Шекспир курит в сторонке - Донцова Дарья

– Золотце, не время употреблять кофе, хлебни кефирчика.

Зоя догадалась, что муж просто не хочет отвлекаться от пауков или сам не умеет управляться с агрегатом, но, как все представители сильного пола, не желает выглядеть дураком. Вернулась на кухню, понажимала на кнопки, обожгла палец струей пара и, обиженная, легла спать, выпив сорок капель валокордина.

Проснулась она в районе девяти утра от грохота. Похоже, горничные колотили в дверь каким-то железным садовым инструментом. Зоя Владимировна удивилась. Борис стопроцентный жаворонок, он всегда поднимается в шесть, а в восемь уже уезжает по делам, даже несмотря на то, что лег за полночь. Сама Зоя сова, она обожает покемарить до полудня. Поскольку экономка Аня на похоронах, впустить приходящих горничных следовало мужу. Но тот, на удивление, проспал. Зоя разозлилась, решила высказать Борису свое «фэ», впустила девушек, отругала их за шум, потребовала кофе и пошла в свою спальню, где благополучно задремала, пока ее не поднял с постели вопль: одна из горничных обнаружила труп хозяина.

Дальше начался кошмар. Домработницы, впав в истерику, не понимали, что делать. Зоя Владимировна металась по дому и рыдала. Она не позвонила ни в «Скорую», ни в милицию, просто кричала, пока кто-то из прислуги не опомнился и не вызвал врачей. Почему не милицию? Ответа нет, но первыми на место прибыли медики из элитной клиники, которую посещали супруги Ветошь. Врачи-то и обратились в местное отделение.

Первое мая – выходной, второго тоже мало кто работает, и большинство друзей Бориса Олеговича уехали из столицы до одиннадцатого числа. Зое Владимировне не к кому было обратиться. Она настолько растерялась, что не позвонила в похоронное бюро. Горничные сразу после того, как спецмашина увезла тело, уехали, даже боясь потерять работу в агентстве, они не хотели убирать комнату, где нашли труп. Шофер тоже постарался побыстрее смыться, в доме остались криминалисты. Одна из них, Анна Павлова, сказала хозяйке:

– Зоя Владимировна, выпейте чаю, хорошо бы вам принять легкое седативное средство, а потом уезжайте к родственникам.

– У меня никого нет, – прошептала Агишева.

– Позвоните подругам, – предложила Анна.

– У меня их нет, – повторила Зоя Владимировна.

– Ни одной? – уточнила Павлова.

Новоиспеченная вдова затряслась.

– Да, только хорошие знакомые, соседи.

– Думаю, они не откажутся приютить вас в данной ситуации, дома рядом большие, многоэтажные, найдется на время для вас комната, или снимите номер в гостинице, – не успокаивалась Анна. – Неподалеку, в Барвихе, есть отель. Поверьте моему опыту, вам лучше сейчас покинуть дом.

Агишева заплакала.

– Спасибо за сочувствие. Заварка не знаю где, кофемолку сама не включу, лекарства есть, но я понятия не имею, где они хранятся, в спальне один валокордин. Все соседи разъехались до середины мая, мы тоже хотели улететь третьего на Сардинию. Сколько денег на карточке, мне не ведомо, но наличных у меня нет, поэтому в гостиницу лучше не ездить. Я очень хочу есть. Вы не можете мне бутерброды сделать? С чем угодно, не знаю, какие продукты в холодильнике имеются. И кофе! Умоляю! Сварите побольше.

Сначала Анна решила, что у Зои шок, но Павлова провела в особняке целый день и поняла, что хозяйка в бытовых вопросах полный ноль. У плиты она не стояла после Парижа, привыкла, что еду и питье приносят на подносе. Во время работы Анна несколько раз делала перерывы и, проходя на кухню за чаем, видела в гостиной в кресле свернувшуюся клубочком Зою. В конце концов эксперту стало жаль ее, она подошла к Зое Владимировне и сказала:

– Хотите, сварю вам еще кофе?

– Не знаю, – чуть слышно ответила вдова, – я ничего не знаю, не понимаю, как жить дальше, что делать?

– Так бывает со всеми, кто внезапно теряет близких, – вздохнула Анна, – все образуется! Жизнь длинная!

– Не знаю, не знаю, – твердила Агишева.

Павлова посидела немного с хозяйкой, потом сделала снимки комнаты и ушла. Смерть Бориса Олеговича походила на суицид, но Анна не имела права делать выводы, ее задача – собрать улики. Павлова следовала протоколу. Он предписывает непременно сделать фотографии не только комнаты, где найдено тело, но и всех других помещений тоже. Анна опытный специалист, поэтому в деле есть много снимков.

