевые, и блеснуть перед начальством умом и смекалкой возможности пока не представлялось. И вот удача! Покушение на Андрея Ларионова!

    – Ух, – выдал Борис Яковлевич, довольно улыбаясь. Хорошо, что театр находится на вверенной ему территории, прямо скажем, повезло. Конечно, могли столь перспективное дельце и перехватить – желающих получить премию полно, но на этот раз удача станцевала танго на его столе. Экспертиза показала, что в Андрея Ларионова стреляли из того же пистолета, что и в Самаринского. Ха-ха! А убийством психоаналитика занимается кто? Правильно, он – Васечкин Борис Яковлевич. Так что пара многозначительных взглядов, несколько расплывчатых намеков, мол, дело давно тронулось с мертвой точки, осведомители работают день и ночь, и все – право расследовать покушение на Андрея Ларионова у него в кармане.

    – Чудесно, – выдохнул Васечкин, разворачивая кулек с колотым сахаром. Иного он не признавал, всегда приносил из дома и с особым удовольствием кидал в широкую низкую чашку с чаем. Смотрел на пузырьки и причмокивал. – Чудесно, – повторил он, представляя, как самолично защелкнет наручники на запястьях преступника. – Поймаю я тебя, голубчика, ох поймаю.

    Васечкин задумался. Как грамотно начать расследование? Актеришки эти – народ избалованный и развращенный всем, чем только можно и чем нельзя. Тут особый подход нужен… Но какой? Вел ли Ларионов душевные беседы с Самаринским или их связывали иные отношения? Какие темные делишки они вместе обтяпывали? Будет ли Ларионов говорить правду или начнет выкручиваться и все отрицать?

    Васечкин шумно хлебнул чай, покачал головой и достал еще один кусок сахара.

    – Нет, – буркнул он, – сразу все карты выкладывать не стоит.

    Дверь открылась, и в кабинет вразвалочку вошел Мальцев – молодой сотрудник, на которого Васечкин сваливал всю черную работу и изредка, в качестве поощрения за труды, допускал к допросам или подкидывал что-нибудь более интересное. Мальцев считал начальника настоящим сыщиком и время от времени записывал его высказывания и советы в блокнот.

    – С охранниками побеседовал, – отрапортовал Мальцев, вытянувшись в струну. – Только они ничего не видели. Говорят, вокруг Ларионова всегда поклонницы крутятся, истеричек и фанаток полно, так что первым делом они сопровождали Ларионова до машины. Отцепляли особо навязчивых девиц, а уж потом по сторонам смотрели. Выстрелов не слышали, ясное дело – пистолет с глушителем. – Мальцев отдышался, точно после бега, и покосился на чашку с чаем. Он был тоже не прочь смочить горло.

    Проследив за взглядом подчиненного, Васечкин усмехнулся – нечего баловать, сначала пусть отчитается, а потом чаи гоняет сколько хочет.

    – А как они узнали о покушении? Стреляли, как я понял, не слишком метко, – ехидно спросил Борис Яковлевич, придвигая папку с уже сто раз прочитанными показаниями поближе к себе. Он и сам собирался переговорить с охранниками – Мальцев пока еще желторотый юнец, наверняка что-нибудь упустил. Васечкин хмыкнул. Ах, как приятно осознавать, что он расследует такое значимое дело.