Невеста из коробки - Куликова Галина Михайловна

— Людмила Николаевна?!

Чтобы окончательно поразить Листопадова, дабы он воздержался от вышибания дверей, Татьяна между очередными плевками издала сладострастный стон.

Листопадов молчал. Тогда она издала еще один стон и подумала: «Авось ему станет неловко, и он отвяжется!» Войдя во вкус, она принялась расхаживать голышом по кухне и стонать на все лады, громко дыша. Через некоторое время краем глаза она заметила в окне какое-то движение. Резко повернувшись в ту сторону, увидела, что на балконе стоит незнакомый мужик с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью. Сказать, что он был изумлен, значило ничего не сказать. На его лице был написан подлинный ужас.

Ахнув, Татьяна присела, закрывшись руками, потом встала на четвереньки и со скоростью застигнутого врасплох таракана заползла под кухонный стол.

— Убирайтесь! — крикнула она, высунув из-под стола голову и положив подбородок на подоконник. Поскольку форточка была открыта, мужик должен был хорошо ее слышать.

— А где Людмила Николаевна? — голосом полного дебила повторил свою коронную фразу Листопадов.

— Она… Она там… Она… Занята.

Листопадов попятился к перилам балкона и, достав сотовый, быстро набрал номер.

— Алло! — сказал он. — Борис? Это я. Значит, так. Лютикова дома. Они с подругой занимаются сексом. Нет, сам я не видел… Нет, внутрь меня не пускают. Помилуйте, они в таком виде… Не знаю, не знаю. Вроде бы подруга ушла, но, как выяснилось, это был просто обман. Она осталась, чтобы… Ну, вы понимаете. Нет, в порядке. Хорошо, буду ждать.

Он убрал мобильный и покосился на окна Лютиковой, покраснев до ушей.

Борис тем временем по пятам следовал за Милой. Все ее клиенты сосредоточились в одном районе, что он не преминул взять на заметку. Возможно, в этом кроется какой-то особый смысл? Наконец повеселевшая Лютикова свернула пустой пакет, где раньше лежали баночки, и засунула его в карман. Потом замахала рукой частнику и, наклонившись к открывшемуся окошку, назвала свой домашний адрес.

— А я не поеду сейчас за ней! — рассудил Борис. — Вместо этого пойду-ка я к самому пугливому клиенту, тому, первому, Шпатцикову, и попробую взять его на понт". Он вернулся к двенадцатиэтажке, с которой начинались их приключения, и, гонимый возбуждением, взбежал по ступенькам наверх. Потом, недолго думая, нажал на кнопку звонка.

— Кто там? — спросил его из-за двери уже знакомый дребезжащий голос.

— Это от Татьяны Капельниковой, — тотчас же выдал памятливый Борис. — Откройте, пожалуйста, Леопольд Вельяминович!

Через мгновение Шпатциков уже возник на пороге. Это был невысокий жилистый старикан с бородой-лопаткой и седыми усами, похожими на постриженную малярную кисть. На нем был длинный вытертый халат и шерстяные носки.

— Да? — спросил он, опасливо щурясь на молодого сильного Бориса.

— Леопольд Вельяминович, миленький! — сложив перед собой руки, чтобы обезоружить старикана, воскликнул тот. — Капельникова обещала мне помочь. Ну, тем же, чем и вам. Но только дома ее сейчас нет, а мне просто зарез. Не могли бы вы, как клиент, порекомендовать меня Людмиле Николаевне Лютиковой? Умираю, просто сил нет!

Шпатциков боязливо оглянулся назад и, петушиным шажком переступив на коврик, прикрыл за собой дверь.

— Понимаю, батенька! — сказал он, сочувственно похлопав Бориса по руке. — Ах, как я вас понимаю! Пока Людмила Николаевна не принесла мне это, я буквально на стенку лез. Поверите ни сесть, ни встать, ни лечь. Хоть волком вой! И чего я только не перепробовал? Ну, из того, что продают в аптеках. Ничего не помогало! А это… Просто божественно! Такое чувство, будто заново родился! Вот вам адрес, переписывайте скорее с моей бумажки.

Борис, дрожа от предвкушения, взмолился с новой силой:

— Леопольд Вельяминович! А не могли бы вы прямо сейчас позвонить Лютиковой, а? Скажите, придет, мол страждущий, Борис Иванов. Готов заплатить двойную… Да что там: тройную цену!

— Скажу вам по секрету: оно того стоит! Ни минутки не пожалеете! Уже через пятнадцать минут почувствуете себя на седьмом Небе!

«Точно, нашего деда работа, — подумал Борис, распрощавшись со стариком, который пообещал в ближайшие полчаса дозвониться до Лютиковой. — Когда он берется за дело, так уж и делает на совесть!» Борис испытал даже некоторую гордость за деда. Правда, это чувство быстро ушло, уступив место другому, менее приятному. И чем приходится заниматься! Да уж, решать семейные проблемы — все равно что зубы лечить: очень надо и очень не хочется.

