Но-шпа на троих - Донцова Дарья

Я стала выскребать из волос комки того, что должно было стать вкусным пирогом. Значит, сдобная масса в упаковке сначала разморозилась, потом, как и положено, начала резко увеличиваться в размерах, и в самый неудачный момент, когда я влезла в автомобиль и хотела открыть окно, упаковка под напором теста взорвалась. Звук разрываемого лоточка из фольги я приняла за взрыв. А тесто, вылетев наружу, «приземлилось» мне на затылок. Вообще говоря, более дурацкой ситуации и не придумать. Вернее, такое даже придумать нельзя, подобное может случиться в жизни с очень ограниченным числом людей, с теми, кого принято называть невезунчиками. Честно говоря, мне кажется, что я единственное существо на земле, попавшее в столь кретинскую ситуацию!

– Ну и отчего ты решила, что кто-то задумал покуситься на твою жизнь? – вопрошал Вовка.

– Ксюшу-то… – начала было я и прикусила язык.

– Ну-ка, выкладывай, – с быстротой электрочайника вскипел Костин, – живо! Кто такая Ксюша, говори, не задумывайся!

– Моя знакомая, – забормотала я, – она ехала в троллейбусе, а тут как бабахнет! Мина взорвалась!

– И давно сие случилось? – прищурился Вовка.

– Вчера, – бойко ответила я, – вот, я находилась под впечатлением, поэтому так неадекватно отреагировала. Знаешь, когда повсюду постоянно что-то взрывается, становишься нервной.

– Что-то я не помню сообщений о таком происшествии в столице, – сухо перебил меня Вовка.

Я запоздало прикусила язык. Да уж, сглупила! Но ничего, сейчас вывернусь:

– А кто сказал, что Ксюша в Москве? Она давно в Израиле, знаешь, какой там терроризм!

– Это та особа с компотами?

Я быстро закивала. Ну и память у Вовки. Где-то перед Новым годом нам позвонила Руфина Марголис, давняя подруга Катюши, живущая уже лет десять в Иерусалиме.

– У нас такой кошмар, – затараторила она, – я хожу с противогазом, а Яша весь автоматами обвесился. Война опять! Вот думаю, может, нам ящик-другой компотов из супермаркета приволочь, а?

Чтобы все услышали разговор с Руфиной, Катюша включила громкую связь. Домашние очень удивились последнему заявлению.

– И зачем тебе компот? – растерянно спросила Катя. – Ну там спички, соль, сахар, крупа…

– Да этого всего у нас полно, – зачастила Руфина, – вдруг война больше чем обычно продлится? Ну не неделю, а месяц? Из дома-то не всегда и выйдешь, только когда воюющие стороны обедают или спят. Мы без сладкого после обеда остаться можем!

– Что у них за война такая странная? – растерянно спросил Вовка, когда Руфина повесила трубку. – С перерывом на обед! И компот не самое главное в тылу!

Наверное, звонок Марголис произвел на Костина слишком сильное впечатление, если он до сих пор о нем помнит, но, на мое счастье, Костин забыл имя и фамилию «девушки с компотом».

– Ага, – кивнула я, – она, Ксюша.

Вовка секунду смотрел мне в глаза, потом, буркнув: «Езжай домой, да вымойся как следует», – со всего размаха хлопнул дверцей моих «Жигулей».

Я хотела было сказать фразу, которую в таких случаях произносит Сережка: «Дома у себя так дверью холодильника хлопай», но удержалась, не стоит сейчас злить майора, вон как над ним потешаются менты, просто согнулись от смеха.

К Топильской я приехала за пять минут до указанного времени. Двухэтажное здание, больше похожее на типовой детский садик, пряталось в глубине зеленого двора, дверь украшала табличка «Центр ТИС».

Я вошла внутрь и уперлась в рецепшен. Очевидно, создатели этого учреждения прибегли к помощи психологов, обустраивая интерьер. Все здесь было нацелено на то, чтобы у человека сложилось впечатление: тут ему обязательно помогут. И охранник у двери, и служащая за стойкой носили белые халаты и шапочки с красным крестом. В углу стояла пластиковая емкость, украшенная надписью: «В целях стерильности очень просим вас надеть бесплатные одноразовые бахилы». Стены украшали дипломы и свидетельства в рамочках. Одним словом, у впервые зашедшего сюда человека тут же появлялось ощущение: он явился не в шарашкину контору, не к прохиндеям, которые дурят наивных людей, делая вокруг них пасы руками, а к солидным докторам, более продвинутым, чем их коллеги, и использующим не совсем обычные методы борьбы с болезнью. Все тут казалось продуманным до мелочей. На рецепшен сидела не хорошенькая девушка, а женщина средних лет, чуть полноватая, с простым, добрым лицом. Такая сразу вызывает к себе расположение.

– Здравствуйте, – расплылась она в улыбке, – вы в первый раз?

