Третий глаз-алмаз - Донцова Дарья

– Какие? – насторожилась я.

Роман кашлянул.

– После припадка больной может впасть в кому. Это бывает порой с эпилептиками. Обычный человек легко примет такого больного за труп, дыхания почти не слышно, пульс руками не прощупать. В общем, наши бравые менты, войдя в комнату, увидели на диване тело и живо поставили диагноз – смерть. Вместо того чтобы вызвать «Скорую помощь», кликнули перевозку, а там два санитара, не очень трезвые, им какая печаль? Схватили Лукашину, в мешок запаковали – и в морг, хорошо, прозектор сообразил, что женщина жива. Ее тут же к нам на этаж и подняли.

– В милиции мне участковый ни слова об этом не обронил! – возмутилась я.

– Ничего удивительного, – сказал Роман. – Кому охота дураком выглядеть! Хотя, повторяю, немедик может легко ошибиться. Милиция, конечно, нарушила правила, им следовало врача вызвать, а не труповозку. Но какой смысл сейчас воздух сотрясать? Хотя, если б ее раньше привезли, может, и удалось бы спасти.

– В пять часов Света купила пиццу, вернулась домой, потом к ней пришел гость, – вздохнула я, – и вдруг смерть!

– Вы ошибаетесь, – покачал головой Роман, – думаю, припадок у нее случился позапрошлой ночью, а в кому она впала около пяти-шести утра. В больницу Лукашину доставили поздно вечером, она целый день лежала без помощи.

– Нет, нет, Света ходила в пиццерию! Ее встретила соседка! И Лукашина была бодра и здорова после семнадцати!

– Маловероятно, – стоял на своем Роман, – есть некие физиологические признаки, позволяющие точно определить, что кома наступила рано утром.

Я в растерянности уставилась на врача, а потом прошептала:

– Такая молодая.

Родион вынул пачку сигарет, потом положил назад в карман.

– К сожалению, смерть не всегда приходит за стариками, – сказал он. – Тело можно будет скоро забрать, прозектор не задержит, у нас отличный специалист, выдадим вам все необходимые бумаги. Можете заниматься похоронами. У Риммы, старшей медсестры, есть телефон ритуальной службы, правда, платной, но цена божеская и в конторе у них порядок: один раз отдадите оговоренную сумму и больше никому и ничего не должны. Да, и вещи Лукашиной заберите. Галя! Галя!

В кабинет заглянула отчаянно рыжая девушка, почти подросток.

– Слушаю, Родион Ильич, – почтительно сказала она.

– Отведи… э…

– Дашу, – подсказала я.

– Отведи Дарью на склад и оформи там выдачу, – распорядился врач. – Простите, у меня профессорский обход.

Не успела я моргнуть, как удивительно юный профессор ящерицей выскользнул в коридор.

– Вы родственница Фоменко? – с плохо скрытой жалостью поинтересовалась Галя. – Ой, он такой прикольный был, мы его тут все полюбили.

– Нет, я знакомая Лукашиной.

Галя нахмурилась.

– Кого?

– Женщины, которую вчера привезли. С эпилепсией.

– Ах вот оно что! – протянула Галя. – Пойдемте, склад в другом корпусе.

– Понимаете, я не имею права забирать ее вещи.

– Почему? – удивилась медсестра. – Там ничего особенного: платье и туфли без каблука.

– Вы помните, во что были одеты больные при поступлении? – поразилась я.

Галя покачала головой.

– Нет, тут людей очень много, просто у нас неожиданно перерыв случился, я журнал мод листала. А там картинка: желтое платье с большими черными пуговицами и туфли такие же, цвета лимона, и застежки с пряжками. Мне понравилось, красивый комплект, и внизу написано: «Пример того, как плохо выглядят тщательно подобранные части гардероба. Магазин „Винс“[11] предлагает подобный набор по демократичной цене, но, надев платье и обувь в столь агрессивной гамме, вы не станете краше…», ну и дальше. А я думаю: надо в этот «Винс» смотаться и купить, мне как раз все ну прямо очень понравилось. А тут из приемного заорали, я побежала – смотрю, тетка лежит, ну прям иллюстрация из журнала: те же платье и туфли. Я еще обрадовалась, сейчас, думаю, пощупаю и пойму: хороший материал или тряпка. Честно сказать, на картинке оно лучше смотрелось! Да так всегда и бывает… Кстати, белья на ней не было! Ни лифчика, ни трусиков! Немного странно, да? Так вы будете вещи забирать?

– Нет, – решительно ответила я, – от чего умерла Лукашина?

Галя замялась.

– Это к врачу, мое дело пятое, я здесь практикантка.

– Вы Светлану видели?

– Я ее раздевала, – кивнула Галя, – очень аккуратно, хоть Наташка и ругалась!

