Княжна с тараканами - Донцова Дарья

Вскоре прибыла «Скорая», затем милиция. Совершившую наезд забрали в отделение, труп увезли в морг, Степанова отправилась домой.

Следователь, к которому попало дело, не испытал никаких трудностей в работе. Он довольно быстро выяснил, что Алена Барашкова (так звали виновницу ДТП) на момент происшествия была сотрудницей агентства «Кадр», но ранее работала на канале «Новости Сорок Один» репортером, часто ездила в командировки, в основном по «горячим точкам». Война не женское дело, но на телевидении нет полового различия между корреспондентами, в особенности если они занимаются новостями. Алена мечтала сделать головокружительную карьеру, поэтому хваталась за любые, подчас очень опасные задания, жертвовала отдыхом, сном, забывала о семье. А в конце концов подсела на наркотики, начала с кокаина, который нюхала, чтобы прогнать усталость, затем переключилась на героин.

Коллеги относились к Алене с пониманием, прикрывали ее, сколько могли, от начальства, но рано или поздно правда всегда вылезает наружу, и Барашкову уволили. Хозяин канала не хотел шума и, наверное, тоже сочувствовал ей, поэтому в трудовой книжке журналистки написали, что она ушла по собственному желанию.

– Вылечишься, возьму назад, – пообещал шеф ей на прощание.

Тут надо отметить, что семья не бросила Алену. Леонид не стал оформлять развод, а определил супругу в частную клинику. Барашкова провела там несколько месяцев, и ее вновь приняли в штат канала «Новости Сорок Один». И все повторилось. Около полугода Елена Борисовна летала из страны в страну, потом снова начала колоться.

Дальнейшая ее судьба – бесконечный день сурка. Выход из больницы, короткий промежуток нормального существования, устройство на работу в какое&нибудь третьесортное место, пара недель здоровой жизни, поход к дилеру, наркотический запой, клиника – и все по новой. Слухи о том, что Алена наркоманка, быстро распространились в мире телевидения, и ее не хотели брать ни на один канал. Барашкова была вынуждена согласиться писать тексты для малотиражных газет, потом переключилась на непопулярные интернет-издания, короче, скатывалась все ниже и ниже. Оставалось лишь удивляться терпению Леонида, который все пытался образумить супругу.

Так продолжалось не один год. А потом Алена вдруг выздоровела. На момент аварии она восемнадцать месяцев не прикасалась к героину, работала в рекламном агентстве «Кадр» и вроде взялась за ум. Незадолго до трагедии Алена справляла день рождения, и муж подарил ей крохотную малолитражку. Это выглядело как признание ее нормальным человеком.

То, что она снова потянулась к наркотикам, да еще задавила насмерть человека, стало тяжелым ударом для Леонида. Он подал на развод и очень быстро получил его. Алену судили уже под ее девичьей фамилией Клепикова. Семья отвернулась от бывшей журналистки, даже не наняла ей адвоката, защитника убийце Сусанны Вайнштейн предоставило государство. Елена Борисовна получила пять лет и отправилась на зону.

В письме, присланном Якименко, были сведения и о том, как вела себя Клепикова в заключении.

В первый год Алена заработала славу бунтарки. Она дралась по каждому поводу, часто сидела в карцере, несколько раз оказывалась в так называемом БУРе, а потом предприняла попытку побега, за которую ей увеличили наказание. Еще через год Алена снова попробовала сбежать, и опять неудачно.

Непокорную зэчку перевели на другую зону, срок заключения увеличился. Дело Клепиковой было отмечено цветными полосами, при взгляде на которые охрана сразу понимала: женщина склонна к побегу, может напасть на конвой, легко вступает в драку с другими заключенными. Алену боялись, с ней предпочитали не связываться.

За все время пребывания в заключении бывшая журналистка не получила с воли ни одной передачи, ни единого письма – родные навсегда вычеркнули ее из своей жизни. Начальство колонии считало Елену Борисовну неисправимой. Клепиковой нечего было даже думать об условно-досрочном освобождении.

Но все неожиданно изменилось, когда на зону стал приезжать священник, отец Иоанн. Агрессивная, безбашенная Алена притихла, перестала бузить, начала хорошо работать, более не дралась, не пыталась бежать, превратилась в образцово-показательную заключенную. Одним словом – стала иным человеком. От нее перестали шарахаться, у Алены появились подруги, она вспомнила о своем журналистском образовании, редактировала местную газету и более не нарушала режим.

