Камин для Снегурочки - Донцова Дарья

Когда Веру Петровну наконец увели, Ольга сердито сказала:

– Простите. Семейный уют в интерьере.

– Старость – не радость, – улыбнулась я, – еще неизвестно, в кого мы сами превратимся в преклонном возрасте.

– Лучше застрелиться! – воскликнула Капова. – И потом, мама всю жизнь была такая, ни дня не работала, жила в свое удовольствие, ее папа донельзя избаловал, вечно угождал ей, лишь бы не капризничала. Сестрицы мои в нее пошли, на службу ходить не желают, больными прикидываются, но едят как здоровые: много и вкусно. В нашей семье одна ломовая лошадь – я, пашу без остановки, но все на унитаз. У сестричек еще мужья есть, бездельники, дети-спиногрызы… Да вам сие неинтересно!.. Значит, мы о Насте!

Узнав, что курс инъекций следует обязательно повторять, Звягинцева замела хвостом.

– Олечка, не волнуйся, денежки к моменту твоего возвращения появятся.

– Я вовсе не переживаю, – засмеялась Ольга, – тебе от меня некуда деться. Собираешься делать карьеру на эстраде – должна выглядеть молодо, а я единственный врач в России, способный дать тебе средство Макропулоса. Так что, хочешь ты этого или нет, но со мной дело иметь придется. А следующий курс ни за что не стану делать бесплатно, даже не думай о том, как обмануть меня. Слишком хорошо тебя знаю и снова на те же грабли не наступлю.

Капова повертела в руках чайную ложечку и вдруг спросила:

– Знаете, чем дело кончилось?

– Она испугалась и заплатила.

– Нет.

– Вы опять пожалели ее и сделали следующий курс бесплатно.

– Я похожа на идиотку? – возмутилась Ольга. – Естественно, нет. Настя попросту исчезла.

– Как?

– Испарилась. Покинула сцену и исчезла в неизвестном направлении.

– И вам такое поведение не показалось странным?

– Нет.

– А я бы удивилась! Звягинцева так мечтала о славе! Сделала все, чтобы получить ее, и вдруг бросает удачно начатую карьеру.

Капова закашлялась:

– Скорей всего, она в очередной раз сперла у кого-то деньги, небось большую сумму у крутого человека, вот и пришлось смазывать пятки салом.

– Вы не в курсе, где она?

– Понятия не имею, чему очень рада.

– А где Настя жила, когда обратилась к вам за помощью?

– Квартиру снимала.

– Адрес можете назвать? – Нет, конечно, он мне ни к чему был, в гости к ней я не собиралась, – фыркнула Ольга.

Оборвалась еще одна ниточка, которая могла привести меня к Насте. Я, глубоко разочарованная, вышла во двор. Влажная духота окутала тело. Гроза собирается уже который день подряд, но все никак не разразится.

Медленно, нога за ногу, я потащилась к арке, которая вела из двора на улицу.

– Эй, погодите, – крикнул кто-то сбоку, – женщина, девушка, стойте!

Я обернулась, по двору бежала Леся, сестра Ольги.

– Вы из газеты? – задыхаясь, спросила она.

– Да, – я машинально кивнула. Но в ту же секунду я спохватилась: – Нет…

Однако Леся не дала мне договорить.

– Пришли материал об Ольге собирать, – злобно выпалила она, – про сестричку сейчас много пишут, а какие заголовки! «Победившая старость», «Возраст отступает», «Вечная молодость». Только это все ложь. Хотите правду расскажу?

Я окинула взглядом расплывшуюся фигуру Леси, отметила сетку морщин вокруг ее глаз, вертикальные борозды между бровями, горизонтальные на лбу.

Все понятно. Леся отчаянно завидует Ольге, сумевшей не только реализоваться в выбранной профессии, но и сохранить изумительный внешний вид. Кое-кто из милых дам готов разорвать своих родственниц вместе с подружками, если те более удачливы и симпатичны.

– Денег у меня нет, – быстро сказала я, – заплатить вам за информацию нечем.

– Не надо, – отмахнулась Леся, – вы только правду напишите. «Красотин» – обман.

– «Красотин»?

– Ну да, так эти уколы называются, которые наша шарлатанка людям делает. Они не помогают, идите сюда.

Леся вцепилась потной, липкой лапкой в мое плечо и потащила за собой. Мы пробежали сквозь арку, свернули налево, направо, пересекли два двора и наконец добрались до совершенно пустой детской площадки. Леся села на скамейку и с жаром произнесла:

– Ну полная лабуда! А какие деньги Олька получает! Вы должны открыть правду людям.

– Зачем? – пожала я плечами.

– Как? – возмутилась Леся. – Пусть народ знает: Капова шарлатанка, нечего к ней ходить.

– Вы работаете? – перебила я бабу.

– Сейчас нет, болею, пенсию получаю.

