Фея белой магии - Ольховская Анна

– Пока мы утром были на пляже, в отель приезжал Алекс за вещами и оставил письмо для нас у портье.

– Вас не искал?

– Нет. Но теперь понятно почему. Ания все объяснила.

– Ну читай уже, чего тянешь!

Прочитал. Потом еще раз, уже медленнее. Но, как Татьяна и предполагала, насторожило письмо только ее, Сергей Львович воспринял его точно так же, как и Хали.

– Это ж действительно все объясняет! – Генерал так явно обрадовался, что на душе стало еще маятней. – И то, что узнали мы с Винсентом, полностью подтверждает слова Аннушки. С агентством недвижимости, через которое Леша покупал виллу, все в порядке, фирма очень солидная, дорожащая своей репутацией, с сомнительными проектами там связываться не будут. С партнерами из Сан-Тропе работают давно, в их надежности уверены на двести процентов.

– А что по поводу риелтора?

– Паскаль Дюбуа работает в фирме давно, рекомендации у него самые лучшие. В общем, там все чисто. Теперь по медицинскому центру, в котором обследовали Нику. Человек Винсента Морено побывал там и все разузнал. Собранные им сведения полностью подтверждают слова Аннушки. Ника действительно заболела гриппом, и ее на самом деле хотели госпитализировать, но потом разрешили родителям забрать ее при условии соблюдения полной изоляции ребенка. Но! – торжествующе повысил голос генерал. – Подтвердилось и то, о чем мы не знали, – человек Морено узнал, что там, в этой клинике, сейчас обследуется и месье Майоров! Он обратился с жалобой на сильные головные боли.

– Я же говорил, что все объяснилось, а Тания нервничает, в обморок падает!

– Что ты, Танюша, – ласково прогудел Левандовский, – не надо так реагировать! Конечно, хорошего мало, Аннушка и Леша так хотели впервые отдохнуть все вместе у моря, вилла опять же своя – и на тебе! Никуша умудрилась где-то грипп подхватить, у Леши обострение! Но ничего, это все поправимо, Майоровы и не с такими бедами справлялись! Правда, мои очень расстроились, особенно Инга. А вы бы видели, что творится с их псом, Маем! С момента, как все это началось, он не ест, не пьет, сначала выл, а теперь лежит пластом и не шевелится. Мы уже и ветеринара вызывали, придется, видимо, отдать собаку в ветклинику, иначе он заморит себя голодом.

– Он чувствует, – прошептала Татьяна. – Май все чувствует.

– Что ты говоришь, девочка, я не слышу.

– Как же вы не понимаете! – сорвалась на крик она. – Ладно Хали, он бизнесмен, всех нюансов скрытой информации может и не уловить, но вы-то, вы?! Вы же суперпрофессионал, если смогли дослужиться до генерала ФСБ, и вдруг с упоением погружаетесь в пузыри чудовищного вранья, выдутые каким-то негодяем! Хали на этом внимания не акцентировал, но в письме Анюты выделены три слова: «очень опасно» и «живите»! А это может означать только одно – она предупреждает о том, что там, где они сейчас находятся, очень опасно, и прощается с нами!

– Тише, Танюша, тише. – Сергей Львович явно растерялся от такого напора. – Слова, говоришь, выделила? Странно, конечно, но не думаю, что ты права. Просто Аннушка и на самом деле переживает, чтобы не заразились ваши малыши, они ведь были в постоянном контакте с Никушей. Вот она и выделила «очень опасно». А что касается «живите», то это Аннушка от переизбытка эмоций, малышка ведь ее ни разу не болела, вот мама и паникует.

– Анюта?! Паникует?! – взвилась Татьяна. – Неужели вы так плохо ее знаете?!

– Девочка, не забывай, она теперь мама, и когда ее ребенок в опасности, возможно всякое. И вообще, подумай: кому и зачем было бы устраивать такую грандиозную западню для семьи Майоровых? Все те, кто этого по той или иной причине жаждет, сидят там, где им самое место. Похищение ради выкупа? А к кому обращаться, если Майоровы все вместе? Да и потом – риелторы, клиника – тебе не кажется, что в заговор должна быть вовлечена как минимум половина жителей Сан-Тропе?

– Сергей Львович, тут такое дело, – Хали, мягко забрав у жены телефон, улыбнулся, – у нас, кажется, скоро будет еще один сынок или еще одна дочка. А может, и опять оба сразу.

– Поздравляю! – искренне обрадовался Левандовский. – Молодец, парень! Орел! Теперь все с нашими дамами понятно. Танюша, ты успокойся, не нервничай, у меня все под контролем. Пока Леша, Аннушка и Никуша будут там, я с них глаз не спущу, в переносном смысле, конечно. И потом, остается ведь электронная почта, Аннушка обещала писать. Так что не придумывай ничего, а сосредоточься на своем малыше. То-то Аннушка обрадуется! Ну все, поздно уже, спать пора. А моим-то можно сказать о грядущем пополнении семейства Салимов?

