Княжна с тараканами - Донцова Дарья

Полина вытащила из сумочки пачку дешевых сигарет и принялась яростно чиркать зажигалкой.

– В принципе рассказанная вами история не кажется такой уж фантастичной, – нехотя признала я. – В нее даже можно поверить. Но ее конец! По-вашему, таинственная любовница договорилась с Вайнштейн, чтобы та бросилась под колеса иномарки? Сусанна должна была умереть ради того, чтобы Алену посадили за решетку? До такого идиотизма даже авторы детективов не додумаются.

Дороднова наконец закурила и с наслаждением затянулась.

– Нет, конечно. Наверное, та баба, любовница Леонида, собиралась доставить бесчувственную Алену на ее автомобиле во двор дома, может, разбить соседскую машину на парковке. Думала: народ милицию кликнет, шум поднимется, и все узнают, что жена Барашкова наркоманка. Тот тогда от супруги отвернется, а любовница его утешит. Но получилось еще лучше. Вайнштейн дорогу перебегала, водительница ее сшибла и поняла: вот он – чудесный шанс. Сама удрала, а Алену на месте происшествия бросила.

– Это не объясняет появление туфель, – протянула я.

– Совсем мышей не ловишь? – поморщилась Полина. – Дорогие лодочки принадлежали любовнице. Наверняка она тоже на той вечеринке была, потому что работала в агентстве «Кадр». Собравшись убежать, бабенка сообразила: в вечерней обуви ей далеко не уйти – каблук слишком высокий. Да и кто в ноябре в такой красоте по улицам рассекает?

– Тогда женщина стащила с Алены черные балетки, кое&как влезла в них, бросила свои шпильки и унеслась, – договорила я. – По-вашему, было так? Не самый умный поступок. Но, учитывая обстоятельства, возможный.

Дороднова фамильярно похлопала меня по руке.

– Молодец, включила голову. Теперь позаботишься о матери? Повторяю: ее подставили!

– Врач Степанова, свидетельница наезда, не видела, чтобы от машины кто&то отбегал, – возразила я.

Полина затушила окурок в пепельнице.

– А то она прямо не отрываясь на дорогу смотрела.

– Да, – кивнула я, – она как раз курила на балконе. Наезд случился на ее глазах. Хотя…

– Ну, ну, – поторопила Дороднова, – говори, чего сообразила?

Я нехотя продолжила:

– Тамара Николаевна пошла за чемоданчиком с лекарствами, потом поспешила на улицу. Секундочку, сейчас…

Я вытащила айпад, открыла почту и прочитала вслух:

– «Свидетельница взяла все необходимое для оказания первой помощи и проследовала на место происшествия. По словам Степановой, после того, как она покинула балкон, и до момента ее приближения к сбитой девушке прошло более десяти минут. Пострадавшая уже не дышала. На дороге не было никого, кроме трупа и женщины, чья личность была установлена прибывшими сотрудниками милиции как Елена Борисовна Барашкова. Гражданка Барашкова лежала на тротуаре с противоположной от водительского места стороны, головой по направлению движения. Передняя пассажирская дверь была нараспашку, дверца шофера закрыта. Степанова предположила, что в момент аварии водительницу выбросило из иномарки, и собралась оказать ей первую помощь. Уже при беглом осмотре Степановой стало ясно, что та находится в стадии глубокого наркотического опьянения, не реагирует на вопросы, не идет на контакт, не способна встать на ноги…»

– Эта Степанова не особо умная, – оценила выводы Тамары Николаевны Полина, когда я замолчала. – Если человека из тачки вышвыривает, он обычно через лобовое стекло вылетает и расшибается. Да и автомобиль тогда остается посреди дороги стоять. А он у тротуара находился, пассажирская дверь отворена. Понятно же! Никого никуда не выбрасывало, Алена сама вышла и упала, вот дверца и осталась открытой.

– Десять минут… – протянула задумчиво я. – Кажется, совсем короткий промежуток, но на самом деле его вполне могло хватить на то, чтобы взять чужие туфли, бросить свои и удрать. Тамара Николаевна не смотрела неотрывно на дорогу до приезда «Скорой» – она брала лекарства, спускалась из квартиры по лестнице.

– Ага! Я права! – обрадовалась Дороднова.

Мне почему&то стало зябко.

– Повторите, что вы сказали.

– Ага, я права, – эхом откликнулась Полина.

– Нет, чуть раньше, – пробормотала я, – про дверцу машины.

– Она была открыта. И что? – не поняла Полина.

