Такая, блин, вечная молодость - Лютикова Люся

   Милена позвонила подруге.

   – В прислуги зовешь? – с нехорошей интонацией в голосе уточнила Света.

   – Нет, что ты, – заюлила Милена, – скорее помощницей по хозяйству. Ты окажешь мне огромную услугу, без тебя я не справлюсь, ну, пожалуйста, соглашайся!

   – А зарплата какая? – немного оттаяла Рзаева.

   Милене было неловко предложить стандартную зарплату домработницы – подруга все-таки! – поэтому она добавила еще несколько сотен долларов.

   – Ну ладно, – согласилась Света, – ты же знаешь, я всегда готова прийти на помощь.

   На следующий день Рзаева приехала к Милене. И прямо с порога заявила:

   – Ох, устала с дороги! Дай-ка чаю. А поесть у тебя ничего нет?

   Целый час она пила чай с бутербродами и беседовала с Миленой. Потом долго бродила по квартире, разглядывала обстановку, охала и ахала. Наконец приступила к своим новым обязанностям.

   Убрала Света весьма приблизительно. На унитазе остался серый налет, под кроватью – комки пыли, а постельное белье она даже не начала гладить.

   – Завтра поглажу, – заявила она Милене, хотя та рассчитывала, что домработница будет появляться в квартире только два раза в неделю.

   Очень скоро Милена пожалела о своей затее. Света работала через пень-колоду, а спросить с нее мало что удавалось. Неудобно, все-таки подруга.

   – Надо снять шторы с карниза и постирать, – сказала однажды Милена.

   – Слушай, давай в другой раз, – скуксилась Света. – У меня скоро месячные начнутся, живот тянет, мне тяжело руки поднимать.

   Заметив, что подруга недовольно нахмурилась, Рзаева заныла:

   – Тебе-то, беременной, хорошо, ты уже забыла, что такое месячные, а я мучайся!

   В другой раз Милена напомнила:

   – Не забудь вымыть плитку на стенах в ванной.

   – Ты что, ее нельзя часто мыть, отвалится! – на полном серьезе заявила домработница.

   Получив первую зарплату, Рзаева, казалось, ничуть не обрадовалась.

   – Да-а-а, вам-то хорошо... – протянула она, пересчитывая купюры.

   Вообще Света вела себя не как наемная работница, а как гостья. Если Милена обедала, то Рзаева садилась за стол вместе с ней. Без спросу хватала журналы, жадно прислушивалась к телефонным разговорам подруги, ощупывала ее обновки.

   Милена не знала, как отказаться от услуг такой, с позволения сказать, домработницы. Однажды поинтересовалась у Светы, чем та планирует заниматься, когда Милена родит.

   – Еще не решила, – вздохнула Рзаева тяжело. – Из больницы-то я по твоей милости уволилась, трудовой стаж у меня прервался, кто меня теперь на работу возьмет? Наверное, останусь у вас. Конечно, придется повысить мне зарплату, ведь ребенок – это дополнительная нагрузка.

   – Нагрузка? – не поняла Милена. У нее и в мыслях не было подпускать эту неряху к малышу.

   – Ну да, нагрузка на уши! – захихикала подруга.

   Милена пришла в ужас: неужели она никогда не избавится от Светланы? Да нет, все как-нибудь должно устроиться. Устроилось, но совсем не так, как она ожидала.

   Однажды Милена с мужем собрались отдохнуть. Друзья пригласили их на выходные в загородный дом, чтобы с комфортом отпраздновать день рождения популярного писателя.

   Светлана краем уха услышала эту новость и прилипла к подруге как банный лист. Забросала вопросами:

   – Большой ли дом? Где расположен? Кто из знаменитостей там будет? – Наконец дошла до главного: – Возьмите меня с собой!

   Милена резче, чем следовало, поставила ее на место:

   – Там уже есть прислуга.

   Голова Рзаевой дернулась, словно от удара. Милена мгновенно устыдилась, но сказанного не воротишь.

   В день, когда супруги Разумные должны были уехать, домработница завозилась с уборкой. Ее оставили в квартире одну. Так уже случалось, у Светы были дубликаты ключей, она знала, как закрывается дверь. Впрочем, дом настолько хорошо охранялся, что хозяева не опасались ограбления.

   В машине Милена почувствовала себя плохо, и супруги с полдороги повернули обратно. Открыли дверь в квартиру, и Милена острым нюхом беременной уловила слабый запах газа.

   – Стой здесь, – велел ей муж.

   Он прошел на кухню, распахнул настежь окна, повернулся к плите и обомлел: все четыре конфорки вывернуты до упора.

   Если бы они вернулись, как планировали, через двое суток и включили в прихожей свет – квартира превратилась бы в обугленную головешку. А может, и хозяева вместе с ней.