Камин для Снегурочки - Донцова Дарья

– Но…

– Ладно, – кивнула баба, – ежели охота выпендриваться, можешь продолжать. Только в Конакове зона есть, ИТК, исправительно-трудовая колония общего режима для женщин. Народу в ней немного, в основном за ерунду парятся, впрочем, точно не знаю, только из нашего поселка народ там служит весь, и мужики и бабы. Считай, эта зона нас кормит. Если твоей сестрице документы в Конакове выдали, то только за колючкой, больше негде. Понимаю, что ты стесняешься про отсидку рассказывать, на мой взгляд, это полная ерунда, но люди разные. Ступай к Митричу, он прямо за углом живет, дом четыре, иди ему пожалуйся, должон помочь.

В легком обалдении я дошла до нужной избы и постучалась в покосившуюся дверь. Богиня удачи распростерла надо мною свое крыло. Митрич сидел дома.

– Меня к вам отправили из сельсовета, – мгновенно заявила я, увидав мужика.

Митрич шмыгнул носом и закашлялся.

– Вот дрянь приключилась, – сказал он, справившись с приступом, – тепло кругом, а я простыл, воды холодной нахлебался да обвесился соплями. Ну и где беда?

– Какая? – растерялась я.

– Машина твоя, – снова закхекал Митрич, – в каком месте застряла? Небось прямо у Светки под окном. Она, ежели кто сломается, мигом ко мне присылает.

Я улыбнулась:

– У меня другое дело, но оно тоже связано с автомобилями. Может, впустите? Все быстро объясню.

– Так входи, – посторонился Митрич, – не пугайся только, неприбрано у нас.

Узнав суть проблемы, Митрич завздыхал.

– На зоне, – сказал он, – автошкола есть, давно работает, обучаем этих басурманок хорошему делу.

– Зачем женщинам водительское ремесло? – удивилась я. – На мой взгляд, лучше дать им профессию швеи или вязальщицы.

Митрич поскреб в затылке.

– Начальству видней, оно так решило. Впрочем, раньше у нас две зоны было. Справа от оврага мужики, слева бабы. В советское время тут школа имелась, десятилетка, цеха рабочие. Парни мебель делали, хорошего качества и дешево. Мы сами у них диваны брали, кресла. А девки бельишко шили, распашонки для новорожденных. Ну и автошкола существовала. Выпускали зэков в свободную жизнь с ремеслом, с рабочим разрядом и правами. Кто хотел честно трудиться, все возможности имел. Желаешь с мебелью работать? Нет проблем, иди на завод или в мастерскую по ремонту, неохота столярничать, садись за руль. Ну а после перестройки десятилетка закрылась, цеха без материала встали, чистая разруха. Потом мужиков отсюда убрали, одни бабы остались и автошкола моя. Уж на чем учу! Слезы горькие! Таратайка убогая, но едет. Одно хорошо, начальником в нашем ГАИ Иван Семенович сидит, душа человек. Когда тут все лопаться начало, я к нему сбегал и давай просить: «Уж оставьте автодело и права нам по-прежнему давайте, не отнимайте у людей шанс, хоть чему бабы научатся».

Ну, он вошел в мое положение, и теперь тем, кто хорошо курс прошел, прямо в колонии бумаги выдают. Единственная беда, что в Маркове, где ГАИ расположена, свои курсы есть, и ихний главный, Витька, все под меня копает, злобится, за конкурента считает. Хотя, ну с какого бока я ему мешаю? Ведь его клиенты ко мне на зону не поедут, и мои сиделицы к Витьке не пойдут, прям смешно. Но только он землю носом продырявил, в ГАИ всем уши прострекотал, дескать, нехорошо, что у «зонских» в правах стоит: «Выдано в Маркове». Якобы тут он один обучает, не дай бог что случится, с него спросится. Во глупость. Пришлось снова перед Иваном Семеновичем шапку ломать. Эх, отличный он мужик, нашел этот, как его… консерв… кон… кос…

– Консенсус, – подсказала я.

– Точно, – кивнул Митрич, – его самый и нашел, стали писать в правах: «Конаково». Пришлось Витьке поражение засчитывать, он-то думал…

– Вы Анастасию Звягинцеву помните? – перебила я не в меру разболтавшегося Митрича.

– Нет, – ответил тот.

– Она у вас училась.

– Эх, их столько было! Разве всех упомнить. В каком году дело-то случилось?

Я вытащила права.

– Вот смотрите.

Митрич уставился на документ.

– Стеша-гипноз! – воскликнул он.

– Кто? – удивилась я.

– Ну, ее все звали Стеша, – пояснил Митрич, – а «гипноз» прозвище такое, за то, что мужики за ней словно завороженные шли. Вот ведь баба! Ни красоты, ни фигуры, вообще ничего, а аферисткой работала.

– Вы не могли бы о ней поподробней рассказать? – попросила я.

