Горячая любовь снеговика - Донцова Дарья

– Вы били мою доченьку? – пришла в ужас Елена. – Да как у вас руки не отсохли?

– Ее следовало драть хуже, чем сидорову козу! – заорала Нина. – Абсолютно порочный ребенок! С виду милая, нежная, а внутри черная, гнилая. Знаешь, где я ее поймала в одиннадцать лет, когда Олег девчонку на лето в Клязино привез? На сеновале, с восемнадцатилетним парнем. Угадай, чем они занимались? И юноша клялся, что не он Ольгу, а она его соблазнила – кофточку распахивала, юбчонку задирала. В ее-то возрасте!

Елена зажала уши ладонями:

– Клевета! Не хочу слушать! Ты ненавидела мою дочь, потому что ее родила я!

Нина схватила сестру за руку.

– Ну уж нет, ты сама напросилась. Я тебя пожалела, правды об Оле не сказала, хотела осторожно про ее смерть сообщить и больше никаких подробностей, но теперь тебе придется горький отвар хлебать. Оля была натуральной шлюхой! С рождения! На нее еще в детском садике жаловаться начали: девочка бесконечно игру во врача затевала, одногруппников раздевала. Вот тут-то я про «красного человека» и вспомнила, как им нас в детстве, в общине, старухи пугали. Девчонка притихла, а после пятого класса вразнос пошла. Никакого сладу с ней не было! Одни мужики на уме, и ладно бы одноклассники. Нет, она лезла к взрослым, женатым. Олег тогда крепко ей гайки закрутил, расписание поминутное составил, следил, чтобы ни шагу вбок.

– Не помогло, – пробормотала я, вспомнив рассказ Риты о том, как Оля «ходила» в бассейн.

– А когда она на работу устроилась, – продолжала Нина, – начала подарки таскать – то цепочка на шее появится, то колечко на пальце, то браслет на запястье. Олег с вопросами пристает, а у дочки на все ответ есть: «Клиент за отличную работу подарил». Ага! Отдал брюки за копейки подшить, а потом дорогущий презент мастерице приволок. Она нас с отцом за дураков держала!

Елена зашмыгала носом, но Нину уже несло, она и не подумала прервать обличительные речи.

– Некоторое время назад Олег заболел и не смог с дочуркой на юг поехать, так она одна отправилась. Вернулась назад – чисто кошка драная: похудела, глаза ввалились. Вот тут Олег и сообразил, что девку замуж срочно выдавать надо, пока она дурную болезнь не подцепила. Нашел хорошего парня, Сергея, и живо свадьбу сыграли. Оля сначала вроде рада была, пару месяцев они с мужем тихо жили, а потом она за старое принялась. Сергей-то, наивный, верил жене, а Олег понял, откуда ветер дует, ну и попытался приструнить дочь. Я, словно беду почуяла, редко к брату ездила, Олег мне всегда рад был, а вот Ольга рожу корчила, раздражала ее тетка. Я человек прямой, откровенный, могу замечание сделать, а племянницу любое слово поперек ее желаний злило. Но что-то меня толкнуло в тот день приехать…

Оля открыла дверь и с порога заявила:

– Папы дома нет!

Видимо, надеялась, что родственница развернется и отчалит, но Нина решила не замечать грубость, ответила:

– Ничего, я подожду.

– Он поздно придет, – не успокаивалась Ольга.

И тут из лифта вышел Олег Ефремович.

– Здравствуй, – морщась, сказал он Нине.

– Тебе плохо? – насторожилась та. – Весь бледный!

– Шел домой, – объяснил Олег, – а в нашем дворе налетела на меня здоровенная баба в зеленом платье. Волосы вытравленные, космами до пояса свисают. Кинулась мне на шею и голосит: «Коля! Сто лет не виделись!» Еле-еле из ее объятий вырвался, она меня исцарапала, до сих пор больно! Надо же, сколько по улицам психов ходит… Оля, почему тетю на пороге держишь?

– Мы ее не звали, – сказала в ответ дочь.

– Да как ты разговариваешь! – вскипел отец.

Завязался скандал. Оля отцу по полной программе нахамила, вот у него инфаркт и случился, сердце не выдержало…

Нина тяжело вздохнула, помолчала, а затем тихо добавила, как бы про себя:

– Вот с Сергеем, мужем Оли, то же получилось…

– Он погиб в автокатастрофе, – быстро вставила я.

Тараканова хмыкнула.

– Ну да, потерял управление на скользкой дороге. Только, думаю, бедняга нарочно в бетонное ограждение влетел, с собой из-за гулящей жены покончил. Я на похороны не пошла, с гипертоническим кризом лежала, а на девять дней отправилась к Оле. Полагала, мы вместе на кладбище поедем, помянем Сережу. Звоню в дверь – не открывает.

– Замолчи… – простонала Елена.

Но Нина безжалостно продолжала рассказ.

…Сначала тетка решила, что племянница вне себя от горя, уехала на могилу, но, посмотрев на часы, которые показывали восемь утра, отмела эту мысль и стала еще энергичнее жать на кнопку.