– Наташка?

– Медсестра, – пояснила Галя, – сунула мне ножницы и говорит: «Режь, не мучайся». Но ведь вещи денег стоят, человек выздоровеет, захочет надеть, а платья нет. Вот я и постаралась, стянула платье целым.

– Молодец, – похвалила я Галю, – раньше средний медицинский персонал называли «сестра милосердия», вот ты и продемонстрировала доброе сердце.

Девушка улыбнулась.

– Да уж! Тут такой народ! А Лукашина вам кто?

– Коллега.

– Ну тогда еще ничего, – по-старушечьи подперла щеку кулаком Галя. – Хотите совет? Если вам плохо станет, куда угодно ложитесь, только не сюда!

– Плохая клиника?

Галя оглянулась на дверь и зашептала:

– Бардак! Хирурги хорошие, и реанимация ничего, да только потом человека на этаж спускают, а там! В воскресенье Федор Семенович выпивши на смену пришел, перепутал больных, Сергеева и Семенова, назначил им лекарства. Сергееву – семеновские и наоборот, хорошо, Аська заметила! А ваша Лукашина? Ее ваще в коридоре оставили, потому что Родион Ильич с Мариной слишком заняты были. Ой, да чего там! Значит, вещи не возьмете? Меня ругать будут, что не отдала!

Я вытащила из сумки визитку.

– Здесь мои телефоны. Если в течение двух дней никто из друзей или родственников Лукашиной не объявится, позвони мне.

– Хорошо, – закивала Галя.

– На теле Светланы, когда ты ее раздела, не было синяков, ссадин, ушибов, ранений?

– Не-а, – замотала головой медсестра.

– Точно?

– Стопудово, – заверила девушка. – Ничего особенного.

– И Лукашина ничего не говорила?

– Ни слова, да ей так плохо было! Не до разговоров, когда трупом лежишь, – ответила Галина.

Номер Барсуковой я набрала сразу после разговора с Галей, но Тельма Генриховна не торопилась снять трубку: может, ушла на работу, может, еще куда. Я сунула телефон в карман, потом снова вытащила его и соединилась со справочной. Через пару минут у меня уже был адрес фирмы «Хитохлеб», изготовившей пиццу «Четыре сыра». Предприятие находилось совсем недалеко от дома Лукашиной, в самом начале микрорайона.

Пиццерия занимала часть первого этажа длинного блочного дома. Официанток не было, следовало самим взять поднос, отстоять очередь в кассу, заплатить деньги, получить у кассира еду, а потом бродить по залу, выискивая пустой столик. Недостаток обслуживания искупали демократичные цены, поэтому тут клубились студенты, школьники и не особо богатые бюджетники, решившие перекусить в середине дня.

Я честно отстояла очередь и получила от кассирши вымученную улыбку с традиционным вопросом:

– Чего желаете?

Я глянула на ее бейджик.

– Катя, посмотрите на чек, пожалуйста.

Девушка в форменной курточке моргнула, взяла чек и воскликнула:

– Ну?

– Не можете сказать, кто его выбивал?

– Пятая касса.

– А где она?

– Рядом! – буркнула Катя.

– Но там никого нет!

– Верно! Заказывайте.

– Мне нужно поговорить с той кассиршей, которая оформляла заказ!

Катя обернулась и заорала, как раненый слон:

– Леня!!!

Из глубины пиццерии вышел юноша в костюме и сорочке с галстуком.

– Проблемы? – хорошо поставленным баритоном осведомился он.

– Вот главный менеджер разберется, – избавилась от меня кассирша.

– Если не хотите покупать, отойдите, – возмутилась девчонка за моей спиной.

Леонид поманил меня пальцем.

– Давайте отойдем в сторонку. Не волнуйтесь, мы решим любую проблему в течение пяти минут.

Я покорно пошла в конец длинного прилавка, заставленного кассовыми аппаратами. Насчет решения любых проблем Леонид слегка погорячился. Что, если посетительница потребует вставить новые зубы взамен больных старых?

– Слушаю внимательно, – юноша расплылся в улыбке.

– Это чек из вашей пиццерии? – спросила я.

Леня внимательно изучил бумажку.

– Несомненно, – наконец подтвердил он, – а в чем дело?

– Он был прикреплен к коробке пиццы…

– Вас обсчитали? Немедленно уволим виноватого, – перебил меня Леонид. – Поверьте, перед началом каждой смены я твержу попугаем: «Будьте аккуратны с деньгами». Но, увы, встречаются безответственные, глупые…

– Вы меня не поняли, я не собираюсь предъявлять никаких претензий, – остановила я менеджера, – мне нужно лишь установить личность человека, который в пять вечера купил здесь пиццу!

Леонид поднял брови.

– Полковник Васильева, – лихо представилась я, – Московский уголовный розыск.