Третий глаз-алмаз - Донцова Дарья

Карина, глотая слезы, вернулась домой. Лариса Петровна возмутилась.

– Пусть только он явится домой, мало ему не покажется, – пообещала она доченьке.

Но отчитать супруга ей не удалось: на Николая напали бандиты, и женщины, забыв о распрях, стали выхаживать главу семьи…

– Вы же не журналист? – спросила Таня.

– Нет, я служу в банке, – ответила Кара.

– Просто замечательно, – восхитилась гостья, – вот я и подумала: вам архив Николая Михайловича не нужен.

– Что? – удивилась Кара.

– Неужели отец вам ничего не рассказывал? – прищурилась Таня.

– О чем? – осторожно поинтересовалась дочь Егорова.

Гостья вскочила и забегала по комнате.

– Николай Михайлович сталкивался во время работы с уникальными случаями! Он тщательно собирал сведения, снабжал их комментариями и хранил записи, потому что хотел издать книгу! Жизнь сложилась так, что мы потеряли друг друга из вида, но я понимаю, как помог юной журналистке опытный мэтр, и теперь, владея небольшим издательством, хочу его посмертно отблагодарить. Короче, вы отдаете мне архив, а я выпускаю книгу!

Карина нахмурилась.

– Вы получите гонорар, – пообещала Таня, – весь, сто процентов.

– Не надо, – процедила Карина.

– Кто там? – вдруг спросила Лариса, лежавшая в спальне.

– Это ваша мама? – подпрыгнула Таня и, прежде чем Кара успела отреагировать, бросилась в комнату больной.

Узнав о планах гостьи, Лариса Петровна пришла в восторг, ее, правда, волновала не моральная, а материальная сторона вопроса.

– Гонорар! – хлопала в ладоши учительница.

– Десять тысяч долларов, – озвучила Таня, – я вручу вам, если вы отдадите мне бумаги.

– Боже! – заголосила Лариса Петровна. – Вот оно счастье, Кара! Скорей! Беги! Ищи!

– Отведите меня в кабинет отца, – нагло потребовала Таня.

– Нет, – отрезала Кара, – не хочу.

– Вам мать приказала! – заявила нахалка.

– Убирайтесь, – обозлилась Карина.

– Десять тысяч! – закричала Лариса Петровна. – Доченька! Подумай! Мы решим все свои проблемы!

– Да, да, – кивала Таня.

– Покажите паспорт, – приказала Кара.

– Зачем?

– Не могу же я иметь дело невесть с кем!

– Я представилась!

– Таня, ученица отца?

– Да!

– Вы всерьез? – засмеялась Карина. – Покажите документы. И назовите свою фамилию!

– Ну… Петрова!

– Отлично, теперь паспорт!

– Я не ношу его с собой.

– Водительские права!

– У меня нет машины.

– Медицинскую страховку, читательский билет в библиотеку, пропуск на работу. Хоть какое-то удостоверение личности на имя Тани Петровой, – настаивала Кара.

– Если вы отдадите архив, я вручу вам десять тысяч долларов, – повторила Таня.

– Деньги, – еще сильнее занервничала Лариса, – они будут наши?

– Конечно, – искушающе улыбнулась Таня, – вы в одной секунде от богатства. Ну что, идем в кабинет?

Кара прищурилась.

– Похоже, идея издать книгу в память о Николае Михайловиче пришла вам в голову уже после того, как вы переступили порог нашей квартиры.

– Ну что вы, я давно мечтала…

– Не ври, – оборвала Кара, – ты даже не знала, что папа умер, попросила его позвать.

– Это для… э… приличия, я не хотела вас травмировать, – глупо солгала Таня.

– И еще. Архива здесь нет! – отрубила Кара.

– А где он? – растерялась Таня.

– Понятия не имею.

– Куда же Егоров дел бумаги?

– Мне это неведомо.

– Но документы! Фото! – наседала Таня. – Записи! Кассеты.

Карина пожала плечами.

– Отец никогда ничего не приносил домой.

Татьяна посмотрела на вдову исподлобья.

– Деньги вы получите только в обмен на рукописи Егорова.

– Нам доллары не нужны! – отрезала Кара.

– Десять тысяч! – закричала Лариса. – Мы найдем записи!

– Хорошо, – кивнула Таня, – я вернусь через некоторое время.

Лариса Петровна стала рыдать, гостья, совершенно не смущенная и даже весьма довольная собой, пошла в прихожую. Карина, с трудом сдерживая возмущение, последовала за незваной красавицей.

– Не знаю, кто вы и какие цели преследуете, но в другой раз прошу здесь не показываться, – сурово сказала она, отпирая дверь.

– Тут хозяйка ваша мама! – возразила Таня.

– Вовсе нет, она тяжело больна, мы испытываем финансовые трудности, неприлично дразнить бедных людей деньгами, – попыталась пристыдить ее Карина.

– Я даю вам шанс заработать, – не моргнув глазом ответила Таня, – на уникальных условиях. Выплачиваю гонорар сразу, полностью. Подумайте, сумма очень приличная.

