Невеста из коробки - Куликова Галина Михайловна

— Ужасное заболевание, — прокомментировал Шпатциков. — Вы перестаете интересоваться жизнью и думаете только о стуле.

Милиционеры изумленно переглянулись, не зная, по всей видимости, что предпринять.

— Кто будет писать заявление? — спросил Витягин у Милы. — Вы или я?

— О чем? — живо поинтересовался Шпатциков. — О том, что у меня было защемление и я полез на стенку?

— Людмила Николаевна! — крикнул с балкона Константин. — Может быть, вас все-таки отвезти к сестре?

— Да-да, отлично, мы с собакой поедем к сестре! — согласилась Мила, усиленно кивая головой. — Это ничего, что третий час ночи, думаю, она не рассердится!

Ольга действительно не стала сердиться. Она быстро уложила Милу в кровать и убежала согревать постель Николаю. Да и утром, раскрыв глаза, Мила увидела сначала не ее, а маму, которая уже соорудила на голове сложную прическу и накрасила губы.

— Милочка! — сообщила она. — У нас в доме кто-то гавкает. Ты не знаешь, кто бы это мог быть?

— Да, мамочка, это овчарка, она поживет у меня несколько дней. Ее зовут Муха, и с ней, наверное, надо погулять, чтобы она перестала лаять.

— Ладно, я скажу папе, — кивнула мама, ни капли не обеспокоившись. — Надеюсь, она не кидается на прохожих?

— Если честно, мамочка, я просто не знаю. Но на тумбочке лежит поводок, поэтому папа может пристегнуть Муху и не давать ей ни на кого кидаться.

Вслед за мамой в спальне наконец появилась Ольга в шикарном пеньюаре.

— Извини, — сказала она, — что я ночью не смогла тебя расспросить: накануне мы с Николаем были в гостях и очень устали. Поваляемся еще минут сорок. Если хочешь, подожди нас завтракать.

Мила слышала, как родители посюсюкали над Мухой и, пристегнув ее к поводку, куда-то ушли. Понежившись минут десять, Мила вылезла из постели и, прихватив полотенце, отправилась в ванную. Из-за того, что она шла босиком, шагов ее слышно не было. Вероятно, именно поэтому торчавший в коридоре Николай ничего не услышал. Прежде чем сделать поворот, Мила остановилась поправить волосы, и тут увидела спину Ольгиного мужа. По его поведению она сразу поняла, что он занят чем-то особенным. Чем-то, что он хотел бы скрыть от других.

Мила тут же спряталась за угол и осторожно высунула голову. Николай открыл встроенный шкаф, в котором хранилась старая верхняя одежда, вышедшие из употребления зонты и сумки. После этого встал на цыпочки, пошарил рукой по полке справа и вытащил из-за шерстяного шарфа пузырек. Открутил крышку, достал оттуда что-то неразличимое глазу и, закинув в рот, быстро проглотил. Потом спрятал пузырек обратно и хотел было уже закрыть шкаф, когда шарф неожиданно упал на пол. Причем упал с глухим стуком, как будто в нем было что-то тяжелое. Николай наклонился, чтобы водворить его на место, потянул за один конец, шарф развернулся, и из него на пол выпала Ольгина сумочка. Та самая сумочка, которую у нее украли при нападении. Та самая, о которой она так сожалела, — с замком-поцелуйчиком.

Николай повертел головой по сторонам, и Мила была вынуждена на какое-то время убрать свой нос, чтобы тот не попал в поле его зрения. От избытка чувств она закусила косточку указательного пальца. Когда Николай удалился и дверь спальни захлопнулась за ним, Мила рванула к шкафу и убедилась, что ей ничего не почудилось. Сумочка была там, но Мила не стала громко кричать и требовать правосудия. Надо сначала все рассказать сестре, чтобы можно было схватить негодяя на месте преступления. Неужели он в сговоре с бандитами? А пузырек? Может быть, именно там находится тот наркотик, поисками которого так озабочены братья-обманщики? Мила уже не сомневалась, что никакие они не Глубоководные. Только теперь она ощутила, что от этой фамилии за версту несет водевилем.

Откопав на полке пузырек, Мила с превеликой осторожностью открыла его и, заглянув внутрь, увидела, что он доверху наполнен большими белыми таблетками без запаха. Подозрительным казалось то, что сам пузырек был без опознавательных знаков — на нем не было ни маркировки, ни этикетки, ничего. Мила осторожно вытряхнула одну таблетку на ладонь и опустила ее в карман халата. Потом возвратила пузырек на место и отправилась в душ. Через пятнадцать минут свежая, но мрачная, она уселась за кухонный стол и принялась шумно отхлебывать кофе из кружки.

Ольга с Николаем появились гораздо позже. Ольга была румяная, томная и пахла маслом для растираний. Впрочем, она тотчас же потянулась за сигаретами, и приятный аромат был задушен на корню.

— Сначала бы тебе стоило поесть, дорогая, — не слишком настойчиво посоветовал Николай. В отличие от жены он выглядел бледным и нервным.

