Мачо чужой мечты - Донцова Дарья

Олеся снова сложила руки на груди.

– Они договорились, что Соня никогда не напомнит о себе, она и не возникала, а тут поездка, будь она неладна.

– Еще одна странность, – не успокаивалась хозяйка.

– Какая?

– Почему Вяльцев записал на себя младенца?

– Куда ему было деваться? Мальчик появился в законном браке, – закашлялась Олеся.

– Некоторые мужчины, – тихо ответила Нора, – не считают штамп в паспорте достаточным основанием для признания ребенка и отказываются от отцовства.

– А Вяльцев не протестовал, – слегка повысила тон Олеся.

– Следовательно, он не законченный мерзавец, – сделала логичный вывод Элеонора.

– Негодяй и гад.

– Но мальчика он признал.

– Он его не воспитывал, денег не давал!

– Фамилию свою дал, – упорствовала Нора.

– Неправда! – заорала Олеся. – Разве вы не поняли? Вяльцев меньше всего хотел, чтобы известие о его женитьбе вылезло наружу! И Марка никто не признавал! Мальчик горькая безотцовщина!

– Тогда неясна ситуация с выездом, – рявкнула Нора, – либо Марк сын Вяльцева, тогда нужно разрешение. Если дело обстоит так, вы обязаны согласиться: мазать Андрея одной лишь черной краской никак нельзя, есть в нем и светлые пятна. Если же Вяльцев, образно говоря, отшвырнул мальчика, то зачем разрешение?

Олеся замерла.

– Ну в общем, – весьма неохотно произнесла она, – дело глупое. Сонечка, она, надо учесть, такое воспитание, Тильда…

– Не понимаю! – рявкнула Нора.

Олеся опустила глаза.

– Еще одна Сонина идиотская затея! Вы же никому не расскажете? Нет? Когда родился Марк, Андрей очень долго не шел в загс регистрировать младенца. Все тянул, находил причины: съемки до ночи, пресс-конференция, премьера фильма…

В конце концов Соне надоело, что Марк как бы не существует, и она сама зарегистрировала его.

– Подобную процедуру разрешено проделывать без отца малыша? – изумился я. – Бред. Любая женщина тогда сможет приписать, допустим, мне кучу отпрысков и потребовать потом алименты.

Олеся кашлянула.

– У Сони в загсе работала соседка, в одном подъезде жили. Вот она и помогла.

– То есть без согласия мужа Соня записала Вяльцева отцом ребенка, – безжалостно уточнила Нора.

– Ага, – подтвердила Олеся, раскрыла свою яркую бело-красную сумку, вынула платок и стала комкать его в руке.

– Андрей был в курсе? – спросила Элеонора.

– Нет, – менее уверенно ответила Реутова, – Сонечка не успела ему рассказать, Вяльцев вообще перестал домой заглядывать.

– Ясненько, – забарабанила пальцами по столу хозяйка. – Когда Иван Павлович сообщил актеру об отцовстве, подтвержденном свидетельством о рождении, у лицедея просто крышу сорвало.

– После вашего ухода он позвонил Соне и начал орать, той пришлось признаться в содеянном. Кстати, Соня страшно переживала, – стала выгораживать покойную подругу Олеся, – она просто не хотела, чтобы Марк рос ущербным. И не собиралась ни в коем случае говорить подросшему сыну о том, что он отпрыск известного актера. Андрей Вяльцев! Эка невидаль! Отличное имя, не слишком редкая фамилия. Жил-был Андрей Вяльцев, сел в самолет и попал в авиакатастрофу. Все. Марк стал бы сиротой, но зато он рожден в законном браке и признан отцом. Для Сони этот факт являлся крайне важным. Она была старомодного воспитания, Тильда засорила голову дочери всякой ерундой. Ребенок вне брака? Позор. Замуж без любви? Низзя! А вот за первого встречного – пожалуйста, это в духе семейной традиции. Соня не подумала, что, сделав Вяльцева отцом, она попадает от актера в зависимость, мысль о всяких разрешениях на выезд ей и в голову не пришла!

– Разобрались наконец-то, – кивнула Нора.

– Я пришла к вам не разбираться, – торжественно объявила Олеся, – а сообщить! Марка я беру к себе. Мы с мужем усыновим мальчика, причем постараемся сделать это в кратчайший срок. Кирилл, мой супруг, работает в Германии, здесь мы бываем наездами, Марку с нами будет хорошо.

– Не сомневаюсь, – ответила Элеонора.

– Правильно написано в газете, Андрей убийца, – жестко продолжала Олеся, – он уничтожил Сонечку, испугавшись правды! Вот так! Преступник должен быть наказан. Надеюсь, если вас вызовут к следователю, вы расскажете про приход Сони и всю катавасию с разрешением. А Иван Павлович обязан сообщить о беседе с Вяльцевым. Думаю, вы не захотите покрывать преступника.

– О какой газете идет речь? – внезапно спросила Нора.

