Мачо чужой мечты - Донцова Дарья

«Манже», «Манже»… Кто совсем недавно упоминал об этом заведении? И неужели Катя позволяет себе столь дорогие сладости?

– Еще раз извините, – сказала женщина, протискиваясь через узкую дверь, – чаю?

– Нет, спасибо, – ответил я, – скажите, это вы нашли Леонида Дубовика?

– Охохонюшки, – протянула Катя и пристроилась на крохотном пуфике из искусственной кожи, стоявшем у окна, – вот страхотища! Со смены шла, усталая, еле ноги тащила. Доперлась до подъезда, дверь открыла – темнотища! Снова лампочки вывернули. Во народ! Уж на что нам с Юркой тяжело мальчишек поднимать, муж у меня охранником служит, зарплата маленькая, но никогда не польстимся на чужое!

Не успела Катя произнести слово «охранник», как я моментально вспомнил шикарный подъезд дома, в котором находится офис Вяльцева, и услышал извиняющийся голос одного из секьюрити: «Мы эту Арфу наверх пустили, девка хотела чаевые за доставленные пирожные получить». К Андрею приходила курьер из «Манже», и она по непонятной причине устроила скандал.

– Шагнула в темноту, – продолжала тем временем Катя. – Запнулась, хорошо, за ящики зацепилась почтовые, не упала. И ведь сразу поняла, лежит человек на полу. Только на Соломатина погрешила, ну, думаю, снова набрался, до квартиры не дополз, в подъезде разлегся.

Я молча слушал обстоятельный рассказ. Катя, чертыхаясь, поднялась на второй этаж и позвонила в квартиру Соломатиных, дверь открыла Нинка, хозяйка.

– Забери свое счастье, – сердито велела Катя, – развалился у входа, чуть ноги из-за него не сломала.

– Не бреши, – зевая, ответила Нинка, – мой дома храпит. Ты ваще на часы глядела? Офигела совсем!

– Кто же тогда у почтовых ящиков спит? – изумилась Катя.

– Мне по фигу, – заявила Нина и захлопнула дверь.

Катя призадумалась, потом сходила домой, взяла фонарик и вернулась вниз. В голове у нее роились самые простые мысли. Если у входа устроился кто-то из соседей, то надо позвать его родных, но в подъезд мог зайти и бомж, потом его не выгонишь, переночует один раз и повадится ходить. Вон во втором парадном еле-еле бабу-пьянчужку вытолкали, три месяца под лестницей жила, устроилась со всеми удобствами, матрас приволокла!

Полная желания навести порядок, Катя направила луч фонарика на тело и похолодела. Дорогая обувь, качественный костюм… Нет, это не лицо без определенного места жительства, а Леонид Дубовик.

Катя примолкла.

– Дальше, – потребовал я.

Женщина пожала плечами.

– Домой побежала, хорошо, в обморок не свалилась, позвонила ментам, они потом уж труповозку вызвали и по квартирам пошли. Говорят, его ограбили, часы сняли, перстень. Ох, не надо было ему выпендриваться!

– Вы не заметили ничего необычного?

Катя скрестила руки на груди.

– Я че, каждый день убитых соседей нахожу? Уж куда необычней.

– Может, на ваших глазах из подъезда человек выскочил?

– В час ночи, – прищурилась Катерина, – у меня смена в двенадцать закончилась.

– И под лестницей никто не прятался?

– Так говорила уже, лампочку разбили.

– Ничего интересного не заметили?

– Нет.

– И не услышали?

– Да нет же.

– Около трупа были вещи?

– Какие?

– Допустим, борсетка, пакет, портфель…

– Не, ничего похожего.

– Газета?

– Ваще ничего, – быстро ответила свидетельница.

– Вы ничего не брали с места происшествия?

– Я?

– Вы.

– Думаете, стырила у Леньки кошелек с кольцом? – пошла в атаку Катя. – Во, правильно Юрка сказал: «Зря ты с фонарем полезла, теперь получишь по полной. Грабителя не найдут, на тебя кражу повесят. Ментам надо дело раскрыть». Только зря стараетесь, у моего шурина сын адвокатом работает. Вот так! Думали, раз мы бедные, то все можно? Обломалось. Спросите людей, я никогда копейки чужой не возьму.

– Не хотел вас обидеть, – сказал я, – и думал не о перстне и бумажнике. Вдруг вы подобрали пачку сигарет?

– И зачем мне дерьмо?

– Или коробку с пирожными.

Катя вздрогнула.

– Про че… болтаете?

– Наверное, ваши мальчики любят сладкое, – поинтересовался я.

– Ясное дело, дети же.

– Думаю, пирожные вы покупаете не каждый день.

– На праздник беру, – настороженно подтвердила Катя, – Новый год, Пасху.

– Но тогда был самый обычный день!

– Ваще не соображу, куда вы гнете.

Я ткнул пальцем в синюю коробку с золотыми буквами.

– Хорошо знаю кондитерскую, где вы приобрели угощение, похоже, в упаковке дюжина пирожных.

