Мачо чужой мечты - Донцова Дарья

– Нет. – Затем начинала пояснять: – Тебе нельзя долго находиться в столице, врач запретил.

– Это было в детстве, – пыталась вразумить ее Лиза, – я давно выздоровела.

– В Морске у нас отличная квартира, а в Москве что? – сопротивлялась Франя. – Если попытаемся обменяться, то максимум, что получим, это комнатушку в коммуналке.

– Можно жить у Руфи! – напоминала Лиза.

– Нет, нет, – качала головой Франя, – неудобно, нельзя садиться сестре на шею и свешивать ноги.

Пока Лиза была маленькой, спор заканчивался на этой стадии, но потом Лизе исполнилось пятнадцать, и она нашла нужные аргументы.

– Руфь нас содержит, – заявила она один раз матери, – думаю, она будет рада, если мы поселимся вместе, меньше денег уйдет. Ты станешь вести хозяйство, получится сплошная экономия.

Франя захлопала глазами и выдавила из себя привычную фразу:

– Это неудобно.

– А заставлять Руфь содержать нас удобно? – вдруг спросила девочка.

Франя окончательно растерялась, и тут Лиза добила мать:

– Я скоро окончу школу, и куда идти дальше?

– Ну… не знаю, – честно призналась Франя и эгоистично добавила: – Я думала, станем просто жить, всегда вместе.

– За чей счет? – сурово поинтересовалась Лиза. – Извини, мама, я мечтаю стать актрисой и уеду в Москву, устроюсь в общежитии. Руфь начинала свой путь точно так же и добилась успеха.

С Франей случилась истерика, едва успокоившись, она помчалась на почту звонить сестре. Руфь, однако, не стала нервничать.

– Не волнуйся, – сказала она, – Лиза поселится у меня.

Так и вышло, Лизочка поступила в театральный институт, тетя пошепталась с кем надо и переправила любимую племянницу через омут вступительных экзаменов. Может, Лиза и была талантлива, только никаких ролей в театре она сыграть не успела. На четвертом курсе девочка родила дочку и, так и не получив диплома, укатила к маме, в Морск.

Теперь на плечах Руфи оказалось трое: Франя, Лиза и крохотная Светочка, Лизонька не собиралась называть доченьку Светланой, она приготовила для нее красивое имя Марьяна, но Руфь, встретив племянницу у родильного дома, взяла сверток, приподняла кружевной уголок и воскликнула:

– Ах ты свет моей души, светик солнечный!

Свет надежды, свет любви, свет радости – так Руфь называла крошку, и в результате в метрике написали: Светлана.

В жизни все случается дважды, Лиза повторила судьбу Франи, было лишь одно отличие: молодая женщина пошла работать в местный Дом культуры руководителем театральной студии, ставила спектакли, получала призы и грамоты на всяческих смотрах и конкурсах. Успеху племянницы немало способствовала Руфь, она приезжала летом в Морск и охотно играла с непрофессиональными актерами. Посмотреть на столичную знаменитость в Морск сбегались со всех окрестностей, непременно прибывало местное начальство, и жители крохотного городка ощущали себя в центре цивилизации.

Когда Светочка пошла в последний класс, умерла Франя. Руфь оплакала любимую сестру, справила шикарные поминки и отбыла в Москву, но не успела актриса войти в свою квартиру, как принесли телеграмму с известием о болезни Лизы. Дочь Франи простудилась на похоронах и попала в больницу с двусторонней пневмонией. Руфь ахнула и кинулась назад в Морск. Она успела увидеть Лизу живой, любимая племянница умерла наутро, оставив Светочку круглой сиротой. Девочка не знала, кто ее отец, ясное дело, Руфь Гиллер была в курсе дела. Лиза не имела секретов от той, которую считала роднее матери, но Свете правды не сообщили.

– Не задавай ненужных вопросов, – сказала в свое время Лиза дочери, – я тебя нашла в капусте.

Обливаясь слезами, Гиллер устроила вторые похороны и, взяв с собой Свету, вернулась в Москву. Есть ли у вас сомнения, в какой институт поступила девочка?

Маша остановилась, пошмыгала носом и продолжила:

– Меня на работу взяли, когда Светка приехала. Руфька цельными днями пропадала, то у ей спектакль, то репетиция, то гастроль, я за девкой глядела. Светка мне усю ихнюю семейную историю и выложила, родственная очень, фоток полно в альбомах, Света про кажного знала и болтала про то, че не видела. Ну как ейный прадедушка Франю и Руфь на улицу выпер, как Франя в Морске жила, про Лизино детство. У ней любимое занятие было о своих говорить. А уж Руфька ее любила! До слез. Я даже завистничала, у меня таких родственников нетуть. Только наломала Светка дров, с другой стороны, не знала ж она! Скумекал?

– Вы продолжайте, – кивнул я, – пока я без помех разбираюсь в ситуации. Вас в семейные тайны посвятила Света, она их хорошо знала.

