Гардемарин в юбке - Хрусталева Ирина

Вероника посмотрела на то, что выбрал Виктор, и сморщила носик, потерла его рукой, чтобы мужчина не видел, как она смеется, и сказала:

– Вить, ты мне покажи, какие у тебя еще расцветки есть, а я посмотрю, что лучше подойдет.

Мужчина пожал плечами, сдернул галстук и поплелся в комнату, ворча себе под нос:

– Я вообще эти ошейники терпеть не могу, кто их только придумал? Чувствуешь себя, как приговоренный к смертной казни через повешенье. – Он повернулся к девушкам и спросил: – Ник, а если я вообще галстук надевать не буду?

– Нет, Вить, я думаю, так не пойдет, небось все мужчины в смокингах будут, а ты припрешься без галстука. Тогда уж сразу надевай свою робу ментовскую – и вперед.

– Ладно, выбирай тогда, на какой удавке мне повеситься, – засмеялся Виктор.

Когда наконец выбрали то, что нужно, Ника занялась внешностью Светланы. И когда через час девушка вышла из детской, у ее мужа в буквальном смысле отвалилась челюсть.

– Светка, – выдохнул он, – да ты у меня, оказывается, красавица.

Света уперла руки в бока и, сощурив глаза, прошипела:

– Ты что, Краснов, только сейчас это заметил? А без этого платья я, значит, баба-яга? Ну и наглец!

– Светик, да ты что? Вообще ты у меня без всего еще лучше! Я просто ошибся сейчас! Это платье засверкало, как только ты надела его на себя, – тут же выкрутился Виктор.

– То-то же! – погрозила Света супругу пальчиком.

В это время позвонили в дверь, и Краснов побежал открывать. Приехала его мать, чтобы посидеть с маленьким Ромкой, пока его родители будут отрываться на юбилее. Компания вывалилась из квартиры и, сев в «десятку» Вероники, отправилась на праздник. За руль сел Виктор, он терпеть не мог ездить в машине, когда ее вела женщина, особенно если этой женщиной была подруга жены, не признававшая никаких правил и ездившая так, как было удобно ей. Гаишников Ника доводила до приступов эпилепсии, если кто-то из них имел неосторожность остановить ее за нарушение. Буквально через пятнадцать минут они готовы были заплатить ей сами, лишь бы она побыстрее скрылась с глаз долой.

До Марсова друзья добрались благополучно и въехали в огромный двор. Там уже стояла вереница машин импортного разлива. Виктор скромно припарковался в уголочке, чтобы на фоне «Мерседесов» и джипов беленькая «десяточка» Ники не очень бросалась в глаза. Когда они вошли в большую гостиную, утопающую в цветах, Юлия стояла рядом с мужем в компании мужчин, которые о чем-то оживленно беседовали. У Юли было такое кислое лицо, что Вероника тут же шепнула на ухо Светлане:

– Похоже, наша подруга только что проглотила килограмм лимонов, причем без сахара.

Юля бросила тоскливый взгляд на дверь и тут же увидела своих подруг. Улыбка мгновенно стерла с ее лица скучающее выражение, и она со всех ног кинулась к ним:

– Ну наконец-то, я уж думала, что вы никогда не придете! Почему так задержались?

Виктор глянул на часы и пробухтел:

– Всего на полчаса, разве это опоздание?

– А я так уже завяла здесь, среди этих банкиров, бизнесвумен и прочих смокингов! Девчонки, какие же вы у меня красивые, просто супер! А как вам мой костюмчик? Вадим сказал, что это от Версаче. – И Юля покрутилась перед гостями.

– Умереть – не встать, – за всех ответил Виктор.

– Жалко, что еще немного, и не налезет, скоро расползусь, как корова, и буду носить исключительно мешки из-под картошки, они вместительные.

– Ничего, это явление временное, зато потом… – засмеялась и закатила глазки Света.

К ним подошла Юлина свекровь, импозантная молодящаяся дама.

– Юленька, деточка, приглашай своих подруг проходить. Что же вы встали у порога, милые? Добрый вечер, леди, очень рада снова вас видеть. Молодой человек, и вы проходите, берите напитки, чувствуйте себя как дома. Вероника, почему вы так редко приезжаете к Юленьке, она мне жаловалась на вас! Ну, у Светочки маленький ребенок, понятно, что ей некогда, а вот вам непростительно. Юленька еще не привыкла к такого рода существованию, она девушка энергичная, подвижная, на язычок острая. А быть женой бизнесмена, особенно такого, как мой сын, тяжелый труд. Работать женщине нельзя, это может повредить имиджу супруга, вот и приходится скучать. Я Юленьку уговариваю, чтобы потерпела, а потом ничего, привыкнет. Что же делать, знала, наверное, за кого замуж шла… Или муж, или деньги, третьего не дано.