Ничего подозрительного на месте происшествия не нашли. Если не считать дохлого паука, от вида которого передернуло даже привыкших ко всему медиков, оперов и криминалистов. Борис лежал на несмятой кровати, он был обнажен, прикрыт с головой пуховым одеялом, на руках никаких ран. Единственный беспорядок – опрокинутая ваза с цветами – случился из-за доктора «Скорой». Врач подошла к постели, решила удостовериться в смерти пациента, нагнулась, отдернула одеяло, которое было натянуто почти до макушки, и с воплем шарахнулась в сторону, задев стеклянный столик, на котором стояла ваза с тюльпанами и ирисами. Врача можно понять: не всякий сохранит спокойствие, увидев на шее покойника паука размером с суповую тарелку.

– И у меня возник вопрос, – говорил Димон, – зачем убивать себя первого мая? Неужели Борис Олегович не понимал, что в праздничные дни никто Зое Владимировне не поможет, а все бюрократические церемонии растянутся до неимоверности? Все закрыто, никто не работает, большая часть знакомых разъехалась. Да, всякие службы вроде похоронных бюро и милиции не имеют выходных, но Агишева осталась буквально в изоляции. Никого из близких рядом. Ветошь не подумал о реакции прислуги? Ему не пришло в голову, что горничные удерут без оглядки? К кому Зоя могла обратиться за помощью? На праздники Москва опустела, а Агишева давно разучилась решать любые проблемы самостоятельно. Борис любил жену и создал для нее столь стрессовую ситуацию? Странно, а?

– Можно долго рассуждать о психологии самоубийцы, – остановила я Димона, – и ничего не понять. У меня возникли другие вопросы. Яд арлекина опасен?

– Очень, – ответил Коробок, – почти мгновенного действия.

– Сколько времени проходит от укуса до кончины человека?

– В зависимости от веса, возраста, состояния здоровья, – начал деловито перечислять хакер.

– Назови самый большой срок в случае укуса в шею, – потребовала я.

– От двадцати секунд до минуты, – отчеканил Димон, – ты что имеешь в виду – смерть или обездвиженность?

– Уточни вопрос, – попросила я.

– Паук прокусывает кожу, впрыскивает яд, тот почти мгновенно парализует жертву, а сама смерть наступает чуть позднее, от остановки сердца, – ответил Коробок.

– Следовательно, Борис Олегович сразу потерял способность двигаться? – еще раз уточнила я.

Димон разозлился.

– Сколько раз можно повторять? Да!

– Тогда как он смог натянуть одеяло почти до макушки? – спросила я.

– Черт, почему никто не обратил на это внимания? – взвыл хакер.

– Не знаю, – ответила я, – случается, все глядят и не видят. Полезно иногда пригласить, так сказать, свежего человека.

– Может, Борис поместил насекомое под подбородком, сам прикрылся одеялом и стал ждать смерти? – предположил Коробок.

Я отмела его предположение:

– Не получится. Арлекин в темноте мгновенно засыпает, у него на спинке какие-то природные фотоуловители. Вспомни рассказ Агишевой, посмотри в Интернете описание арлекина. Нет, Борис Олегович, страстный пауковед, прекрасно знал – накроет Павлика, и тот безопасен. И так сомнительно, что насекомое цапнет любимого хозяина, а уж под покрывалом арлекин и на муху не нападет, он беспомощен.

– Значит, это убийство, – подытожил Димон. – Теперь у меня нет сомнений. И кого ищем?

Я отложила вилку и хлебным мякишем аккуратно собрала вкусный соус со дна тарелки. Тоже углеводы, я не нарушаю строгой диеты.

– Ау, Тань, проснись, – потребовал Коробок, – не слышу членораздельной речи.

Я быстро проглотила хлеб.

– Необходимо найти человека, который был зол на адвоката.

– Какая оригинальная, светлая, ранее никем не высказанная идея, – принялся ерничать Димон, – учитывая его бизнес, предстоит прошерстить тьмы и тьмы людей.

– Можно сократить круг до нескольких человек, – с набитым ртом проговорила я, – убийца взял в руки Павлика. Много ты знаешь людей, способных прикоснуться к мохнатому пауку?

– Ну нет, – согласился хакер. – Я, например, ни за какие новые программы не соглашусь.

– Следовательно, нужно обратить внимание на лиц, увлеченных насекомыми. И следующий момент. Арлекин не терпит чужих прикосновений, он должен был укусить того, кто его вынул из аквариума, – заметила я.

– Стой, стой, тут нестыковочка, – зачастил Димон, похоже, довольный, что может уличить меня в отсутствии логики, – как же этих монстров ловят? Их бы не могли продавать. Значит, есть способ взять паучище в руки и остаться в живых.

– Ты не дал мне договорить, – укорила я Коробка, – складываем вместе наши размышления и кого получаем? Мужчину, который не просто не боится, но и хорошо умеет обращаться с экзотическими пауками.