Тайник - Джордж Элизабет

— Ошибка. — Ле Галле говорил уже не так дружелюбно, как раньше. — Да. Понятно, мистер Сент-Джеймс. Ошибочка, значит, вышла.

Тут он повернул голову, чтобы поглядеть, кто стоит у открытой двери кабинета, и увидел офицера в форме с пачкой документов в руках. Ле Галле жестом приказал ему отойти, сам встал и закрыл дверь. Скрестив на груди руки, он повернулся к Сент-Джеймсу.

— Я не возражаю, чтобы вы тут вынюхивали, мистер Сент-Джеймс. Страна у нас, сами знаете, свободная, и если вам надо задать пару вопросов тому или другому парню и он не против, то и мне все равно. Но скрывать улики — это совсем другое дело.

— Да я же понимаю…

— Не думаю. Вы приехали сюда с определенным намерением, и если вам кажется, что я этого не знаю или не понимаю, к чему это может привести, то лучше вам переменить свое решение. А теперь мне нужно кольцо. Немедленно. Позже мы разберемся, где оно побывало с тех пор, как вы подняли его на пляже. А заодно и с тем, зачем вы его вообще подняли. Можно подумать, черт возьми, вы не знали, что в таких случаях надо делать. Я ясно выражаюсь?

Сент-Джеймс не получал таких выволочек с ранней юности и сейчас чувствовал себя так, словно разъяренный учитель прилюдно стащил с него штаны, — ситуация не из приятных. У него даже мурашки по коже побежали, настолько это было унизительно, но делать было нечего — он это заслужил, да еще как. Однако сознание собственной вины не смягчало чувства горечи, испытываемой им в данный момент, и не могло предотвратить удар, который это происшествие нанесет его репутации в будущем, если он не исправит ситуацию в кратчайшие сроки.

— Я не знаю, что могло случиться, — сказал он, — но приношу вам мои глубочайшие извинения. Кольцо…

— Мне не нужны ваши дурацкие извинения, — рявкнул Ле Галле. — Мне нужно кольцо.

— Вы получите его немедленно.

— На это я, черт возьми, и надеюсь, мистер Сент-Джеймс.

Главный инспектор подошел к двери и распахнул ее.

Сент-Джеймс не помнил случая, когда бы его выпроваживали столь бесцеремонно. Он вышел в коридор, где ждал офицер с бумагами в руке. Опустив глаза, точно в смущении, он проскользнул мимо него в кабинет главного инспектора.

Ле Галле захлопнул дверь. А напоследок бросил вместо «до свидания»:

— Хромоножка чертов.

Дебора обнаружила, что буквально все гернсийские торговцы антиквариатом жили в Сент-Питер-Порте. Как и следовало ожидать, они облюбовали старейшие кварталы вблизи гавани. Но вместо того чтобы обходить одну за другой их лавки, она предложила Чероки обзвонить их. Поэтому они вернулись назад к рынку, а оттуда прошли прямо к городской церкви. Сбоку от нее стоял телефон-автомат, который и был им нужен, и, пока Чероки стоял и с серьезным видом наблюдал за Деборой, она скармливала автомату одну монету за другой, выясняя, в каких именно магазинах продается военный антиквариат. Ей казалось логичным начать с них, а потом расширять круг поисков по мере надобности.

Как оказалось, всего две лавки в городе торговали подобным добром. Обе находились на Милл-стрит, мощеной улочке, карабкавшейся вверх по холму от мясного рынка. Мудрым решением муниципалитета она была переведена в разряд пешеходных.

«Впрочем, — подумала Дебора, когда они ее нашли, — здесь все равно ни одна машина не проехала бы, не ободрав себе бока о стены».

Улочка напомнила ей Шэмблз в Йорке: чуть более широкая, она также вызывала в воображении картины прошлого, когда запряженная лошадьми повозка, медленно тащившаяся по мостовой, служила единственным транспортным средством.

Магазинчики на Милл-стрит отражали патриархальный период развития торговли, так как украшения в их окнах почти отсутствовали, а сами окна были снабжены мощными переплетами, и двери тоже были серьезные. Дома, в которых располагались эти заведения, вполне вероятно, служили их владельцам и постоянными квартирами, так как имели по три аккуратных этажа, а их крыши украшали слуховые окна и ряды каминных труб, выстроившихся по росту, точно школьники на линейке.

Район был малолюдный, поскольку лежал довольно далеко от оживленных магазинов и банков Хай-стрит и ее продолжения, Ле-Полле. Пока Дебора и Чероки оглядывались в поисках первого адреса и фамилии, которые она записала на оборотной стороне незаполненного чека, ей пришло в голову, что даже самый оптимистически настроенный торговец рискует прогореть, открыв здесь магазин. Обнаружив первый из двух нужных им магазинов, они увидели в его окне унылый транспарант, объявлявший о грядущем выходе из бизнеса, — вид у него был такой, словно он служил местным торговцам переходящим знаменем.