Принудительное влечение - Климова Юлия

    – Ладно, – кивнула Ольга, – это, конечно, рискованно, но мы аккуратненько проберемся вечером в квартиру и уладим дело.

    – Ой! Спасибо!

    – Не за что, – борясь с некоторым смущением, ответила Ольга, – я все равно собиралась полить цветы и забрать свое любимое платье. Не идти же в ресторан с Манухиным в спортивном костюме или джинсах. Надо сразить его раз и навсегда, чтобы выболтал все секреты и в случае чего передумал меня убивать.

    К вечеру волнение по поводу предстоящей вылазки выросло до размеров небоскреба. Для Ирочки встреча с журнальным Ларионовым была не менее важной, чем с реальным, а Ольга почувствовала сильную тоску по брошенной квартире и к тому же всерьез задумалась об убийце. Из разряда мифических персонажей он вновь превратился в нечто угрожающее, идущее по следу. Вдруг он поджидает ее около подъезда или дежурит на лестнице? Вдруг залег на крыше противоположного дома с винтовкой и насвистывает похоронный марш? Страхи повылезали из своих нор и вновь обосновались в душе.

После некоторых терзаний и внутренней борьбы Ольга решила не поддаваться прежним настроениям. Она больше не та чокнутая клуша, которая боялась даже звуков, доносящихся из сливного бачка унитаза. Надо собраться, все продумать и смело отправляться в свою квартиру. Никаких отговорок, никаких послаблений!

    Около родного дома она почувствовала себя уже более-менее спокойно.

    – На лифте не поедем, пойдем по лестнице, – прошептала Ольга, приоткрывая дверь подъезда.

    – Угу, – тихо поддержала Ирочка. – Так мы поймем, крадется кто-нибудь за нами или нет.

    Ольга обернулась и оглядела двор – старушка на скамейке, худющий парень с бутылкой пива на качелях детской площадки, стайка пятнадцатилетних подростков у гаражей и тучная женщина с авоськой, направляющаяся к соседнему дому. Ничего подозрительного – пули не свистят. Ольга покрепче сжала в руках ножку от табуретки (позаимствовала у Сергея на кухне) и зашла в подъезд. Ирочка шмыгнула следом.

    На втором этаже они остановились. Переглянулись. Ольга многозначительно ткнула пальцем вверх, таким образом сетуя на бессовестных похитителей лампочек – не очень-то приятно пробираться в полутьме. Ирочка согласно кивнула, мол, гады, чего уж тут поделаешь. Снизу донесся хлопок двери, затем громыхнул мусоропровод, потом опять хлопок – и тишина. Девушки вновь обменялись взглядами – ничего страшного, просто выносили мусор. Можно было двигаться дальше, но в этот момент сверху раздался шорох и хриплый мужской кашель. Третий этаж… Ольга побелела и привалилась к стене. Третий этаж… ее этаж…

    Ирочка прижала палец к губам и попыталась отобрать у подруги ножку от табурета, но та вцепилась в нее мертвой хваткой и, блеснув глазами, дала понять, что даже в гроб ляжет в обнимку со своим «оружием».

    Ольга кивнула на лестницу и, взяв себя в руки, двинулась вперед на цыпочках. Ирочка махнула рукой – пусть бьет кого хочет, кто знает, может, это действительно спасет им жизнь.

    Поднявшись на третий этаж, Ольга замерла. Мужчина стоял лицом к двери ее квартиры и спиной к лестничным пролетам. Вязаный свитер, теплые отглаженные брюки, седые волосы. Кто он? Она его не знает, в этом можно не сомневаться. Убийца? Конечно, кто же еще! Мужчина сунул руку в карман, и нервы Ольги сдали. Воображение тут же дорисовало картину – дуло пистолета, грохот выстрела и свежие цветы на ее могиле.

    – Получи, проклятый! – выкрикнула Ольга и ринулась в бой. Саданула ножкой табурета по плечу незнакомца и отскочила назад, прямо на Ирочку.

    Мужчина охнул не то от боли, не то от неожиданности, схватился за ушибленное плечо и резко развернулся.

    – Дедушка? – неуверенно произнесла Ирочка, наклоняя голову набок. – Это ты?

    Да, это был Егор Васильевич Зайцев. Он и сам последнее время узнавал себя с большим трудом.

    Таким деда Ирочка никогда не видела. Где курчавая рыжая борода? Где полинявшая клетчатая байковая рубашка и вытянутые на коленях брюки? Гладко выбрит, пострижен, одет во все новое и смотрит как-то по-другому. Первым желанием было протянуть руку и потрогать – настоящий или нет.

    Ирочка смутилась, Егор Васильевич, еще не привыкший к новому облику, смутился тоже. Ольга, понимая, что огрела ножкой от табурета вовсе не убийцу, не стала выбиваться из общей массы и охотно пополнила ряды покрасневших.