– Можно! – снова зажег внутри лампочку Хали. – Всего доброго, Сергей Львович, будем на связи, хорошо?

– Обязательно!

Хали нажал кнопку отбоя, положил телефон на тумбочку и опустился перед свернувшейся на кровати в клубочек женой на пол. Он сложил руки на кровати, словно примерный ученик на парте, оперся на них подбородком и молча, с нежной улыбкой смотрел на грустное лицо любимой женщины.

Ласковое тепло синих глаз обволакивало, успокаивало, очищало душу. Горечь и боль съеживались и превращались в пепел. Но маленький осколок боли, впившийся в сердце, ни съеживаться, ни превращаться не хотел. И никакие доводы прилизанного рассудка, который, размахивая очками с кучей диоптрий, пытался доказать всю абсурдность и нелогичность ощущений хозяйки, осколок из сердца вынуть не смогли.

Но основная маета, не выдержав объединенных усилий собственного разума и завораживающей нежности мужа, все-таки исчезла.

А тут и мультик у детворы закончился, и пора было заняться ежевечерними боевыми действиями под кодовым названием «Спокойной ночи, малыши!».

Утром Хали, осчастливив престарелых владельцев мальтийской болонки Жужжу присмотром за очаровательными малютками, потащил жену на прием к нужному специалисту. Ближайший нужный специалист нашелся в той самой клинике, куда накануне обращались Майоровы. То ли отельный врач не знал других медицинских учреждений, то ли имел процент с каждого рекомендованного пациента. Второе «то ли» выглядело правдоподобней.

Минут через сорок предположение врача подтвердилось. Лампочка внутри Хали засияла в два раза сильнее, счастливая улыбка прочно обосновалась на физиономии, и даже мертвенно-бледное лицо Алекса не смогло ее прогнать.

Алекса?!!

Хали, несший жену к машине на руках, остановился, осторожно опустил Татьяну на землю и повернулся. Так и есть, промелькнувший человек оказался именно Алексеем Майоровым.

Он двигался как-то странно, словно марионетка, ведомая неопытным кукловодом. Руки и ноги вели себя совершенно несогласованно, его кидало то влево, то вправо, плечи дергались, голова же, наоборот, застыла в одном положении, словно каменный набалдашник.

Хали болезненно сморщился и посмотрел на жену. Та, прижав ко рту ладонь, готовилась выпустить на волю очередную партию слез. Они уже нетерпеливо дрожали в глазах хозяйки.

– Леша! – слабый писк, получившийся у Татьяны, полноценным окликом не назвал бы и самый безбашенный оптимист.

Майоров его явно не услышал и уже почти скрылся в дверях.

– Алекс! – гаркнул Хали. – Постой!

Тот вздрогнул и обернулся. Пару мгновений постоял, словно идентифицируя позвавшую его парочку, затем кивнул и направился к ним.

Лучше бы они не звали этого человека! Назвать дергавшуюся восковую куклу Алексеем Майоровым язык поворачиваться отказался категорически, он уперся в зубы и зажмурился от ужаса.

Потому что тоже разглядел лицо подошедшего. Вернее, безжизненную, плохо слепленную маску из сероватого папье-маше. И с вдавленными внутрь тусклыми металлическими пуговицами вместо глаз.

– Здравствуйте, – монотонный, лишенный даже намека на эмоции голос. – Не ожидал вас здесь встретить. Что вы тут делаете? Тоже следите за мной?

– Зачем нам за тобой следить? – пожал плечами Хали. – У нас здесь дела поважней и поприятней были.

– Да? Ну ладно. Я пошел.

– Погоди! – Татьяна рефлекторно дотронулась до руки Алексея, пытаясь задержать, но тут же отдернула ладонь. – Что значило твое «тоже следили»?

– Да тут какая-то дамочка на неприятности нарывается, – неприятный оскал означал, похоже, улыбку. – Если не угомонится – нарвется. Это относится ко всем, кто преследует нашу семью. Ясно?

– Иди, куда шел! – разозлился Хали. – Вылечишься – обращайся.

– Да, конечно, – никак не отреагировал на грубость Майоров и снова пошел ко входу.

– Леша! – совладала наконец-то с голосом Татьяна. – Как там Никуська?

– Сопротивляется пока. Но ничего, мы справимся, – и Алексей исчез за дверью.

Татьяна с недоумением повернулась к мужу:

– Что значит – сопротивляется? Кому?

– Скорее чему. – Хали успокаивающе погладил жену по плечам. – Болезни она сопротивляется, болезни.

– Тогда почему – «пока»? Он что, ждет, когда она перестанет сопротивляться?