– Вы не в курсе? – удивилась Олеся. Она раскрыла яркую сумочку, вытащила из нее аккуратно сложенную газету и дала Норе.

Хозяйка расправила лист и начала читать текст:

– «Невероятная сенсация. Любимец миллионов женщин Андрей Вяльцев убил свою бывшую жену. Преступление совершено с особой жестокостью, актер превратил лицо бедняжки в кровавое месиво. Представляю, с каким негодованием тысячи и тысячи теле – и кинозрителей сейчас восклицают: «Наш Андрюшенька никогда не ходил под венец, он неоднократно сообщал в интервью о своем одиноком, давно тоскующем о любви сердце». Неправда, девочки. У Вяльцева имелась супруга, Соня Умер. Еще есть ребенок, Марк, плоть от плоти нашего кумира. Завтра я сообщу вам шокирующие подробности о том, как женщина помогла Андрею взобраться на вершину славы и за что он лишил ее жизни.

Кстати, изобличить преступника помогли владелица детективного агентства «Ниро» Элеонора и ее друг и помощник Иван Павлович Подушкин. Они готовы дать показания в милиции. Подушкин лично нашел тело Сони, а Элеонора знает удивительные детали. Они не станут молчать. Нет! Следите за публикациями. Только в нашей газете вы найдете эксклюзив. Екатерина Фукс».

Ну не дрянь ли! – возмутилась Нора, откладывая листок.

– Согласна, – подхватила Олеся, – Вяльцев скотина.

– Я сейчас говорю о Фукс, – еще больше обозлилась хозяйка, – не о такой статье речь шла, а о простом упоминании агентства, мне обещали добротное интервью в «Счастье».

– Скажите спасибо за бесплатную рекламу, – хмыкнула Олеся, – вот я бы девушке Фукс купила самую большую коробку конфет. Теперь Вяльцеву конец, даже если он от тюрьмы увернется, имидж погиб.

Нора уронила на пол нож для разрезания конвертов, я быстро наклонился и поднял его.

– Спасибо, – кивнула хозяйка.

– Я пойду, – заявила Олеся.

– Вас проводит Иван Павлович, – ответила Элеонора.

Девушка встала, сделала шаг и споткнулась о ковер, я подхватил ее под локоть.

– Осторожно!

– Спасибо, – прохрипела она в ответ.

Когда я, выпроводив Реутову, вернулся в кабинет, хозяйка изучала оставленную посетительницей газету.

– Что скажешь? – поинтересовалась она, отрывая глаза от статьи.

– Не следует ожидать порядочности от человека, зарабатывающего на жизнь сенсациями, – ответил я.

– Не об этой Катерине речь, – обозлилась Элеонора, – я спрашиваю об Олесе. Зачем она заявилась сюда с разговорами?

– Сообщить об усыновлении мальчика Марка, – предположил я, – она же четко сказала: «Думала, вы беспокоитесь о судьбе ребенка». Нехорошо признаваться, но я совершенно забыл о малыше. Очень некрасиво вышло, Марк остался один.

– Один, совсем один, – не к месту промурлыкала Нора. – Получается, что у Вяльцева имелась мощная причина убить Соню, она обманула его, повесила на него мальчика.

– Родного сына, – напомнил я.

– Ну и что? Вполне вероятно, Андрей не хотел давать младенцу свою фамилию. А что скажешь об Олесе?

– Весьма милая дама, – признался я, – очевидно, она очень любила погибшую подругу, раз берет на воспитание ее ребенка.

– А внешне?

– Вполне симпатична.

– На мой взгляд, у Олеси диспропорциональная фигура, – ухмыльнулась Нора, – слишком узкие бедра и большая, прямо-таки огромная грудь. Наверное, она вшила силикон. Ваня, скажи, с точки зрения мужчины, имплантаты – это хорошо?

Я смутился – не люблю обсуждать вслух интимные проблемы.

– Так как? – наседала на меня Нора.

– Внешне дама, сделавшая свой бюст более совершенным, выглядит красиво, – обтекаемо ответил я. – Сейчас масса возможностей для исправления ошибок природы: можно надеть брекеты, прилепить искусственные волосы, нарастить ногти. Но к чему это приведет? Женщины станут похожими, словно клоны, все с одинаково высокой грудью, без морщин, блондинки со спортивной фигурой. Мне кажется, что, усиленно подгоняя себя под некий стандарт, дама лишается шарма. Думаю, изменять надо лишь уродство, мешающее жить, например, волчью пасть или заячью губу.

– Одной и горб не помеха, – протянула Нора, – проживет с кривой спиной счастливо, другой ноготь неправильной формы оправданием для лени станет, сделает из него проблему. А что скажешь о ее одежде? Сумочке? Обуви? Похоже, туфли неудобные, девица споткнулась о ковер и чуть не упала. Кстати, входя в комнату, она также зацепилась за покрытие.

Вот тут я удивился еще больше.