    – Это мой дедушка – Егор Васильевич, – выдохнула Ирочка, все еще не веря своим глазам.

    – Очень приятно, – тихо произнесла Ольга.

    – Взаимно, – ответил Зайцев, потирая ноющее плечо.

    Последние дни внесли серьезные перемены в жизнь Егора Васильевича. Он влюбился. Наверное, первый раз за всю жизнь влюбился по-настоящему. Таисия Аркадьевна стала полноправной хозяйкой его души и сердца. Она поставила для гостя раскладушку на кухне, величаво проговорила: «Спать вы будете здесь» – и тактично намекнула на то, что гостю необходимо внести некоторые изменения в существующий имидж. Егора Васильевича два раза просить не пришлось, он с радостью проскрипел первую ночь на раскладушке, а утром простился с бородой и старыми потрепанными штанами. Увиденное в зеркале его поразило – хорош, черт побери, хорош!

    Отношения с хозяйкой развивались стремительно. Уже к вечеру следующего дня, после вечернего чаепития, Таисия Аркадьевна пригласила гостя на балкон, где, держа его за руку, поведала о своей жизни. И о том, как восемнадцатилетней девчонкой вышла замуж за уже немолодого, но порядочного и любящего ее ювелира, как бог не дал детей и как схоронила супруга десять лет назад. Егор Васильевич слушал, робко гладил Графиню по плечу и мысленно повторял: «Таюшка ты моя».

    Душа пела и наслаждалась каждым мгновением жизни. Но счастье было неполным – боль за внучку повергала то в глубокую тоску, то терзала приступами страха. Где она? Что с ней? Присматривает ли за ней Ольга, не крутится ли где поблизости Ларионов? Таисия Аркадьевна утешала и частенько дежурила около двери, прислушиваясь к лифту и прочим звукам на лестничной площадке – не идут ли девушки? Готовила вечером бутерброды и давала их Зайцеву «в дорогу», когда тот выходил на дежурство к квартире Ольги. Попытки впихнуть еще и теплый плед каждый раз проваливались – тут Егор Васильевич говорил твердое «нет»: не так уж и холодно, да и неловко как-то.

    – Где вас носит? – Егор Васильевич для порядка решил скрыть радость, которую испытал при появлении живой и невредимой внучки, и сразу же перешел к делу: – Я уже думал в милицию обращаться.

    – Не надо в милицию, – замотала головой Ольга, пряча ножку от табурета за спину. И почему Ирочка ничего не сказала про деда? Почему не предупредила? Ну и молодежь пошла… Чем она только думала?!

    – Где вы были? – еще раз строго поинтересовался Егор Васильевич.

    – Дедушка, ты только не волнуйся, – начала Ирочка, опасаясь услышать следующий вопрос. Врать столь близкому человеку она не могла, а если дед ее спросит о Ларионове, виделась ли с ним или еще что-то в этом духе, то придется говорить правду. А правда деду вряд ли понравится.

    У Ольги, наоборот, с враньем все было в порядке. Ответ полился рекой, не вызывая никакого внутреннего протеста или раздумья.

    – Егор Васильевич, вы не беспокойтесь. Ирочка всегда со мной, мы с ней как сестры. То есть мы и есть, наверное, сестры… – начала она убедительно выкручиваться. – Дело в том, что я выхожу замуж. И вот я переехала к будущему мужу и, конечно же, взяла с собой Ирочку. Не оставлять же ее одну в пустой квартире. Я вас ударила… Извините, думала, вор…

    – Ничего, – сразу подобрел Егор Васильевич. Значит, не шлялись где-то, а жили в тепле и уюте. Ну-ну. – А замуж за кого собралась, человек-то хороший?

    – Конечно, хороший, – закивала Ольга. – Врач. Помогает людям справляться с душевной болью.

    – Дело доброе, – сказал Зайцев, пока слабо понимая, о какой именно специальности идет речь. Но слово «врач» внушало доверие. Про Ларионова решил пока не спрашивать, позже с этим разобраться можно.

    – Давайте пройдем в квартиру, – бодро пригласила Ольга, – чаю попьем, эх, если бы я знала, то купила бы тортик…

    Договорить она не успела – соседняя дверь распахнулась, и на лестничную площадку вышла Таисия Аркадьевна. Она тепло улыбнулась Ирочке и покачала головой, глядя на Ольгу.

    – Добрый вечер, – кивнула она, поправляя съехавшую с плеча шаль, – что же вы Егора Васильевича не предупредили об отъезде, уж он так волновался.

    Зайцев покраснел и нервно кашлянул, Ольга, всегда робевшая перед соседкой, виновато улыбнулась и развела руками – мол, простите, виноваты, больше не повторится. Ирочка с удивлением взирала на деда и, кажется, начинала понимать, с чего это в нем вдруг произошли такие перемены.