Камин для Снегурочки - Донцова Дарья

– Теперь понятно.

– Что? – насторожилась я.

– Меня зовут Анна Львовна.

– Очень приятно, Таня.

– Входи, – приказала Анна Львовна, – не на лестнице же болтать.

– Вы хорошо знаете Ариадну Николаевну? – спросила я, войдя в маленькую кухню.

Анна Львовна кивнула:

– Всю жизнь вместе прожили в коммуналке. А потом нас один богатей расселил, купил квартиры отдельные, очень ему наши апартаменты приглянулись. Центр, но тихо, вот он и польстился.

Но богатые люди не зря много денег имеют, расчетливый нувориш живо смекнул, что если приобрести нищете из коммуналок отдельную жилплощадь в новом доме, в одном подъезде, то риелторская фирма сделает большую скидку. Именно по этой причине Анна Львовна и Ариадна Николаевна очутились вновь в соседях, правда, квартиры у них оказались разные. Анна Львовна живет вместе с взрослым сыном и невесткой, поэтому ей обломилась большая двушка, превратившаяся после ремонта в трешку, а Ариадна Николаевна сама по себе, вот и кукует сейчас в однокомнатной.

– Как же так вышло, – забормотала я, – куда же Настя подевалась? Кстати, гляньте, это она?

Анна Львовна вытянула подальше руку с правами и протянула:

– Ну, вроде похожа, хотя сказать сложно. Я ее помню короткостриженой, более полной. Губы такие же и нос, а там кто знает. Похожа и не похожа! Потом, здесь день выдачи пропуска стоит, – продолжала Анна Львовна, не понявшая, что сжимает в руке права автолюбителя, – Настя-то, по словам Ариадны, умерла раньше…

– Вы точно знаете?

Анна Львовна поджала губы:

– Да уж! Сколько она мне горя принесла, даже говорить трудно.

Я схватила ее за теплую, мягкую ладонь.

– Ну, пожалуйста, умоляю.

– С какой стати мне перед вами откровенничать? – удивилась старушка. – И вообще, кто вы такая?

Я сгорбилась на табуретке.

– Меня зовут Таня, а ищу я Настю вот по какой причине…

Анна Львовна оказалась замечательной слушательницей, она ни разу не прервала меня, а когда я замолчала, бабуся вдруг встала и вышла. Не понимая, как реагировать на ее поведение, я осталась сидеть на месте, надеясь, что меня все-таки не вышвырнут опять на лестницу.

– Вот смотрите, – сказала Анна Львовна, вернувшись. – Это фото было сделано пять лет назад. Слева мой старший сын Миша, справа младший, Леня.

– Симпатичные юноши, – кивнула я, не понимая, с какой стати старушка демонстрирует снимок.

– Миша высоко взлетел, – комментировала Анна Львовна, – ну, по нашим меркам, конечно. Открыл свой автосервис, маленький. Клиенты к нему пошли. Мишенька банкам не доверял, накопленные деньги хранил в укромном месте, хотел дело расширять, планировал нам квартиру купить. Он уж очень Леню любил, Леонид у нас кандидат наук, талант. Вот Мишенька всегда и говорил: «Выбьюсь наверх и Леньку вытащу, пусть о средствах не думает, книжки свои строчит». Только вот беда… – Анна Львовна перевернула фото оборотной стороной. – Умер Миша.

– Ужасно, – прошептала я, – как же так, вроде молодой.

– Он покончил с собой, – коротко ответила Анна Львовна, – а причиной была Настя, я постараюсь вам помочь ее отыскать. Так я и думала, что Ариадна врет. Ну с какой стати Анастасии на тот свет отправляться? Такие дряни не умирают быстро.

– Может, она тоже счеты с жизнью свела…

– Анастасия? – мрачно улыбнулась Анна Львовна. – У нее ни совести, ни чести, несмотря на благородное происхождение. Впрочем, случается и в дворянских семьях генетический мусор. Ладно, давайте все по порядку расскажу.

Ариадна Николаевна никогда не скрывала своего происхождения. Высокая, худая, с идеально прямой спиной, она выделялась в любой толпе холодно-равнодушным выражением глаз. Незнакомые люди, столкнувшись с дамой, робели, продавщицы в магазинах цепенели.

Муж у Ариадны был ей под стать – скрипач, пиликал в каком-то оркестре, называл жену на «вы» и вел себя тихо-тихо. Правда, он рано умер, так же тихо и незаметно, как жил. Ариадна одна воспитывала дочку Настю. Девочке она с ранних лет давала уроки благородного поведения. Если крошечная Настя начинала бегать с Мишей по коридорам, Ариадна молча уводила дочь. Один раз Анна Львовна, находясь в туалете, услышала, как соседка, стоя в ванной, ругает девочку:

– Ты опять играла с Михаилом! Он нам не ровня, имей в виду, не со всеми дружить можно. Мы люди благородного происхождения, нас осталось мало, всех истребили. Ты обязана помнить, что имеешь голубую кровь, тебе все позволено, а Михаил смерд, его удел прислуживать, только со слугами не дружат, им отдают распоряжения.