– Привет! – раздалось сзади.

Нина обернулась и увидела Олю. Веселая, словно молодая трясогузка, она помахала тетке рукой.

– Ты не ночевала дома? – возмутилась Нина.

– Ничего, сейчас спать лягу, – засмеялась Ольга.

– Где была? – не успокаивалась Нина.

– Там меня уже нет, – схамила племянница.

– Любовника завела… – ахнула тетка. – Вот бесстыжая! Муж только умер, девять дней сегодня, душа его еще на земле мается, а ты…

Оля нагло воззрилась на Нину:

– Чего приперлась? Я в гости никого не звала.

– Как это? – возмутилась тетка. – На могилу надо сходить, Сергея помянуть.

– Ты ему кто? – скривилась Оля. – Мать родная? Или жена? И чего сюда, в дом, прикатила? Гроб не в гостиной стоит, он, если забыла, на кладбище зарыт, вот туда и отправляйся.

Нина задохнулась от негодования, но потом решила свести дело к миру и, стараясь успокоиться, сказала:

– Нехорошо в такой день ссориться, собирайся, я тебя подожду.

– Мне никуда ехать неохота, – пожала плечами Оля, – сейчас ванну приму и спать лягу.

– А Сергей? – изумилась тетка. – Надо же его помянуть.

– Он ведь умер, – издевательски ухмыльнулась племянница, – ему все равно, а я живая, молодая, хочу счастья.

– У тебя каменное сердце! – воскликнула Нина.

– Да что ты знаешь? – вышла из себя Ольга. – Я мужа терпеть не могла! Отец заставил, вот и вышла замуж! Денег у Сергея не было. Жил на мою зарплату и папины сбережения. Хорош супруг… Со всех сторон пустое место! И как мужчина абсолютный ноль, два раза в неделю, да и то с трудом меня радовал. Я другого люблю. Уже давно. И мы будем вместе! Мы столько вытерпели! Да знаешь, что мы сделали, чтобы быть рядом?

– Что? – похолодела Нина.

– Ничего, – опомнилась Оля. – Уезжай и больше здесь не показывайся. Хочу жить самостоятельно. Слишком долго вы мною командовали, теперь конец. Я сама хозяйка своей судьбы! Навсегда!

Нина перевела дух, потом с возмущением заявила:

– Вот ты какая! С детства все по-своему! Уж отец воспитывал тебя, воспитывал, а толку… Прикидывалась послушной, а на самом деле хитрая, себе на уме!

Тараканова оборвала рассказ и замолчала на минуту. А потом, посмотрев на меня, спросила:

– Ну вот в кого она такая получилась?

Я уставилась на Нину. Интересно, она всерьез ждет ответа на поставленный вопрос? Мне что, напомнить владелице деревенского магазина про двух девчонок, Муну и Фиа, которые удрали из общины монгутов? Генетика непобедима, от вишни не родится капуста, Олечка удалась в свою бесшабашную родню.

Ох, как часто родители говорят своим детям:

«Я в твоем возрасте учился на пятерки, помогал родителям, в девять вечера мирно спал в кровати». Взрослые врут, или они на самом деле забывают о своем подростковом периоде?

Лично я в тринадцать лет была невыносима. Остается лишь удивляться терпению воспитавшей меня Раисы. Но я помню о собственных шалостях и подчас опасных проделках. А Нина сейчас совершенно искренне возмущается желанию Оли сбросить ярмо опеки.

Вам поведение почти тридцатилетней женщины, продемонстрировавшей нрав тинейджера, кажется странным? А мне нет. В юности Олег подавил дочь, но не исправил ее характер, просто научил притворству. Ольга прикидывалась паинькой и мечтала о том дне, когда скинет маску. После смерти Олега Ефремовича необходимость изображать из себя скромную гимназистку отпала, и Олечка развернулась вовсю.

Надо признать, у моей тезки были замечательные актерские данные. Я сама приняла ее за милую стеснительную особу. Но зачем Ольга рассказывала мне о своем одиночестве? С какой стати она врала случайной знакомой? По детской привычке? Отец привил дочери некие стандарты поведения, и Оля придерживалась их при общении с посторонними людьми?

– Значит, у вашей племянницы был любовник? – спросила я у Нины.

– Полагаю, не один, – мрачно согласилась Тараканова.

– Оля назвала его имя? – не успокаивалась я.

– Нет, – сухо ответила Нина, – она меня тогда вон выставила. Я решила больше с ней не общаться, подумала: буду доживать жизнь в одиночестве. Но неожиданно пришло письмо от Фиа, то есть от Лены. Столько лет прошло, нам теперь надо держаться вместе, забыть прежние обиды.

Плахтина кивнула и вытерла глаза.

– У вас еще остались драгоценные камни? – спросила я.

Нина нахмурилась.

– А тебе зачем?

Я усмехнулась.

– Мне ваше богатство не нужно, но если в квартире Ольги были припрятанны сокровища, то, вероятно, основной мотив преступления – грабеж.