– Так я не знаю ничего, – хмыкнул Митрич, – кроме того, что ее за брачный аферизм посадили. Знакомилась с парнями, прикидывалась влюбленной, заявление в загс подавали, а уж дальше как получалось: либо она его до свадьбы чистила, либо после ухитрялась денежки утырить. Говорят, у нее паспортов штук десять было. Да зачем тебе про Стешку знать?

Я улыбнулась:

– Мне просто очень надо выяснить, где она сейчас живет.

Митрич прищурился:

– А с какой целью ее разыскиваешь?

Я замялась. Что придумать? Но Митрич сам пришел мне на помощь:

– Мужа она у тебя увела? Угадал?

– Да, – кивнула я, – вы просто волшебник, сразу суть дела ухватили.

– Так опыт не пропьешь, – заулыбался Митрич, – эта Стеша ну просто оторва! Тут на нее многие глаз клали, только она умная была, от мелких нос воротила, ей хозяин зоны приглянулся, Сергей Павлович. И ведь охомутала она его, как только получилось! С виду Стеша ну совсем неинтересная, только глаза у нее… такие… в общем, «поди сюда». Ну и попался Сергей Павлович. Жена его чернее тучи ходила, они здесь жили неподалеку, дом хороший имели, хозяйство. Сергей Павлович мужик крепкий был. И огород держал, и корову, и кролей. Зинаида Михайловна, супруга его, зимой в шубе гуляла, ей тут все кланялись, а как же, начальница! Только потом Стеша Сергея Павловича в когти схватила, и он обо всем позабыл, прямо помолодел! Глаза горят! Конечно, слухи побежали, только кто ж хозяину указ? Он на зоне царь и бог. Зинаида Михайловна терпела, терпела, потом плюнула и уехала, а начальник Стеше УДО выбил.

– Что? – не поняла я.

– Условно-досрочное освобождение, – пояснил Митрич, – укатила Стеша прочь. Только зря Сергей Павлович надеялся, больше она сюда не вернулась. Да…

Митрич принялся кашлять, хватаясь за грудь.

– Во скрутило, – покачал он головой, – пополам сложило. Пить Сергей Павлович начал, он и раньше, как все, приложиться любил, а как Стешка смылась – в запой ушел и умер. Ну и баба! Только ее за ворота выпустили, машина подкатила, за рулем мужик большой такой, на кабана похож. Она внутрь села, потом из окошка выглянула и конвойному, который ее выводил, крикнула: «Прощай, Макс, чтоб этой зоне сгореть, а вам всем сдохнуть!» Вот уж попрощалась так попрощалась. Хочешь мой совет? Не ищи ее, мужа не вернешь. Стешка чистая отрава, кто отхлебнул, тот помер.

– Мне очень надо узнать хотя бы ее прежний адрес, – вздохнула я, – ну где она прописана была, когда ее арестовывали. Наверное, эти сведения сохраняются. Вдруг она на старое место вернулась!

Митрич поковырял в правом ухе.

– Глупость ты придумала.

– Это моя последняя надежда! – с жаром воскликнула я.

– Дура баба, – покачал головой Митрич, – другого заведи. Мужики как трамвай. Один ушел, следующий придет.

Я схватила его за руку:

– Неужели никто не способен мне помочь?

– Ну, – прокряхтел Митрич, – за двести долларов, думаю, Анька все сделает, она может.

– У меня нет таких денег! – с отчаянием воскликнула я.

– А сколько имеешь? – деловито осведомился мужик.

Я раскрыла кошелек.

– Вот.

Мой собеседник скривился:

– Негусто. Чего бы с тебя получить! Где работаешь?

Я окончательно приуныла.

– В таком месте, что вам ни к чему, – служу домработницей у певицы Глафиры.

– Не слыхал про такую, – начал было Митрич, но вдруг осекся. – Ну-ка подожди тут!

Я покорно осталась сидеть на захламленной веранде. Минут через пять Митрич вернулся, но не один, с ним пришла девочка, лет тринадцати по виду. Голова ее была выкрашена в зеленый цвет.

– Вы у Глафиры служите? – бесцеремонно спросила она.

Я кивнула:

– Точно.

– Небось много кого знаете из артистов?

– Встречаемся за кулисами, – осторожно подтвердила я, не понимая, что задумал Митрич.

– Про «Баблз» слыхали?

– Конечно.

– И че? Видите их?

– Иногда попадаем в один концерт.

– Супер, – подскочила девочка, – меня Катя зовут.

– Очень приятно, Таня.

– Значит, так, – деловито сказала Катя, – вам чего-то от деда надо? Правильно я поняла?

– Да.

– Привезите мне постер с ихними подписями, и дедушка вам все сделает.

– Ладно, – кивнула я, – договорились, считай, плакат у тебя есть, как увижу «Баблз», так и выполню поручение.

– Вот и славно, – засуетился Митрич, – как привезешь, так и сведу тебя с Анькой.

– Но мне адрес сегодня нужен.

– Тогда гони в Москву за автографами.

– Не успею, мне вечером на работу.

– Нет плаката, нет и моей помощи, – не дрогнул Митрич.