Пару месяцев назад Алена дежурила на кухне – чистила картошку. Повариха, вольнонаемная Клавдия Великанова, как раз собиралась загружать остатки обеда в огромный чан. На дне этой здоровенной емкости были острые ножи, которые перемалывали отбросы в пюре, шедшее потом на корм поросятам. Клавдия совершила оплошность – не отключила рубильное устройство от электричества. Она наклонила над чаном кастрюлю с объедками, увидела, что в перемалыватель упал неведомо как попавший в пищевые отходы нож. Тогда она отставила кастрюлю в сторону и запустила одну руку в миксер, чтобы вытащить нож, а второй оперлась о край устройства и случайно нажала на кнопку пуска. Винт, состоящий из острых лезвий, пришел в движение. Клавдия хотела отдернуть руку, но край ее одежды за что&то зацепился. Повариха закричала. Алена ринулась к ней на помощь. Но вместо того, чтобы отключить электричество, сунула руку в чан и что есть силы дернула ткань, мешавшую Клавдии освободиться. В результате вольнонаемная повариха осталась цела и невредима, а Клепиковой отрезало левую кисть.

В санчасти колонии не было ни хороших условий, ни опытных врачей. Но начальник зоны проявил христианское милосердие, нарушил гору служебных инструкций, и Алену на машине одного из сотрудников спешно доставили в московскую больницу, которая специализируется на микрохирургии. Кисть удачно пришили. Но спустя пару дней после операции у Алены по непонятной причине парализовало ноги, и сейчас она лежит в палате все той же клиники. Учитывая, что пострадавшей заключенной осталось досидеть считаные месяцы и она, вероятнее всего, останется инвалидом, начальство лагеря спешно ходатайствовало об ее досрочном освобождении. Ныне Клепикова вольный человек. Только куда направиться бедняге? У нее нет ни дома, ни работы, ни денег, ни здоровья. Доктора настроены пессимистично, полагают, что пациентка проведет остаток дней в инвалидном кресле. Учитывая эти обстоятельства, Клепикову скорее всего отправят в дом престарелых, где она точно долго не протянет…

– Вы случайно не Степанида Козлова? – спросили сбоку.

Я быстро закрыла айпад, подняла голову и увидела полную брюнетку в ярко-красном пальто непонятно чьего производства, но усиленно прикидывающемся творением известного модного дома. Густые, очень красивые волосы девушки были безжалостно изуродованы рукой парикмахера, который явно пытался повторить элегантную асимметричную стрижку телеведущей Леры Кудрявцевой, но потерпел полнейшее фиаско. Пальцами с ужасающими пятисантиметровыми акриловыми когтями Дарья сжимала фейковую сумочку якобы от Луи Вюиттона, а про макияж я лучше промолчу. Ну почему некоторые женщины не понимают, что на работу и на вечеринку надо краситься по&разному? И зачем они покупают подделки? Всем ведь ясно, что красотка, едущая в метро, не может позволить себе сумку, цена на которую стартует с двух тысяч евро. Лучше подобрать недорогой, но вполне приличный аксессуар, не копирующий замысловатые бренды. Поверьте, таких много! И с этими вещами вы не будете выглядеть смешно.

– Я сразу поняла, что это ты, – немедленно перешла на свойский тон Мамонтова. – Красивая у тебя куртка. Чье производство?

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Купила на распродаже…

Окончание фразы «в магазине «Ле Бон Марше» в Париже» я благополучно проглотила, пару раз кашлянув. Потом протянула Даше сотовый. Мамонтова быстро развернула салфетку и прошептала:

– Офигеть! Прямо не верится. Иринка умерла, а телефончик вернулся.

– А что случилось с твоей подругой? – проявила я неуместное любопытство.

Мамонтова помолчала. Но через минуту сказала:

– Нам начальство объяснило, что Куликова от гриппа умерла. А на самом деле она делала маникюр и занесла инфекцию.

– Зачем руководству вам врать? – удивилась я.

Даша убрала мобильный в свою сумку.

– Через дорогу от этого кафе находится большой торговый центр. На первом этаже можно сделать экспресс-маникюр. Я там мастер, а Ирка рядом работала. Представляешь, что начнется, если народ узнает правду про Куликову? Все клиенты разбегутся! К нам много покупательниц ходит, но еще больше сотрудниц центра – продавщицы-кассиры, тетки из администрации. Им от нашего владельца скидка положена, вот и пользуются. Мы, перед тем как работать начать, на глазах у клиента мешочек с инструментами вскрываем, ну, чтобы человек видел – они одноразовые. Только их потом не выбрасывают, а собирают, моют и вновь по пакетикам раскладывают. Для постоянных пользователей у меня свой набор есть, я его тщательно стерилизую, но ради того, кто один раз мимо шел и решил заусенцы срезать, чего стараться?