Мила уставилась на него вприщур, не в силах сдержать эмоций. Ольга стукнула ее ногой под столом и прошипела:

— Опять начинаешь? Прекрати!

— Нет-нет, что ты! Просто мне показалось, Николай чем-то страшно расстроен.

— Она права, — неожиданно ответил Николай, глядя куда-то в сторону. — Я расстроен.

— Еще час назад я бы сказала, что у тебя отличное настроение, проворчала Ольга.

— С тех пор кое-что произошло.

— Что же? — хихикнула глупая Ольга. — Ты отлучился из спальни всего на пять минут…

— Вот тогда и произошло, — пожал плечами Николай, по-прежнему избегая смотреть сестрам в глаза. — Я кое-что нашел.

Мила мгновенно выпрямилась, словно ее ударили между лопаток, Ольга же легкомысленно переспросила:

— Нашел? Что же? Кошелек?

— Я нашел, Ольга, твою сумочку. Ту, которую у тебя якобы украли во время похищения.

«Господи, да он не виноват!» — про себя воскликнула Мила, не зная, то ли сердиться, то ли радоваться. С одной стороны, надо было радоваться, потому что Ольга любила этого засранца и была бы просто раздавлена, окажись он мошенником. С другой стороны, Мила уже прикидывала, как половчее сдать Николая милиции, чтобы все дело, закрученное вокруг нее, начало стремительно раскручиваться в обратную сторону. И вот, пожалуйста, такая досада — не виноват.

— Я полез в старыми шкаф в коридоре, — зачастил Николай.

— Зачем это? — нахмурилась Ольга, сделавшаяся чертовски подозрительной с того самого вечера, как Мила во всеуслышание объявила о ее возрасте.

— Вспомнил, что у меня в кармане дубленки завалялись ментоловые леденцы. В горле запершило.

Мила засунула руку в карман халата и потрогала таблетку. Леденцы, как же!

— Ты не простудился? — заволновалась невнимательно слушавшая Ольга. По крайней мере, смысл сообщения о сумке до нее пока что не дошел.

— Так вот, когда я открыл дверцу шкафа, — мрачно продолжил Николай, — на меня сверху упал шарф. В него что-то было завернуто.

— Клад! — весело воскликнула Ольга, облизывая пальцы после очередного кусочка сладкого.

— Нет, дорогая, я же сказал: это была твоя сумочка. Та, с которой ты отправилась в ночной клуб.

— Прости? — растерялась Ольга, сообразив наконец, что легкий тон здесь совершенно неуместен. — Моя сумочка? С замком-поцелуйчиком?

— Она самая, двухцветная, твоя любимая.

— Но как она оказалась в шкафу?

— Понятия не имею.

— Из нее ничего не пропало?

— Я не стал смотреть, решил сначала поделиться информацией с вами обеими.

— Но почему же ты так долго молчал? — вознегодовала Ольга.

— Ну, у тебя было прекрасное настроение, — смутился Николай. — Не хотелось портить его внезапно, без подготовки. Сейчас ты, по крайней мере, выкурила свою первую сигарету…

Ольга вскочила с места и метнулась в коридор. Мила и Николай без спешки последовали за ней. Оба точно знали, что там увидят.

— Все на месте! — воскликнула Ольга, ожесточенно копаясь в сумочке. — Документы, деньги — все тут! Совершенно удивительный случай. Уникальный. Как сумочка попала в наш шкаф?

— Давай спросим у мамы, — предложила Мила. — Может быть, в доме побывал кто-нибудь посторонний?

Мама с папой и собакой как раз возвратились домой. Первой в квартиру влетела грязная и, судя по всему, голодная Муха. Она, скользя, пробежала по паркету и, скрывшись в кухне, чем-то зачавкала.

— У тебя совершенно невоспитанная собака! — заявил папа, возмущенно всплескивая руками.

— Я знаю, но особо не переживаю, потому что она не моя.

— Но тебе пойдет только в плюс, если ты ее воспитаешь! — Папа, как всегда, был уверен, что воспитание — самая прогрессивная деятельность на свете.

Мила поспешно пообещала вплотную заняться Мухой, папа удовлетворился и, с тревогой поглядев на Николая, удалился в кабинет с пачкой свежих газет в руках. Мила поняла, что, выпрашивая деньги на пластическую операцию, Ольга слегка сгустила краски.

После того как папа ретировался, они с Ольгой вдвоем набросились на маму с расспросами.

— Да-да, — сказала мама. — Я что-то такое припоминаю.

Через десять минут выяснилось, что в доме за последнее время перебывала куча посторонних людей. Заходил почтальон, который принес посылку от тети Марины из Самары, дети, собиравшие деньги на корм голодающим пони, агитаторы от ЛДПР, электромонтеры, снимавшие показания со счетчика, а также подростки, сочувствующие неоиндуистской группе трансцендентальной медитации Махариши Махеш Йоги, предлагавшие фрязинские кексы, изготовленные на предприятии ЗАО «Махариши продактс».