Такая, блин, вечная молодость - Лютикова Люся

   – Да, кажется, Белкина. До конца я не уверена, но скорее всего это она.

   Я пошла к двери, но на пороге обернулась:

   – Да, и вот еще что. Элеонора сказала, что любит мужчин с напором. То есть она будет строить из себя недотрогу, а вы должны ее завоевать. Вы поняли меня?

   – Я понял, – прохрипел Абдулла. У него уже земля горела под ногами.

   Ну вот, дала человеку ложную надежду. А с другой стороны, вдруг это судьба? Потом еще спасибо мне скажут. Может, и на свадьбу пригласят.

 Глава 23

   Я бросилась обратно к медицинским картам. Значит, ищу четыре фамилии: Белкина, Нычкина, Югай и Кирьянова.

   Я зарылась в бумаги, и в этот момент в кабинет заглянул Юрий Сергеевич:

   – Работаете?

   – Систематизирую информацию для базы данных! – отрапортовала я.

   – Уже семь часов, ваш рабочий день закончен, – ласково сказал шеф.

   – Если вы не против, я еще посижу. Не люблю бросать работу на полпути.

   – Конечно, сидите! – обрадовался Дебрянский. – Клиника закрывается в девять, до этого времени вас никто не потревожит.

   У него был вид рабовладельца, который, купив по дешевке хилого раба, неожиданно обнаружил, что тот способен пахать за троих.

   Через полчаса четыре карты были найдены.

   Элеонора Белкина оказалась ни при чем, судя по записям, они вообще со Рзаевой не пересекались. Кстати, дамочка в клинике увеличивала грудь. Ну надеюсь, что Абдулла сделал как для себя.

   А вот что касается Нычкиной, Югай и Кирьяновой, то здесь оставался шанс. Теоретически эти женщины вполне могли лежать со Светланой в одной палате. Причем в разное время. И значит, мне надо поговорить с каждой из них по душам.

   Сначала я позвонила Нычкиной Ольге Павловне. Мне ответила женщина.

   – Ольга Павловна? – спросила я.

   – Нет, Оля уехала за границу.

   Вот невезуха!

   – А когда она вернется?

   – Даже не знаю. Она вышла замуж в Турции и пока не планирует возвращаться.

   Между прочим, Ольга Павловна ложилась в клинику, чтобы сделать липосакцию бедер. А еще говорят, что восточные мужчины любят пышных женщин. Врут, наверное.

   Ладно, позвоню Югай Алине Ивановне. На ее телефоне сначала сработал определитель номера, потом прозвучало гудков десять, прежде чем сняли трубку.

   – Я слушаю, – прошелестел женский голос.

   – Здравствуйте! – бодро начала я. – Вас беспокоят из клиники «Мисс Нефертити». Я начальник отдела по работе с клиентами, меня зовут Людмила Анатольевна. Могу я поговорить с Алиной Ивановной?

   На том конце провода повисла пауза, потом женщина произнесла:

   – Я у телефона.

   – Очень приятно! Алина Ивановна, наш отдел проводит опрос среди клиентов клиники. Вы сделали у нас три операции. Вы остались довольны их качеством?

   – Перестаньте надо мной издеваться! – неожиданно закричала дама. – Я напишу заявление в милицию!

   И она бросила трубку.

   Я в недоумении слушала короткие гудки. Должно быть, госпожу Югай терроризируют телефонные хулиганы и она по ошибке приняла меня за них. Я опять набрала номер, но никто не отвечал.

   Я приняла решение поехать к ней домой. Тем более что адрес – вот он, в медицинской карте. Жила Алина Ивановна недалеко, на улице Усиевича.

   Засунув в сумку карты Югай и Кирьяновой, я отправилась к метро «Аэропорт».

   Сталинская девятиэтажка, чистенький двор, домофон на двери подъезда. Я набрала 46 – номер квартиры Югай.

   – Да? – отозвался уже знакомый женский голос.

   – Алина Ивановна, это опять из клиники «Мисс Нефертити». У вас что-то с телефоном, и я решила заехать лично...

   Впервые слышу, чтобы по домофону издавали такие пронзительные звуки. И большей частью неразборчивые. Единственное, что мне удалось понять, – «вон!», «коновалы!» и «всех вас надо на живодерню!».

   Естественно, дверь мне не открыли. Через минуту какая-то бабулька выползла из подъезда. Я поздоровалась с ней, услужливо придержала дверь и юркнула внутрь.

   Я позвонила в квартиру, никакой реакции. Очевидно, госпожа Югай решила затаиться.

   Нет, так просто она не отделается! Если дама не в духе или у нее временное помешательство – пожалуйста, имеет право. Но поговорить-то со мной она может?!

   Я безостановочно жала на звонок, пока наконец за дверью не раздалось: