Но-шпа на троих - Донцова Дарья

Итак, если в дверь скребутся незваные гости, вы сначала быстренько запихиваете в шкаф расшвыренные вещи, нечего их аккуратно развешивать, уйдут люди, и вы наведете порядок. Пока пришедшие снимают туфли, моют руки и гладят мопсов, вы несетесь на кухню, хватаете банку сгущенки, выливаете в миску, добавляете туда одно яйцо, вернее желток с белком, скорлупу класть не надо, вытряхиваете стакан муки, суете немного соды, погашенной лимоном или уксусом. Если ничего из вышеперечисленных ингредиентов в доме нет, кроме «стратегической» сгущенки, то хозяйку просто нужно пристрелить, мука, сода и яйца должны быть всегда. Впрочем, можно поклянчить их и у соседей.

Все составляющие перемешиваются вилкой и выливаются на противень. Печется корж от силы десять минут. Дальше вы должны его быстро намазать вареньем и скатать в рулет. Это самое сложное, тесто жжет пальцы, я приспособилась выполнять процедуру в варежках. Ждать, пока коржик остынет, нельзя, в холодном виде он ломается. Сверху рулет можно тоже помазать джемом. Грязную посуду, в которой делали тесто, спрячьте в духовку, потом отмоете. На все про все вам понадобится минут пятнадцать.

А вот если надо еще подать и мясное, тогда мне на помощь приходит «Золотой Петушок». Собственно говоря, это замороженные полуфабрикаты из курицы, коим сейчас несть числа. Но я люблю именно «Золотой Петушок» из нескольких соображений. Ну посудите сами, немецкий аналог стоит около ста пятидесяти рублей за килограмм, а наш родной «Золотой Петушок» всего шестьдесят девять. Почувствуйте разницу! И еще одно: при помощи «Золотого Петушка» я, каюсь, грешна, ловко обманываю своих домашних. Пожарю филе грудки, крылышки с приправами или бедрышки в панировке, выброшу яркий пакетик и говорю:

– Кушайте на здоровье, сама приготовила.

Мои едят и нахваливают хозяйственную Лампу, ни разу на вранье не поймали.

Включив четвертую скорость, я залетала по кухне, гремя посудой. Через полчаса, когда из прихожей раздался крик Сережки: «Эй, кто дома есть?» – стол был накрыт.

Я быстренько переложила готовое филе грудки на блюдо, посыпала сверху зеленью и крикнула в ответ:

– Мойте руки!

– Лампудель, – отозвался Кирюшка, – подойди-ка.

Я последний раз окинула взглядом готовый ужин и пошла на зов. У Кирюшки на куртке заедает «молния», и приходится стаскивать иногда верхнюю одежду через голову.

Высвободив Кирюшку из «курточного плена», я повесила одежду на вешалку. Лиза мигом прицепилась к мальчику:

– На дворе май, а ты в ветровку влез, полное идиотство!

– Предлагаешь носить ее в январе? – не остался в долгу Кирюшка.

– Фу, кретинство, – вспыхнула девочка, – я в одной футболке запарилась, а ты в куртке!

– Тебе и в январе жарко, – мигом отбрил ее Кирюша, – потому что ты очень толстая. Моржи вот на Севере в ледяной воде спокойно плавают, у них жира много. А ты зимой можешь в майке разгуливать!

Зрачки Лизы начали медленно расширяться, но издать вопль она не успела, потому что в прихожую втиснулся Юра. Он поставил елку и заявил:

– Кругом одни идиоты!

– Нашел академию? – поинтересовалась я.

– Нет, – грустно сообщил он, – я весь день вокруг фонтанов носился, и ничего, одни павильоны кругом. Зато шашлыка поел! Дорогой, зараза, но вкусный.

Сережка, стоявший у зеркала, удивленно воскликнул:

– Фонтаны? Где же ты был?

– Не знаю, – пожал плечами Юра, – посмотрел в справочнике «Сельскохозяйственная выставка» и двинул туда.

– Господи, – всплеснула руками Юля, – ты же на ВВЦ попал!

– Погоди, – остановил ее Сережка, – ВДНХ давно именуется Всероссийским выставочным центром, слова «сельскохозяйственная» в названии нет.

– Так у нас справочник еще с советских времен лежит, – устало вздохнула Катя. – Юра, завтра никуда не езди, я тебе сама адрес дам.

– Значит, я похожа на моржа? – абсолютно не в тему взвизгнула Лизавета и треснула Кирюшу по затылку.

Мальчик мгновенно пнул обидчицу ногой.

Я решила уйти, но тут услышала характерный звук и увидела, что Рейчел спокойно писает на елку. Хорошо, что Юра именно в этот момент повернулся к Сережке и недоуменно спросил:

– Так чего, там, где фонтаны, не Академия Тимирязева?

– Нет, – терпеливо объяснил парень, – это выставка!

– Но ведь было написано «сельскохозяйственная»! – возмущался Юра.