– Архива нет.

– Так ли?

– Он, если и был, остался в редакции «Лупы», – предположила Карина, – а сейчас убирайтесь и помните: мы вас не желаем видеть.

Татьяна выскользнула на лестничную клетку.

– Посоветуйтесь с мамой, она хоть и больна, да разумнее вас. Глупо отказываться от прибыли, если ее можно получить, ничего не делая!

Когда Карина вернулась к матери в спальню, Лариса Петровна заорала в ажиотаже:

– Сними с антресолей чемодан, перерой всю библиотеку! Может, где что и осталось! – кричала она.

Чтобы ее успокоить, Карине пришлось-таки стащить на пол несколько саквояжей, но в них обнаружилась лишь малозначимая чепуха.

– Десять тысяч долларов, – словно заведенная, твердила Лариса, – если у меня три урока в день, значит, я зарабатываю тридцатку, умножим эту цифру на двадцать шесть, я в месяц отдыхала четыре дня, получим э… э… семьсот восемьдесят! В году двенадцать месяцев, но у преподавателей летом простой, остается девять. Перемножим…

– Мама, перестань, – взмолилась Карина.

– Семь тысяч двадцать, – не остановилась Лариса, – боже, это мой заработок почти за полтора года! Карина, немедленно звони этой Тане! Скажи: мы ей разрешаем квартиру по досточкам разобрать!

– Она не оставила телефона! – ответила дочь.

– Вот горе! Ищи по справке! Таня Петрова! Она чуть младше тебя, а уже хозяйка издательства!

Карина обняла больную.

– Мама! Она врунья, нет никакого издательства, успокойся!

Лариса Петровна зарыдала, пришлось вызывать врача… Представьте, как «обрадовалась» Карина, когда увидела очередную незнакомку, которая, поздоровавшись, заявила:

– Я хочу купить у вас архив Егорова, заплачу хорошие деньги.

– Я вытолкала ее вон, – заново переживала ситуацию Карина, – та уходить не хотела, кричала про доллары, мама занервничала! Пришлось мне применить силу, я толкала дуру, та сопротивлялась, лишь когда я пообещала вызвать милицию, она убежала. Что за ерунда творится? Зачем этим бабам архив отца?

– Не знаю, – мрачно ответила я.

– Папа давно умер! – не успокаивалась Карина. – И он не Лев Толстой! Обычный журналист, питавшийся мелкими скандалами. В политику отец не лез, никакими тайнами не владел, шпионом не был.

– Егоров же не рассказывал дома о том, чем занимается, – пожала я плечами.

Карина смутилась.

– Я читала «Лупу», каждый номер! У нас даже подшивка есть! Я ее вела, папе не говорила, он со мной не дружил, времени на дочь не имел и не понимал, как я его люблю. Я же… Странно быть фанаткой отца?

– Конечно, нет, – приободрила я Карину.

– Теперь-то я понимаю, – засмеялась она, – «Лупа» печатала гадости и сплетни, гордиться отцу было нечем: муж убил жену и спрятал ее в кровати тещи! Сестра родила от брата младенца! Соседи поранили друг друга, не поделив сотку земли. Хотите посмотреть?

– С огромным удовольствием, – совершенно честно ответила я.

И тут раздался звонок в дверь.

– Это ученица, – занервничала Лариса Петровна. – Кара, дай мне палку!

– Мама, – изумленно сказала Карина, – ты же не можешь стоять!

– Неси скорей трость, – потребовала Лариса. – Даша, вы можете открыть?

Я пошла в коридор, отперла дверь и увидела Маринку с Настей.

– Здорово, что ты здесь, – заявила Марина, – слушай, я так тебе благодарна. Найти летом репетитора практически невозможно, да еще за десять баксов. Настя, немедленно скажи Даше «спасибо».

– Спасибо, – не выразив ни малейшей радости, пробурчала двоечница.

– Училка сама не ходит, – предупредила я, – сидит в инвалидном кресле.

– Да хоть в кастрюле на колесиках! – закатила глаза Маринка. – Лишь бы взяла мою дуру!

– Ну ма… хватит, – застонала восьмиклассница, – я нормально учусь, всего-то две двойки в году!

Маринка пнула дочь, та зашмыгала носом.

– Возьмите обе себя в руки, – велела я, – не позорьте меня. Марина, прекрати лупить ребенка, девочке достались твои мозги.

– Ага! – Настя показала матери язык. – Слышала?

– Зато лень у тебя от папы, – завершила я. – Пусть твоя мать не Эйнштейн, но она чудесный парикмахер и слово «ёж» пишет правильно.

– У нас новый рекорд, – вклинилась в мои нравоучения Маринка, – читаю вчера ее сочинение, на лето им задали, «Попёр в лесу». Ну, думаю, что за хрень? Кто и куда попёр? Предположила, что Настька неправильно фразу составила, принялась за текст. «Попры любят воду, попры строят плотину, у попров крепкие зубы». И тут до меня дошло! Никто никуда не пёр. Речь идет о бобрах.