Такая, блин, вечная молодость - Лютикова Люся

   Не удержавшись от искушения, я выложила журналы на рабочий стол и принялась жадно листать страницы. Вот такую кухню хочу! Ой, а диванчик какой замечательный! А вот кабинет – ну просто мечта всей моей жизни! Только надо еще один книжный шкаф поставить, а то у меня книг много, не поместятся...

   Я так увлеклась, что не заметила, как ко мне подошла Рзаева.

   – Красивые журнальчики! Зачем они тебе?

   Я не знала, что отвечать. Признаваться в своей невинной слабости не хотелось, Света и так считает меня полной идиоткой. Однако она сама подсказала ответ:

   – Ты что – квартиру купила?! – В ее голосе звучало недоверие, смешанное с восхищением.

   Неожиданно для самой себя я произнесла:

   – Пока не купила, но скоро куплю. Вот дизайнера выбираю, чтобы отгрохать роскошный ремонт.

   У Рзаевой отвисла челюсть.

   – Да ты что! А деньги где взяла?

   Меня несло дальше:

   – Наследство получила от австралийской тетушки. Даже не знала о ее существовании, представляешь? А она, оказывается, отписала мне все свое имущество, акции, угольный рудник...

   – Вот это да! Рудник!

   – Ага, – кивнула я. – Все так неожиданно случилось, до сих пор не верится.

   – А тетку как звали?

   – Люсия, – мгновенно сориентировалась я, – мы с ней тезки. Может, поэтому она и решила меня облагодетельствовать.

   Светка потрясенно молчала, потом спросила:

   – А ты в Австралию переехать не хочешь?

   – Нет, мне и здесь хорошо. С такими-то деньжищами и квартирой!

   – Ну, ты молодец, не ожидала от тебя!

   Она так восхищалась, словно эту австралийскую тетушку я собственными руками укокошила и умудрилась избежать наказания.

   Мне не было стыдно, что я обманула коллегу – ложь-то невинная! А если потом Светка спросит, когда же новоселье, можно сказать, что наследство сорвалось. Австралийские родственники, которые остались с носом, оспорили завещание и выиграли дело. С наследством всегда так, рассчитывают на него одни люди, а получают совсем другие. Если вдуматься, никакой лжи тут и нет.

   Тот случай с наследством немного поднял меня в глазах юной Рзаевой. Эта старушка Лютикова, оказывается, не такая уж пропащая! И теперь, с яблоками, у меня появился шанс поддержать репутацию на должном уровне.

   – Да, отныне я решила есть только здоровую пищу, – важно заявила я.

   – Молодец! – похвалила Света. – Слушай, у меня к тебе небольшая просьба. Положи это в свой стол, а то у меня ящик не открывается, замок сломался.

   Она протянула пластиковую папку в виде чемоданчика на застежке.

   – А что тут?

   – Да ничего особенного, разные бумаги. Просто не хочу, чтобы они валялись без присмотра.

   – Ладно.

   Вообще-то можно сказать, что в итоге мы со Светой даже подружились. Она несколько раз выгораживала меня перед начальством. Я «сова», вставать с петухами для меня – пытка, немудрено, что частенько я опаздываю на планерки. А коллега прикрывала меня, сообщая руководству, что я уже давно в редакции, просто отошла в бухгалтерию.

   Так что я у нее в долгу. Почему бы не помочь хорошему человеку?

   Папка оказалась довольно увесистой. Я запихнула ее в глубь стола и закрыла ящик на замок.

   – Кстати, ты давно сидишь на диете?

   Я посмотрела на циферблат:

   – Уже четыре часа, а что?

   – Заметно.

   – Правда? – с надеждой спросила я.

   – Конечно, заметно, – рассмеялась Светка. – Глаза голодные!

   Глава 4

   – Какой же он все-таки гад! Да как он смел вообще? Сволочь!

   Я обернулась и увидела двух девушек – очень молоденьких, худых, не в меру оголенных для сентября. Та, которая возмущалась, красовалась в шортиках и высоких сапогах-ботфортах. А на ее подруге кофточка была с таким глубоким декольте, что при неосторожном движении грудь рисковала вылезти на всеобщее обозрение.

   Каюсь, я очень любопытна. И даже в плотном потоке пассажиров метро, идущих к эскалатору, не упущу случая подслушать чужой разговор. Тем более что девушки так громко говорят, что другого выхода у меня просто не остается.

   – Значит, так прямо и сказал, что уходит к другой? – уточнила вторая подруга.

   – Так прямо и сказал! Ты бы видела, на кого он меня променял – на корову!

   – В смысле?!