Дама все это говорила сладеньким голоском, но с языка, чувствовалось, так и капал натуральный змеиный яд. Вероника наблюдала за дамой и, заметив, как Юля покрывается красными пятнами, вдруг лучезарно улыбнулась и припечатала:

– Ничего, Роза Ефимовна, скоро не будет времени скучать. Родится ребенок, Юленька еще плакать будет, что времени не хватает, уж немного осталось подождать.

Женщина побледнела и, повернувшись к невестке, удивленно спросила:

– У тебя будет ребенок? Ты что, беременна?

Юля прищурилась и процедила:

– А что же здесь удивительного, или я не мужнина жена?

Женщина явно растерялась, не зная, что ответить. Потом взяла себя в руки и спокойно сказала:

– Зачем же так торопиться? Вы еще молодые, успеете.

– Я-то, может, и молодая, а вот Вадиму уже сорок пять, – не уступила Юля свекрови.

– Разве это возраст для мужчины? Наоборот, самый расцвет.

– Вот пусть и расцветает, а я рожать буду. Думаю троих-четверых будет достаточно, – ехидничала Юля.

Света и Вероника стояли молча, наблюдая эту сцену со стороны.

– Юлия, думаю, ты не совсем понимаешь, о чем я хочу тебе сказать. Вам с Вадимом нужно приглядеться друг к другу, ведь вы совершенно из разных слоев общества.

– Вы хотите сказать, что я рылом не вышла, чтобы быть достойной женой для Вадима?

– При чем здесь то, о чем ты говоришь?

– Это вы про рыло начали, – не унималась Юлька.

Роза Ефимовна гордо подняла голову и, повернувшись к девушкам спиной, уплыла грациозной походкой в глубь гостиной, демонстрируя свое пренебрежение.

– Ну, Юлька, ты, оказывается, попала в семью гремучих змей? – удивленно произнесла Светлана.

– Вадим совсем не такой, он не похож на свою мать. А она только недавно зубки начала показывать, когда про завещание узнала. Они же хотели Вадима на дочери банкира женить, а он ни в какую: женюсь, говорит, только по любви. Вон, кстати, тот банкир стоит, в белом смокинге, а рядом его жена и дочка – чистая Квазимода. Бриллиантами обвешалась, как новогодняя елка, да толку-то? Представляю, если бы Вадим женился на ней, ужас! Мать этой девушки – приятельница моей свекрови, они эту идею насчет женитьбы давно вынашивали, а тут такой облом в виде Юльки Фоминой. Вот теперь и дымятся от злости. Мы когда с Вадимом поженились, Роза Ефимовна прямо сама доброта была. Такая приветливая, такая сладенькая, она побаивается Вадима, а как про завещание узнала, все, как подменили.

– Я тебя, между прочим, предупреждала, что так и будет, – сказала Вероника.

– Да знаю, не маленькая. Я Вадиму уже все уши прожужжала, а он смеется и говорит:

– Мать я и так обеспечу, а братец пусть свое заднее место приподнимет и поработает, а то вообразил себя писателем и слюнявит уже десять лет одну страницу. Эллочка тоже считает себя женой гения. Так и живут, ни о чем не думая и на мои деньги. Не люблю бездельников. Братец не захотел работать с нашим отцом, когда тот решил нас приобщить к делу, а теперь обижается, что все моим стало после его смерти. Посмотрел бы я, как они крутились, если бы я тоже тогда махнул на все рукой и не захотел вкалывать, как проклятый. Отец все только начинал, а уж раскручивать мне пришлось. Все это богатство я заработал своим горбом. Начал в хорошее время, а продолжил в нужном месте. Для нормальных людей мне ничего не жалко, а вот когда нагло пользуются, меня это бесит. Терплю только ради матери, любит она этого, как она про него говорит, – «одаренного мальчика». Вроде братья мы родные, но совсем разные: я не могу без дела сидеть, а он все сделает, лишь бы отвертеться от работы.

Юля зло посмотрела в сторону, где кучкой собрались ее свекровь, Александр и Элла – Ларисы, их дочери, сегодня не было, – и злорадно проговорила:

– Но теперь, после сегодняшнего разговора, я подумаю, уговаривать Вадима дальше изменить завещание или нет. В конце концов, у нас будет ребенок, вот пусть он на ребенка все и переписывает. Я им покажу, кто из нас есть «ху». Ведут себя так, будто всю жизнь в господах ходили, прямо противно смотреть. Отец Вадима, конечно, большой шишкой был до перестройки, жили они не чета другим, но уж и так нос задирать, думаю, не стоит. Мой отец, между прочим, академиком был, а свекровь такие слова лепит – «из разных слоев общества» мы, видите ли… Действительно из разных, только еще нужно посмотреть, кто по какую сторону. Ладно, девчонки, давайте веселиться, пошли они, эти родственнички, к той самой матери. Для меня главное, что Вадим меня любит, а на них мне наплевать и в унитаз спустить.