Такая, блин, вечная молодость - Лютикова Люся

   – Ну ладно, если диплома нет, то извините за беспокойство, я поеду обратно в Москву...

   Однако Зинаида Михайловна забеспокоилась не на шутку.

   – Да что же это?! – запричитала она. – И файл из компьютера пропал, и личного дела нет. Неужели опять началось?!

   Пожилая дама пошла красными пятнами, я испугалась, как бы ее не хватил удар.

   – Да ничего страшного, – успокаивала я ее, – возможно, мне дали неверную информацию. Я уточню в редакции и вам перезвоню.

   – Нет, – она решительно отодвинула меня в сторону и опять принялась рыться в папках, – информация у вас верная. Дело в том, что кто-то здесь все перепутал. Вот видите, личное дело Толстуновой, а стоит на букву «Р». А должно стоять вот тут, на «Т». Это специально сделано, понимаете, о чем я?!

   Взгляд у нее стал как у помешанной. Я осторожно спросила:

   – Кто же это мог сделать?

   – Это могла сделать только она, больше некому, – сказала Зинаида Михайловна и с неожиданной для ее возраста силой вцепилась мне в руку: – Вы вчера сюда звонили? Предупреждали, что приедете? Называли фамилию Рзаевой?

   Я предприняла неудачную попытку освободиться.

   – Нет, я никому не звонила, вы первая, кто узнал о Рзаевой.

   Пожилая дама немного ослабила хватку, и я поспешно убрала руку.

   – А знаете что? Вам надо поговорить с ней! Да, так прямо и скажите, что вы журналист из «Московского комсомольца», что пишете репортаж о нашем институте, тогда она отдаст. Должна отдать! Вот прямо сейчас идите и поговорите!

   Зинаида Михайловна энергично подталкивала меня к выходу, да я и сама хотела побыстрее выбраться к людям. Я успокоилась только тогда, когда увидела в канцелярии двух студенток. Девушкам требовалось поставить печать в справки, Зинаида Михайловна шустро проштамповала документы, и студентки ушли.

   – Пойдете? – спросила пожилая дама, тревожно заглядывая мне в глаза.

   – Да куда идти? С кем говорить-то?

   – Так с Аней!

   – С какой Аней?

   – Аня Бекузарова, мы с ней через день работаем. – Зинаида Михайловна стала говорить медленно и четко: – Вчера работала Аня, сегодня я, завтра опять она будет. У меня полставки, и у нее полставки, понимаете?

   Я кивнула. Бред, конечно, что эта Аня могла куда-то спрятать личное дело Рзаевой, зачем ей это делать? Но поговорить с ней придется, иначе Зинаида Михайловна и вправду рухнет с сердечным приступом, а виновата буду я. Тем более что в расписании электричек сейчас двухчасовой перерыв и мне все равно надо как-то занять время.

   – Где найти Аню?

   Женщина радостно зачастила:

   – Она живет всего в двух остановках на автобусе, в пятиэтажке, на первом этаже магазин «Продукты». Да я вам сейчас все подробно нарисую!

   Она принялась рисовать схему.

   – А с чего вы взяли, что Аня сейчас дома? – засомневалась я. – Наверняка у нее есть какие-то дела.

   – Мне сказали, что Анечка вчера плохо себя чувствовала и сегодня собиралась отлеживаться дома. Передавайте ей от меня привет и пожелание скорейшего выздоровления!

   Глава 15

   Пятиэтажная блочная развалюха омерзительного цвета. Рядом стоит переполненный мусорный контейнер, в нем копошатся крысы. Типичный российский пейзаж, который начинается с 90-го километра от Москвы и заканчивается у берегов Охотского моря.

   По грязной лестнице я поднялась на последний этаж и позвонила в квартиру Ани.

   – Кто там? – спросил девичий голос.

   – Аня, откройте, я из института, меня прислала Зинаида Михайловна.

   Загремел замок, в приоткрытую дверь высунулась девушка:

   – Что случилось? Я болею, у меня температура.

   – Извините за беспокойство, но мне очень нужно с вами поговорить. Я отниму у вас буквально минуту. Меня зовут Люся Лютикова, я журналист, вот мое удостоверение.

   Аня внимательно, наморщив курносый носик, изучила «корочки».

   – Так вы из Москвы?

   – Да.

   – Ну ладно, проходите.

   В микроскопической прихожей я сразу взяла быка за рога:

   – Аня, у меня к вам такой вопрос. Вы, случайно, не перекладывали в архиве личное дело Рзаевой Светланы?

   – Кого?

   Я повторила имя и фамилию.

   – А зачем вам это?

   Едва взглянув на Аню, я поняла, что она, во-первых, вредная девчонка. А во-вторых, ей наплевать на всех детей мира и уж тем более до лампочки, напишут об Орехово-Зуевском пединституте в газете или нет. Тут надо придумать что-то другое.