Таможня дает добро - Воронин Андрей

Они не закрыли дверь в комнату, и, когда Тамаре показалось, что уже не замечает ничего вокруг себя, она почувствовала, как ей в бедро ткнулся холодный и мокрый нос Лютера. А затем пес, положив передние лапы на край кроватри, лизнул ее слегка влажное колено.

Она глубоко вздохнула и открыла глаза.

—Пошел вон отсюда!

— Он тебе мешает?

— Я не могу, когда с нами кто‑то третий, пусть даже это бессловесный пес.

—-Лютер, ты слышал, что сказала тебе Тамара?

— Он глухонемой..,

Пес сделал вид, будто абсолютно не понимает, чего от него хотят люди, хотя Дорогин был уверен: Лютер прекрасно знает, почему им недовольны.

— Он понимает, что ты сейчас не сможешь оторваться от меня, — улыбнулась Тамара. — Но когда на меня смотрят, я не могу расслабиться…

— Я знаю, поэтому у нас в спальне и нет зеркала.

— Прогони его.

Лютер отошел на безопасное расстояние, на такое, что до него невозможно было дотянуться рукой, сел и, высунув из пасти язык, смотрел на мужчину и женщину умными глазами.

— Это невыносимо! — Тамара схватила одну из подушек и запустила ею в Лютера. Лишь после этого пес недовольно удалился.

Дорогин подбежал к двери, захлопнул ее.

— Лютер, если захочет, надавит лапами на дверную ручку.

— Такую минуту испортил!

— Что ты хочешь, животное, настоящее животное. Ему просто завидно.

Теперь, когда в комнате стало совсем темно, Тамара вела себя уже несколько смелее. Это было как в танце, когда женщина, увлекшись, начинает вести партнера, а тот ей подыгрывает.

Они ощутили облегчение почти одновременно. На несколько секунд замерли. А затем Дорогин все еще страстно поцеловал Тамару. Поцелуй был таким долгим, что когда они разомкнули губы,от страсти осталась одна нежность. Дорогин лег рядом с Томой. До этого им казалось, что в комнате совершенно темно, теперь же, то ли луна выглядывала из‑за леса, то ли страсть, туманившая головы, отошла на второй план, тень оконной рамы крестом лежала на кровати, но именно этот зловещий черный крест и не замечали счастливые мужчина и женщина.

А луна освещала в эту ночь не только город Клин, но и городок Браслав, и деревеньку, в которой искал покоя Самусев. Ее мерцающий неровный свет одинаково тревожил сон преступников, бизнесменов, их будущих жертв и журналистов, падких до сенсаций.

Глава 6

В Браславе, небольшом городке, расположенном. почти на самом стыке трех государств — Латвии, Беларуси и России, — Андрея Кирилловича Саванюка знали многие. Раньше, в советские времена, он особо не интересовался перипетиями местной жиз–ни.К этому его располагала военная служба. Когда, живя в небольшом городке, носишь форму с тремя средних размеров звездами на погонах, а на голове каракулевую папаху, то поневоле чувствуешь себя этаким сверхчеловеком, которому дозволено не только знать, но и делать больше, чем другим.

Военный городок, где служил полковник Сава–нюк, располагался километрах в десяти от Брасла–ва на большом болотном острове с красноречивым названием Волчьи Ямы. Базировалась бы на нем какая‑нибудь инженерная часть или полк связи, стоять бы городку в самом Браславе. Но поскольку солдаты, обитавшие там, обслуживали тактические ядерные ракеты, то и городок заперли к черту на кулички, подальше от людских глаз, в места, где до ближайшей деревни было не меньше пяти километров.

Ясное дело, местные жители знали о том, какая техника хранится в замаскированных ангарах–пещерах на территории Волчьих Ям. Каждую ночь огромные восьмиосные тягачи выезжали из ворот и по узкой дамбе, проложенной среди болот, разъезжались по окрестностям, занимая позиции для боевого дежурства.

Часть пусковых площадок находилась в окрестных лесах, еще несколько запасных — на территории Латвии и три самые удаленные — в России.Но тогда это мало кого волновало. Единая страна, единая армия… о том, что пересекаешь границу между республиками, свидетельствовали лишь дорожные указатели на шоссе.

Когда Советский Союз начал разваливаться на части, полковник Саванюк не сразу поверил в это. По телевизору показывали одно, а в реальности он ощущал, что жизнь ничуть не изменилась. Все так же поступало довольствие на склады, завозилось новое оборудование, пришла из «учебки» новая смена солдат. Но вот, когда стали сворачиваться военные гарнизоны в бывшей ГДР, в Польше, в Венгрии, в Чехословакии, Саванюк почувствовал неладное, почва стала уходить из‑под ног.