– Я читала протокол, но не обратила внимания, а сейчас, когда вы про это заговорили, сообразила. Пассажирская дверь нараспашку, а водительская захлопнута! – воскликнула я. – Мать лежит на тротуаре, с противоположной от проезжей части стороны. Она под действием большой дозы наркотика не могла ни говорить, ни двигаться. Давайте оставим в стороне вопрос, как она в таком состоянии умудрилась сесть за руль и управлять автомобилем. Но зачем Алене аккуратно закрывать дверцу, из которой она вышла, обходить иномарку, распахивать дверь пассажира, перед тем как она упала на тротуар? Моей матери очень плохо физически, она не владет собой, не понимает, что произошло, приходит в сознание почти через сутки и начинает задавать бестолковые вопросы: «Где я?» и «Что произошло?». По логике, иномарка должна была замереть на дороге, а Алена, сумевшая открыть дверцу и выпасть наружу, должна была остаться прямо на мостовой. У нее не хватило сил даже на то, чтобы сесть, она валялась в грязи. Ноябрь, холодно, она без пальто, ее поливает дождь. Но матери было все равно, наркотик лишил ее любых ощущений.

– А тачка аккуратно припаркована у тротуара! – закричала Полина. – Настоящий преступник, тот – или та! – кто убил Вайнштейн, сбежал, надев балетки Аленки. И что теперь делать?

– Странно, что милиционеры, занимавшиеся делом о наезде, не заметили этих нестыковок, – пробормотала я.

– Ты просто не знаешь, как ведут следствие, – махнула рукой Полина. – Тяп-ляп, и готово, лишь бы дело поскорей в суд отправить. Владелица машины, бывшая наркоманка, в момент ДТП оказалась под кайфом. Чего разбираться&то? Живехонько документы в папочку, и процент раскрываемости улучшен.

Из моей сумки донесся звонок мобильного, я взяла трубку и услышала приятный баритон:

– Степанида? Это Филипп. Ну, тот, у кого зубы болели. Ты потеряла в моей машине ежедневник. Небольшой такой, в коричневой кожаной обложке, она украшена большой буквой «Х».

– Логотип «Шанель», – растерянно уточнила я. – Мне книжку подарил в Париже один из сотрудников фирмы. Эй! Откуда тебе известен мой номер?

Филипп засмеялся.

– Следуя указаниям Шерлока Холмса, я применил метод дедукции. Я такими блокнотами не пользуюсь, и за последнюю неделю в моей машине никого постороннего, кроме тебя, не было. Открыл обложку найденной книжки, а там красивым почерком написано: Степанида Козлова, визажист фирмы «Бак». Далее указаны мобильный телефон, адрес магазина и номер комнаты, где надо искать растеряху, а также фраза: «Большая просьба вернуть за хорошее вознаграждение». Я готов отдать ежедневник, но требую награды. Вполне удовлетворюсь совместным обедом. Где ты находишься?

Я была так ошарашена звонком, что безо всяких колебаний сообщила адрес кафе.

– Прекрасно! – обрадовался Филипп. – Минут через пять подъеду. Кстати, в обложке ежедневника есть нечто вроде кармана, и там лежат чеки. Вот, сейчас… Кафе «Якобинка», Сен-Жермен, Париж, двадцать евро. «Пицца Мазарини», тоже Париж, название улицы прочитать не могу.

– Сент-Андрэ дез Арт, – быстро сказала я. – Пожалуйста, не потеряй эти бумажки, они нужны мне для отчета в бухгалтерии. На работе нам дают командировочные, нужно потом предоставить чеки за еду, отель, такси.

– Знакомо, – засмеялся Филипп. – Уже еду.

Я вынула кошелек и посмотрела на Полину.

– Мне надо идти.

– Поболтали и конец? – возмутилась она. – А как же Аленка? Знаем же теперь, что она ни в чем не виновата!

Я достала из сумки ручку, написала на салфетке телефон и протянула собеседнице:

– Извините, пока не сообразила, что делать, но понимаю: женщина, которая на самом деле совершила преступление, тесно связана с моей матерью. Она решила ей отомстить или задумала убрать ее со своей дороги. Мне нужно посоветоваться с близким приятелем, который хорошо разбирается в такого рода проблемах, Игорь настоящий профессионал и порядочный человек. Дайте мне два дня, хорошо? Я никуда не денусь, и если мой друг скажет, что наши с вами догадки верны… Короче, буду держать вас в курсе событий. И, пожалуйста, связывайтесь со мной исключительно по номеру, который указан на салфетке. Моя близкая подруга потеряла мобильный, я отдала ей трубку, на которую вы звонили раньше.

– Хорошо, – согласилась Полина. – Надюша, не подведи! Мама тебя очень любит.

Я на секунду замерла. Может, признаться Дородновой, что я не являюсь дочерью Алены Барашковой? Нет, нельзя. Полина вспылит, разозлится за обман, еще подстережет настоящую Надю около дома или приедет к ней в институт.

В джипе Филиппа приятно пахло ванилью.

– Это освежитель воздуха, – пояснил парень. – Мыл автомобиль, а мойщики без спроса салон опрыскали.