Таможня дает добро - Воронин Андрей

— Варвара, ты почему так поздно? — набросилась на Белкину женщина режиссер, одна из немногих в студии, кто мог позволить себе носить джинсы и свитер. Ей самой в кадре работать не предстояло.

— Будешь возникать, я сейчас всех своих людей заберу. Ты же видишь, Аня, это профессионалы, им твои репетиционные прогоны ни к чему.

— Аня, отвяжись от человека, — к режиссеру спустился седой мужчина в темных очках и повел ее к подиуму. — Ты лучше следи за тем, как свет выставлен. Лица плоские получаются на правой трибуне.

Началась обычная предсъемочная кутерьма, когда кажется, что ничего не успеют сделать к выходу в эфир, когда в самый последний момент выясняется, что не хватает одного микрофона–петлички, когда прямо над головами сидящих взрывается киловаттная лампа в софите. Все нервничают, кричат друг на друга, но стоит зазвучать в студии голосу режиссера, усиленного динамиками, с напоминанием о том, что через минуту — после рекламного ролика — начинается выход в эфир, как тут же лишние люди исчезают, микрофон мгновенно находится, в киловаттном софите исчезает надобность, хотя еще минуту тому назад оператор уверял, что передача без него немыслима.

Тамара Солодкина с завистью смотрела на тех, кто абсолютно не волновался. Сама же она никак не могла унять дрожь в руках и крепко сжимала ладонь Дорогина. Варвара Белкина, сидя на подиуме в мягком кресле, покосилась на монитор и, видя, что там только начинается заставка ее передачи, негромко сказала:

—-Чего такие мрачные сидите? Улыбайтесь, — и высунула язык.

— Не прячь, тебе так идет, — сказала вторая ведущая.

— Я его и не собираюсь прятать.

— Студия, внимание! — прозвучало в динамиках.

И тут Тамара увидела, как на мониторе сквозь последние кадры заставки проступила студия, тот самый подиум, улыбающаяся Варвара Белкина, и почувствовала, как страх покинул ее. Ничего ужасного не произошло, мир остался прежним.

Когда она заметила саму себя на дальнем плане, ей захотелось помахать ладошкой. Раньше эту передачу ни Тамаре, ни Дорогину никогда смотреть не приходилось. Они вообще мало смотрели телевизор, отдавая предпочтение беседам, хотя, казалось бы, живя за городом, только через телевидение и можно ощутить причастность к остальному миру.

Замысел передачи был прост и в то же время привлекателен для зрителей. Кроме зрителей, пассивных участников, Белкина и ведущая пригласили нескольких героев журналистских репортажей Варвары — тех самых, имена которых в газете так и не были раскрыты. Их усаживали в отдельно стоящие кресла, отгороженные от яркого студийного света ширмочками, и в полумраке практически невозможно было разобрать их лиц. Начинался откровенный разговор о довольно‑таки страшных вещах, о взятых в долг и невозвращенных вовремя огромных деньгах, о торговле наркотиками и проституции, об убийствах. Но самое странное, это Тамара отметила для себя, о каких бы ужасах ни говорила Белкина, слушать ее было забавно и смешно. Она могла со смехом рассказывать о полуразложившемся трупе, при этом журналистка оставалась такой же милой и абсолютно не казалась циничной.

Минут через пятнадцать Солодкина и думать забыла о том, что передача идет в прямом эфире. Ей казалось, что она просто очутилась в гостях у Белкиной, куда пришли ее друзья, интересные, образованные люди. Иногда взглядами она выхватывала из сидевших в студии знакомые ей лица и каждый раз поражалась: это же надо, какие у Белкиной знаменитые друзья! Не отказались же, пришли, чтобы просто позировать в массовке!

Она и представить себе не могла, какие усилия, порой шантаж, пришлось использовать Варваре, чтобы заполучить такую завидную для других массовку.

В эфир пошла реклама. Белкина, улучив момент, крикнула Дорогину:

— Сергей, может, и ты хочешь сесть в кресло, пооткровенничать?

— Нет уж, Варвара, так мы не договаривались. Тамара не сразу поняла, что это всего лишь шутка, ведь передача распланирована наперед и время появления каждого из героев в кадре строго ограничено. Она всерьез испугалась за Сергея, схватила его за руку.

— Ты никуда не пойдешь!

— Ну конечно же, —- он мягко обнял женщину, ради нее он мог оказать даже Варваре, — я не заставлю тебя волноваться.

— Как хочешь. Мое дело предложить.

Эфир подошел к концу почти незаметно. На экранах мониторов пошли финальные титры. Микрофоны в студии отключили, публика поднималась, возле Варвары образовалось кольцо из людей.