– Большую?

– Несколько сотен.

– А вот туфли у вас хорошие, – вздохнула я, – сразу видно – дорогие. Где купили?

– К чему тут болтовня об обуви, – удивилась Леся, – не знаю, их мне Ольга принесла.

– Если клиенты Каповой перестанут ее посещать, вам не доведется щеголять в элегантной обуви. Денег в семье не станет, вас не пугает нищета? На мой взгляд, вам следует вести себя по-другому, всячески нахваливать «Красотин», чтобы не лишиться материального благополучия.

– Не могу видеть, как обманывают людей!

– Ольга, наверное, и себе уколы делает?

– Конечно.

– Она шикарно выглядит, просто юная девушка.

– Да, – заорала Леся, – именно так, я около нее – потрепанная кошелка! И ведь сколько раз просила, ну кольни и меня, так нет!

Я подавила вздох. Вот в чем дело. Желание Леси вывести сестричку на чистую воду теперь понятно.

– Только сейчас я ни за что ни на какие инъекции не соглашусь, – Леся летела верхом на метле злобы, – потому как это наркотик.

– «Красотин»? В его составе героин?

– Из чего сия дрянь состоит, не знаю и знать не хочу, – отмахнулась Леся, – но она вызывает привыкание. Сначала раз в три года надо колоться, потом через двенадцать месяцев, следом спустя шесть, затем через тридцать дней, неделю… Ольга уже давно каждый день – каждый! – начинает со шприца. Человек, подсевший на «Красотин», вынужден постоянно сидеть на игле. А никаких исследований на тему, как его длительное применение влияет на здоровье, нет.

– По-вашему, Ольга сама себя губит?

– Куда ж ей деваться? – скривилась Леся. – Морда у врача – визитная карточка. Только видела я тех, кто с «Красотина» соскочил, уж поверьте, лучше не начинать омолаживаться. Ольга своим клиентам сразу правду не открывает, истина потом на свет выползает. А я не хочу участвовать в обмане. Ольга слишком много врет. Вот вы про Настю спрашивали. Так ни слова правды не услышали. Только не подумайте, будто я под дверью стояла, вы громко говорили, прямо на всю квартиру.

Я навострила уши и, сохраняя на лице делано-спокойное выражение, равнодушно спросила:

– Что вы имеете в виду?

– А все! – залихватски выкрикнула Леся. – Они из-за Самуила поругались, это тот еще тип.

– Кто такой Самуил?

Леся противно усмехнулась:

– Ольга-то у мужиков успехом не пользовалась. Мы с Викой замуж удачно вышли, а сестричка наша в лаборатории сидела, над пробирками чахла. А какие в науке мужчины? Смех один, кузнечики сушеные. То ли дело мой супруг – красавец, поэт, все при нем – и рост, и лицо.

Я хотела сказать: «Каждому свое. Одной нравится содержание, другой пустые красивые упаковки», но ехидное замечание пришлось проглотить.

– А Настя, – вещала Леся, – та, наоборот, всех парней строила. Ну и случилась у них с Ольгой незадача.

Я привалилась спиной к жесткой лавочке. Надо внимательно выслушать Лесю, вдруг она подскажет, где Настя?

– Настька ваще мужиков ни в грош не ставила, – выплескивала на меня сведения Леся, – и правильно делала. Покрутит, повертит парнем, разведет его на подарочки – и адью, нового найдет. Липли к ней любовники, словно осы к варенью, а Ольга злилась, ей-то никто даже цветов не дарил.

Но потом откуда ни возьмись появился мужчина с архаичным именем Самуил. Где его Ольга раздобыла, Леся не знала, но только одно ей стало понятно сразу: Самуил не ученый, не медицинский работник, похоже, он вообще не имел высшего образования.

Он начал бывать у Каповой каждый день. Сначала мать Ольги резко возражала против визитов неотесанного кавалера. Едва за ним захлопывалась дверь, Вера Петровна принималась точить зубы о неразумную дочь.

– Боже! Откуда он выполз! Не умеет пользоваться ножом! А это кольцо! Он что, женат?

– Нет, – сквозь зубы отвечала Оля, – Самуил свободен.

– Почему же носит знак обручения? – не успокаивалась Вера Петровна.

– Это всего лишь перстень.

– Фу, как вульгарно!

Ольга краснела, но молчала. Леся же попыталась образумить родительницу и один раз, когда мать снова завела речь об ужасном воспитании и отвратительных манерах ухажера старшей дочери, сказала:

– Знаешь, оставь его в покое. У Ольги хвост из поклонников не змеится, пусть лучше такой мужичонка будет, чем вообще старой девой останется.

Решила избавить сестру от занудных причитаний маменьки и мгновенно пожалела о содеянном, потому что на Лесю обиделись обе стороны: и Оля, и Вера Петровна.