Анна Львовна страшно возмутилась и сказала потом старшему сыну:

– Не смей приближаться к Насте.

В общем, почти Монтекки и Капулетти. Но особой дружбы между детьми, к обоюдной радости матерей, не было, Настю отдали в какую-то престижную школу, Ариадна возила ее через весь город, а Миша ходил в самую затрапезную, общеобразовательную, находившуюся в двух шагах от дома.

Училась Настя великолепно, на одни пятерки, знала два иностранных языка, бегала в музыкальную школу, играла на рояле, пела в хоре. У нее был маленький голосок, но хороший слух. Никаких скандалов между соседями никогда не возникало. Ариадна считала ниже своего достоинства выяснять отношения с плебеями, Настя тоже ходила, гордо задрав голову. Она не была красавицей, но в глазах у нее сверкал иногда такой огонек, мелькало в них что-то нехорошее. Жили, в общем, тихо. Но потом начались скандалы.

Первый приключился, когда Настя, закончив школу с золотой медалью, решила пойти учиться… на эстрадную певицу. Вот тут Ариадна Николаевна орала так, что Анна Львовна даже приготовилась вызывать «Скорую». Чопорную дворянку мог разбить инсульт.

– Через мой труп, – летело по коридору, – в лицедейки, в вертихвостки, в кривляки! Нет, нет и нет! Да твои предки в склепах перевернутся! Звягинцева на сцене, полуголая! Скачет! Поет! Позор!!!

Пришлось Насте уступить, она подалась в МГУ на филологический. Мама считала, что изучение литературы – наиболее подходящее занятие для благородной девицы.

Следующий скандал случился через год. Теперь уже бушевала Настя.

– Купи мне одежду, – вопила она, – перед студентами стыдно.

– Красота девушки в ее чистоте, – ответила мать.

И тут началось! Ариадна и Настя визжали до полуночи, до тех пор, пока Анна Львовна не набралась храбрости и не постучала к ним в дверь со словами:

– На часы взгляньте, не одни живете.

После этой бури жизнь в коммуналке резко изменилась. Теперь разборки у Звягинцевых случались часто. Настя перестала ночевать дома, могла отсутствовать по пять-семь дней, у нее появились деньги, девушка стала шикарно одеваться. Теперь она щеголяла в шубке, в ушах покачивались золотые сережки, на пальцах сверкали колечки. Ариадна делалась все мрачней.

Однажды Анна Львовна в неурочный час, около двух ночи, вышла на кухню, ей захотелось попить. Она щелкнула выключателем и воскликнула:

– Ой!

В углу за столом сидела Ариадна, было понятно, что соседка ждет дочь.

Анне Львовне стало жаль гордячку. Вот как поворачивается иногда судьба. Ее сыновья выросли хорошими юношами. Миша отслужил в армии, потом пошел учиться, а Леня сразу попал в институт. А ведь бегали в обычную школу и ни одного иностранного языка не выучили.

– Вы не расстраивайтесь, – сказала Анна Львовна, – с детьми вечные проблемы.

Внезапно Ариадна расплакалась, а потом, стыдясь своего поведения, убежала в комнату. Анна Львовна только покачала головой. Да уж, не зря говорят: маленькие дети спать не дают, от больших сам не уснешь!

На следующий день Анна Львовна столкнулась с Настей в коридоре и не выдержала.

– Как тебе не стыдно, – воскликнула она, – мать ночей не спит, плачет!

Настя вытаращила умело подкрашенные глаза.

– Вы не имеете никакого права делать мне замечания, знайте свое место.

– Ты как со мной разговариваешь? – оторопела Анна Львовна.

– Как вы заслужили, – отрезала Настя.

– В твоем возрасте другие девушки…

– Другие – может быть, – перебила Анну Львовну Настя, – простому человеку и впрямь следует идти по жизни сгорбившись. Я же не такая, как все. Мне все позволено!

Анна Львовна заморгала. Да уж, посеянные Ариадной семена дали диковинные всходы, вздорная девица поверила в собственную безнаказанность и исключительность. Ей-богу, стоит пожалеть Ариадну, хоть она сама виновата, не надо слишком задирать нос.

Ну а затем мать и дочь поругались окончательно, и Настя исчезла незнамо куда. Ариадна старательно держала лицо, ходила с абсолютно равнодушным видом, но глаза ее совершенно потухли, они напоминали две кучки золы, и еще она теперь всегда первой кидалась к телефону или ко входной двери, если в квартире звенел звонок. Анна Львовна пару раз попыталась поговорить с гордячкой, но та разговор не поддержала, жила одна, подруг не имела и не собиралась никому открывать душу.