Юля закатила глаза:

– Ты всегда читаешь только первое слово в названии? Между прочим, в Москве полно учреждений, которые начинаются с прилагательного «сельскохозяйственный»!

– Только людей путают, – обиженно забубнил Юра, – я ходил от фонтана к фонтану, спрашивал, где тут деревья лечат, на меня народ, словно на обезьяну, глазел, пальцами тыкали, смеялись!

Я отпихнула от елки наглую Рейчел. Еще хорошо, что Юру снова не загребли в психушку. Как бы вы поступили, встретив жарким майским днем на ВВЦ вспотевшего дядьку в дурацкой полотняной кепке, с сухой елью в руках? Как минимум, принялись бы хихикать. А теперь представьте, что он приближается к вам и деловым голосом осведомляется:

– Простите, конечно, я человек не местный. Не сочтите за труд, подскажите, где тут елочки лечат? Видите, облетела вся!

Я бы мигом набрала 03.

Умостив елку на ее обычном месте и кинув на ветку влажное посудное полотенце для просушки, я стала наливать в чайник воду.

– А где еда? – завопил Кирюшка.

– На блюде, – не поворачиваясь, сказала я, – филе грудки в кляре! Очень вкусно.

– Тут ничего нет, – возмутился Сережка.

Я обернулась. Домашние с самым обиженным видом глядели на стол. Я подошла и уставилась на пустую емкость. Курица испарилась без следа. На блюде сиротливо лежала веточка укропа.

– Где курица? – растерянно спросила я.

– А она была? – рявкнул Сережка.

– Конечно, полным-полно! Ничего не понимаю.

– Есть хочу, – заныл Кирюша, – очень!

– Вот так всегда, – подхватила Лиза, – бедным детям ничего не досталось!

– Может, оно и к лучшему, – философски заметила Юля, – меньше съедим и похудеем.

– Передо мной не стоит стратегическая задача лишиться веса! – заорал Сережка. – Я обожаю жиры, углеводы и белки!

– Но куда все подевалось, если оно было? – вопрошал Юра.

– Ага-а, – протянул Сережка, – это у всех готовые грудки мирно на тарелочках кучкуются, а у нас вскакивают и убегают, виляя хвостом!

– Это как? – оторопел плохо соображающий Юра. – Извините, но у жареных грудок хвостов не бывает!

– Вот тут ты ошибаешься, – просвистел Сережка и заорал: – А ну, мопсы, колитесь, кто из вас здесь разбойничал? Кто лазил на стол и схомякал наш ужин, а?

Муля меланхолично зевнула, потянулась и снова засопела. Ада упала на живот, подогнув лапы. Потом, приподнявшись на полусогнутых конечностях, опустив голову и раскрутив всегда согнутый задорным бубликом хвост, Адюня, стараясь казаться незаметной, поползла в сторону двери. Обычно она издает громкие звуки, фырчит, сопит, кашляет, в запасе у мопсихи имеется целая гамма сигналов, при помощи которых она сообщает о своем настроении. Но сейчас Адюня передвигалась совершенно бесшумно, стараясь занимать в пространстве как можно меньше места.

Мне сразу стало ясно, в чей необъятный желудок складировались нежные кусочки куриной грудки.

– Ага! – завопил Сережка и ринулся за мопсихой, успев прихватить по дороге газету.

Из коридора долетели звуки шлепков, тихое поскуливание Ады и гневный возглас хозяина:

– Ну погоди!

Я молча включила чайник.

– Ну и что? – продолжал возмущаться Кирюша. – Голодным спать идти?

– Сейчас я за пиццей сгоняю, – вздохнула я и услышала позывной своего мобильного.

– Не хочу пиццу, – завела Лиза, – фу, дрянь!

– Другим нравится, – бросился в атаку Кирюшка, – не смей так говорить!

– Дурак!

– Кретинка!

– А-а-а!

– О-о-о!

– Не сломайте елку! – испугался Юра. – Жуков испугаете!

Воспользовавшись тем, что на кухне стихийно вспыхнули военные действия, я вышла в коридор.

– Алло!

– Евлампия Андреевна, милая! Выручайте! – загудел незнакомый бас. – Ей-богу, от смерти меня спасете, умоляю, ну что вам стоит!

– Простите, – осторожно осведомилась я, – а кто вы?

– Миша!

Воскликнуть: «Я вас не знаю» – мне казалось не слишком вежливо. С другой стороны, человек молит о помощи, похоже, у него стряслась неприятность…

– …Э… э… Миша… Извините, конечно, я вас не узнала, вечно по телефону всех путаю… Миша???

– Кочетков.

Фамилия мне ни о чем не говорила.

– Мы с вами знакомы?

– Лично нет, но я премного наслышан о вашей отзывчивости, талантливости и добром сердце, помогите!

– Что делать-то? – недоумевала я.

– Господи, вы ангел! Вы согласны. Значит, так, у нас внезапно заболел Игорь Семенов, ведущий передачи «Звездные любимцы», и мы просим вас заменить его у микрофона.

– Так вы с радио «Бум»! – осенило меня.