– Да.

– И к кому хотите попасть? Проблема со здоровьем?

– С чем же сюда еще можно прийти, если не с болячками? – удивилась я.

– Ну, разное случается, – цвела улыбкой администратор, – в семье отношения не складываются, может, пьет кто, или дети от рук отбились…

– Вы беретесь и за психологические проблемы?

Дежурная улыбнулась еще шире:

– Скажем так: мы оказываем действенную помощь в любых случаях.

– Меня записали к Топильской.

– О, к самой Инне Семеновне?

– Да.

– Ваша фамилия Романова? – спросила тетка, глядя в компьютер. – Тогда вот в этот кабинет, налево.

Я покорно вошла в небольшое помещение и наткнулась на еще одну бабенку примерно пятидесяти лет, тоже облаченную в белый халат.

– Давайте сначала пару минут побеседуем, – приветливо предложила она.

Я кивнула:

– Хорошо. Только, Инна Семеновна, скажите…

– Нет, нет, я не Топильская.

– Простите, пожалуйста, очевидно, в регистратуре перепутали.

– Все правильно, прежде чем попасть к Инне Семеновне, вам нужно поговорить со мной. Давайте знакомиться – Алла Марковна. Я заполню вашу карточку.

Пришлось обстоятельно отвечать на вопросы, впрочем, они не были странными, любой человек, посещавший поликлинику, становился участником подобного допроса.

Возраст? Перенесенные болезни? Давление? Какие жалобы? Были ли в семье онкологические заболевания, туберкулез, сифилис, шизофрения? Ну и так далее, может, чуть подробней и намного доброжелательней, чем в районной поликлинике.

Я была удивлена. Всегда считала, что экстрасенс – это человек-рентген. Глянет на вас и сразу поставит диагноз.

Очевидно, эти мысли отразились на моей физиономии, потому что Алла Марковна улыбнулась и спокойно объяснила:

– Понимаю ваше удивление, только Инна Семеновна не шарлатанка. И вообще, в нашем центре нет специалистов, которые с ходу, только увидев потенциального клиента, восклицают: «Лечу все, у вас плохой анализ крови». Нет, мы настоящие профессионалы и никогда не возьмем, к примеру, онкологию. Здесь страшно упустить время, поэтому мы моментально отправим такого больного к хирургу. Инна Семеновна не умеет ставить диагноз, но она гениально исцеляет, если знает причину недуга. Высокое давление понизит за один сеанс. Всякие болезни желудка, мигрени, атеросклероз, артрит, колит… несть числа болезней, от которых избавились наши пациенты. Но! Аппендицит мы никогда не возьмем. Прободную язву тоже. Понимаете? Мы нацелены не на зарабатывание денег, а на помощь человеку, поэтому и не боимся признаться: лечим многое, но не все.

Я кивнула:

– Очень привлекательная позиция. Лично у меня человек, заявляющий: «Мгновенно вылечу рак четвертой стадии на фазе вскрытой язвы», вызывает, мягко говоря, недоверие.

Алла Марковна вздохнула:

– Знаете, мы иногда берем таких людей. Но только в тех случаях, когда, так сказать, официальная медицина отказалась от человека, признала его безнадежным. В центре работает Светлана Васильевна Чермякова, вот она и занимается такими, но мы сразу предупреждаем родственников: «Речь идет не об излечении. На данном этапе болезни это просто невозможно. Но мы попытаемся облегчить страдания и максимально продлить жизнь пациента». Светлана Васильевна великий человек. Люди соскакивают с наркотиков. Кое-кого она тянет по семь-восемь лет. Представляете? Рак мозга, а у клиента ни боли, ни ужаса, многие на работу выходят. Светлана Васильевна просто сжигает себя, больные существуют за ее счет, Чермякова их донор, костыль, назовите, как хотите, суть дела от этого не изменится. Но и она, увы, не всесильна! Хотя… случилось у нас тут пару раз невероятное. Вот Лена Госкина, бедный ребенок. Саркома. От нее отказалась медицина, просто посадили ее дома умирать. Светлана Васильевна девочку буквально в зубах носила. И что? Совершенно непонятным для всех образом Леночка выздоровела, совсем! Представляете?

Я кивнула. «Есть многое на свете, друг Гораций, что недоступно нашим мудрецам». Каким образом умирающий человек вдруг трансформировался в здорового, мне непонятно. Но Алла Марковна и принципы, которые исповедуют в центре, мне нравятся.

– Так в чем у вас проблема? – обратилась ко мне врач.

Я, собираясь на прием, подготовилась заранее, даже пролистала медицинский справочник у Кати в комнате. Несмотря на мое полное неверие в колдунов, шаманов и экстрасенсов, я все-таки слегка суеверный человек, поэтому мысль о том, чтобы прикинуться смертельно больной особой, отмела сразу, еще накличу беду.