Маша вытащила из рукава здоровенный клетчатый носовой платок, шумно высморкалась и затараторила дальше. Я лишь качал головой, похоже, домработница плохо приглядывала за студенткой, но, с другой стороны, не водить же взрослую девушку за руку? Руфь в год, когда случился казус, снималась сразу в двух картинах, ее дома практически не видели, Маша исправно убирала квартиру, стирала, гладила, готовила обед, а Света утром уходила на занятия. Возвращалась девушка поздно и охотно рассказывала Маше о прошедшем дне. Домработница сразу сообразила: Светочка скучает по маме, Фране и Руфи, она не привыкла к одиночеству, хочет поделиться своими мыслями, и покорно слушала подопечную. Света была мила, приветлива, никаких замечаний Маше не делала, и прислуга хорошо относилась к девушке. Правда, Машу частенько раздражало желание Светланы в очередной раз рассказать ей о юношеских годах покойной Франи. Домработнице хотелось спокойно посмотреть телик, и она тяжело вздыхала, увидав, как Света с горящими глазами вытаскивает пухлый семейный альбом. Но у девушки делалось такое умоляющее выражение лица, что Маша бодро восклицала:

– Давай, начинай.

Света казалась простой, открытой, без камня на душе и черных тайн. Только, как выяснилось, Маша жестоко ошибалась.

Под майские праздники Руфь приехала домой и радостно заявила:

– Все! Лето наше! Куда поедем отдыхать? Выбирай, Светочка! Я хорошо заработала, мы можем позволить себе любые развлечения.

– Я останусь дома, – прошептала Света.

– В Москве? – изумилась Руфь.

– Да.

– Солнышко, – стала упрашивать девушку актриса, – лучше поедем на море.

– Не могу.

– Почему?

– Да так! – туманно ответила Света.

– Ты влюбилась! – внезапно догадалась Руфь.

Светлана опустила голову.

– Ерунда, – засмеялась актриса, – расставание укрепляет чувства, складывай чемодан.

– Нет, – пролепетала Света.

– Деточка, это глупо, кавалер никуда не денется.

– Мы с ним хотим поехать в Сочи, – прошептала Света.

Брови Руфи поползли вверх.

– Вдвоем?

– Да.

– С мужчиной?

– Да.

Актриса вздохнула:

– Ну, понятно. Хоть познакомь нас, если отношения зашли так далеко, то…

– Мы вчера поженились, – брякнула Света.

Маша, присутствовавшая при разговоре, уронила чайник, а Руфь закричала:

– Что?!

– Я вышла замуж, – еле слышно ответила Света.

– За кого?!

– Ты его знаешь, – лепетала Светочка, – он замечательный, умный, талантливый, потрясающий, необыкновенный…

– Кто?! – окончательно потеряла самообладание Руфь. – Наш студент? Боже! Что бабка, что мать, что ты! Живо называй имя! Надеюсь, парень не провинциал?

– Он взрослый, преподаватель.

Руфь с облегчением вздохнула.

– Сергей Зотов? С кафедры вокала?

– Нет. Анчаров Константин Львович, – еле выдавила из себя Света.

Руфь моргнула, потом медленно переспросила:

– Анчаров Константин Львович? Режиссер?

– Да, – закричала Света. – Мы обожаем друг друга, он в разводе. Все хорошо, и я беременна, на пятом месяце! Руфичка, вот оно, счастье.

Актриса уставилась на девушку, потом всхлипнула и лишилась чувств.

Пышной свадьбы не устраивали. Маша, всю жизнь работающая прислугой, усиленно пыталась скрыть свое удивление во время праздничного ужина. Было от чего обалдеть. На торжество, посвященное уже состоявшемуся бракосочетанию, позвали всего дюжину гостей, и добрая половина из них оказалась родственниками. Во главе стола, как и принято, сидели новобрачные. Руфь спешно велела сшить для Светы белое платье, и ее любимая родственница выглядела нежным цветком. На фоне юной, красивой жены муж смотрелся замшелым пнем. Маша пребывала в глубоком недоумении, ну по какой причине можно было выскочить за уродливого, костлявого мужика, который даже ей, женщине средних лет, казался стариком? Константин Львович выглядел уродом, снять с него дорогой костюм, золотой перстень и белоснежную рубашку, взлохматить седые пряди, и получится натуральный деревенский дед. Почему Света выбрала лешего? Из материальных соображений? Так Руфь не вечная, актриса оставит все свое Светочке, на том свете ни квартира, ни дача, ни кольца с бриллиантами не нужны. Впрочем, Маша знала, Анчаров очень известный режиссер, следовательно, он будет занимать жену в спектаклях, а может, снимет в кино. Но Руфь тоже не последний человек в мире кулис, нет необходимости Светочке ради хороших ролей подкладываться под страшилу. Что же двигает Светой? Маша терялась в догадках.