Вернувшись домой и обнаружив там совершенно потерянную Татьяну и выпотрошенную кладовку, Мила здорово испугалась.

— Таня! — закричала она. — Что случилось?

— Ничего такого, из-за чего стоит бледнеть.

— Ну, ты, мать, даешь! Нельзя же так пугать! Я уж было подумала, в дом залезли бандиты. В коридоре черт знает что! Кто кладовку выпотрошил? И почему «Геркулес» рассыпан по полу? Мышей приманивала?

— Ты не знаешь, что здесь было! — Татьяна, кряхтя, уселась на табурет. — Делай чай, я сейчас расскажу.

— Так ты не тяни, рассказывай скорее, я же волнуюсь!

— Листопадов мылился ворваться в квартиру, дверь ломал. Думал, тебя взяли в заложницы.

— Да ты что?!

— Я его не пускала, тогда он полез с балкона. Такой настырный, просто жуть!

— И чем дело кончилось?

— Чём, чем? — пробормотала Татьяна. — Увидел меня в натуральном виде и убежал.

— Так он догадался, что меня дома нет? — испугалась Мила.

— Не знаю. Я сказала, что ты принимаешь ванну.

— Ты с ним что, голая разговаривала?

— Голая, только из-под стола.

— А у меня, Таня, так все здорово! Благодаря тебе, конечно. Клиенты все меня встречали на «ура», я целую кучу денег заработала. Сколько ты хочешь: двадцать пять процентов? Или половину?

— Я хочу домой, — сказала Татьяна. — Из-за тебя столько всего пережила. Даже постриглась в честь нашей дружбы. А деньги ты лучше потрать так, как планировала. Если твои приключения закончатся, мне же легче будет.

— Слушай, а ведь Листопадова на лестнице нет, — внезапно вспомнила Мила. — Я открывала дверь, он даже не выглянул. Что бы это значило?

— Ну… Возможно, он в шоке, — задумчиво предположила Татьяна. — Конечно, неприятно думать, что мое тело настолько отвратительно, что лишает мужчину способности выполнять свой профессиональный долг. Однако ничего другого на ум просто не приходит. Давай поглядим, может, он без чувств валяется на балконе?

Листопадов действительно был там. Он затаился в самой дальней части крыши. Мила сплюснула нос о стекло и, улыбнувшись во весь рот, помахала ему рукой. Татьяна выглянула из-за ее плеча и тоже помахала рукой. Листопадов явственно вздрогнул.

— Отлично! Пока он в отдалении, я выскочу, — засобиралась Татьяна. — И, пожалуйста, сделай что-нибудь решительное для того, чтобы тебя не прихлопнули.

Мила клятвенно ей пообещала и, заперев дверь, уселась считать деньги, вырученные за продажу мази.

Не успела она расправить и сложить в нужном порядке первые купюры, как раздался звонок.

— Что-нибудь забыла! — проворчала Мила, пробираясь между одеялами по коридору.

Заглянув в глазок, она увидела незнакомого мужчину с открытым лицом и веселым круглым носом. Это был Борис Глубоков, для нее, впрочем, оставшийся незнакомцем, поскольку в момент первой встречи он прятал лицо под воротником.

— Вы кто? — настороженно спросила Мила, проверив, накинута ли цепочка.

— Борис Иванов, — заговорщическим тоном ответил тот и принялся грызть ноготь. — Вы меня пустите?

— С какой это стати? — озадачилась хозяйка: поистине день полон сюрпризов!

— Вам разве Шпатциков не звонил? — с отчаянием в голосе воскликнул Борис. — Он обещал! Он дал мне ваш адрес и рекомендацию.

— Ах, Шпатциков! — выдохнула Мила, почувствовав, как уходит напряжение и стало легко дышать, как будто с нее сняли корсет. — У вас что, те же самые проблемы, что и у дедушки? — сочувственно спросила она.

— Те же самые! — закивал Борис. — Так у вас найдется для меня, ну, средство от моего недомогания? Я много заплачу.

Услышав последнюю фразу. Мила радостно распахнула дверь. Мысль о том, что в тылу находится Листопадов, да еще надежда обогатиться заставили ее проявить некоторую беспечность.

— Входите, входите, — предложила она. — Давайте на кухню, у меня все там.

Борис перепрыгнул через одеяла и спросил:

— Занимаетесь генеральной уборкой?

— Генеральной, точно.

Оценив наметанным глазом дорогую одежду посетителя, Мила внезапно почувствовала себя настоящей акулой капитализма, нахально спросила:

— Какой суммой вы располагаете?

Борис сделал серьезное лицо и, понизив голос, спросил:

— Сколько выйдет на двести «зеленых»?

— Столовая ложка, — не моргнув глазом, ответила акула. И поспешно добавила:

— С верхом.