Катя схватилась за край клеенки и, судорожно сминая его в пальцах, попыталась оправдаться:

– И че? Раз бедные, то и угоститься нельзя? У мужа день рождения случился, гостей позвали. Че привязались? Нечего мне больше сказать, переговорили – и уходите.

– Катюша, – нежно прокурлыкал я, – врать надо уметь. В вашем случае следовало сообщить про некую семейную традицию. Ну, допустим, супруг именно в тот день впервые признался вам в любви, поэтому и отметили дату сладким чаем. Не надо про день рождения.

– Почему? – по-детски удивилась Катя.

– Информацию о любовном признании проверить трудно, а что вы станете делать, если потребуют паспорт Юрия и глянут на дату его рождения?

Катя открыла рот, закрыла его, снова открыла, но нужных слов не нашла.

– И еще одно обстоятельство, – добавил я, – сумма в двенадцать тысяч рублей кажется вам пустяком?

– Сколько?

– Двенадцать тысяч.

– Мне столько долго собирать надо, – промямлила Катя, – это хороший диван получается.

– Абсолютно согласен, разрешите, покажу вам фокус?

– Валяйте, – напряженно сказала хозяйка.

Я взял синюю коробку и потянул за крохотный язычок, приделанный в самом низу, выехал небольшой ящичек.

– Там что? – с неподдельным интересом спросила Катя.

– «Манже» кладет сюда подарок: талон на бесплатную чашку кофе и одно пирожное по вашему выбору, – ответил я.

– Ух ты! Не знала!

– А к купону степлером прикрепляют чек. Вы когда купили пирожные?

– Сегодня!!!

– На чеке стоит другая дата и время около одиннадцати вечера. И еще, ваша покупка стоила не двенадцать тысяч, как предполагал я, оценив размер тары, а пятнадцать!

Катя вцепилась пальцами в стол.

– Скока? – потрясенно ахнула она. – Пятнадцать штук за булки с кремом? Вы врете!

– Вот чек, – протянул я ей бумажку.

Пару секунд она изучала чек, потом прошептала:

– Я не знала! Неужели столько за пирожные можно отдать? Сколько же у него денег было? Вот сволочь, а я на диван никак не соберу.

– Катюша, – продолжал я, – ваши действия попадают под статью о воровстве в особо крупном размере.

Хозяйка схватилась ладонями за щеки и забормотала:

– Не хотела… я думала… ни… ой! Посадят! Позору не оберешься!

– Расскажите мне правду, – попросил я, – и забудем о коробке.

Катя схватила со стола посудное полотенце, быстро вытерла лицо и зачастила. Я осторожно нащупал в кармане диктофон. Надеюсь, аппарат не подведет.

Когда Катя вошла во двор, ее чуть не сбила с ног незнакомая девица. Растрепанная красотка вылетела из родного подъезда пекарши, и Катюша захихикала про себя. На втором этаже живет семья Стефаненко. Жена, Татьяна, часто мотается по командировкам, а муж, Борис, сидит дома, плюет в потолок. В отличие от большинства соседей Борька не пьет, зато он бегает по бабам. Денег у местного Казановы нет, поэтому, едва Танька отправляется на вокзал, Бориска притаскивает очередную лахудру и весело проводит время: парень не только ленив, он еще и туп. Не успевает Танька вернуться, как местные кумушки тут же сообщают ей об очередном зигзаге любимого, и у Стефаненко случается народная русская забава: скандал с мордобоем. Где-то неделю назад Катя столкнулась с Таней, и та мрачно сказала:

– Все, надоело, подлец врет, выкручивается, подловлю его и вышвырну вон.

– Как же ты его выследить решила? – заинтересовалась Катя.

– Скажу, в командировку отправилась, погожу до ночи, в метро перекантуюсь и вернусь в квартиру, – изложила соседка план.

Поэтому, увидав несущуюся на всех парах девицу, Катерина сразу скумекала: Стефаненко осуществила задуманное. Девчонка поскакала на проспект, из ее волос выпала прямо к ногам Кати здоровенная заколка – краб, украшенный гроздью сверкающих камней. Пекарша подняла безделицу, она решила отдать ее Стефаненко, пусть Танька ткнет Борьке в нос улику, соврет, что нашла ее в кровати под подушкой.

Катя вошла в подъезд, споткнулась, дальнейший ее рассказ совпал с первой версией, вот только заканчивалась история по-иному.

Направив луч света на тело Дубовика, Катя сразу поняла: Леонид мертв. Пекарша не боится покойников, в свое время она работала санитаркой в морге, привыкла к умершим и научилась с первого взгляда разбирать, где мертвец, а где просто раненый человек.

Поняв, что ей придется вызывать милицию, Катя осветила фонариком лестницу. Она подумала, что у обеспеченного Дубовика мог быть при себе портфель, который до приезда ментов следует припрятать. Соседи вороватые, спустится кто и сопрет кожаную сумку.