Таможня дает добро - Воронин Андрей

— Яму выкопали? — тихо спросил Раймонд.

— Готова давным–давно.

-— Дерн аккуратно срезали?

— Мы получше придумали.

— Не люблю я этого дела, — вздохнул Раймонд. — Все трое действовать будем, — предупредил его старший сержант.

Таможенники стояли метрах в десяти от водителей и Иванова. Саванюк предусмотрительно отошел в сторону.

Раймонд поманил его пальцем.

— Иди сюда!

И лишь только бывший полковник оказался под елью, как все трое таможенников вскинули автоматы и каждый выпустил по короткой очереди. Иванов словно почувствовал угрозу на секунду раньше, чем стволы автоматов оказались нацеленными на него. Он прыгнул в сторону, а затем, пригнувшись, юркнул под фуру.

Загремели очереди, послышались короткие крики, и трое водителей оказались лежащими на земле, Иванов же, забившись между колесами фуры под полуприцеп, с ужасом смотрел на все происходящее. Он боялся шевельнуться, лежал, вжав голову в плечи, и ему на спину капали капли грязной смазки.

— Три трупа, а где этот урод? — послышался голос Сазанюка.

— Там, — крикнул Раймонд, но боялся заглянуть под фуру, опасаясь, что оттуда могут выстрелить.

- Нет у него оружия! — кричал Саванюк. —

Обходите фуру, а то убежит!

Иванов видел ноги в высоких шнурованных ботинках. Таможенники обходили машину.

«Так значит, и Саванюк с ними заодно, скотина!» — наконец дошло до бизнесмена.

Иванов понял если сейчас он не побежит, то участь его предрешена — пристрелят, как барана, прямо на дороге. И единственное, что сейчас сдерживает таможенников от выстрелов, то, что они боятся прострелить колесо у фуры.

Иванов завалился на бок и покатился к краю дороги. Первым его заметил Раймонд — вскинул автомат и выпустил короткую очередь. Пули выбили камешки из дороги, но ни одна из них не достигла цели. Иванов успел скатиться в топкий кювет и на четвереньках пополз в темноту.

- Свети! Свети! — кричал Саванюк, выхватывая фонарь из рук неповоротливого старшего сержанта. — Дай мне!

Он повернул конус, и луч света стал широким, заплясал по кустам, по еловым лапкам, заблестел в болотных лужах. Кусты еще шатались. Послышалось хлюпанье — Иванов бежал по дну неглубокой речушки.

Раймонд и Овсейчик бросились за ним вдогонку. Саванюк с фонарем остался на краю дороги. Раздался еще один выстрел, на этот раз одиночный. Бежать по дну речушки было тяжело, да и просматривалось русло лучше, чем поросшие кустами берега. Иванов вскарабкался на берег и напролом, через кусты бросился в темноту. Он хрипел, рычал, стонал, ветки и сучья рвали на нем одежду в клочья, обдирали лицо и запястья. Под ногами хлюпало, земля качалась, словно живая, но Иванов пока на это не обращал внимания

— Далеко не уйдет, — слышались возбужденные голоса преследователей.

Сухой сук зацепился за куртку, и Иванов несколько секунд не мог освободиться от него. Наконец куртка треснула, и часть ее вместе с куском рукава, с внутренним карманом осталась висеть, покачиваясь на ветру.

Через несколько секунд рядом с ней уже были таможенники.

— Туда, туда бежит! — и таможенники двинулись по прогибающейся и качающейся топи.

Вдруг они услышали истошный вопль:

— Помогите! Помогите!

Иванов, абсолютно незнакомый с местностью, попал в небольшое, масляно поблескивающее в ночи болотное окно, потянутое сверху мелкой ряской. Он провалился по грудь, и любое движение погружало его тело в зыбкую топь — все глубже и глубже.

Когда таможенники подбежали к окну, над поверхностью возвышалась лишь голова и правая рука.

— Ну вот, видишь, мы тебя и догнали, — сказал Раймонд, забрасывая автомат за спину, так охотник забрасывает за спину ружье, которым уже не собирается воспользоваться.

— Помогите! Вытащите! — шепотом произносил бизнесмен, боясь исторгнуть крик.

— Если вытащим, тебя вновь закапывать придется, а так сам уйдешь под землю, и никогда никто тебя не найдет. У нас такие случаи бывают, — мечтательно сказал сержант Овсейчик, вытряхивая из пачки сигарету. — В газете писали, когда‑то давным–давно, лет четыреста тому назад, рыцарь так, как ты, вместе с конем провалился в чертово окно. Так его три года назад нашли, он свеженький был,

даже доспехи не поржавели, словно в рассоле несколько веков пролежал.

— Помогите! Помогите! — уже с присвистом, с бульканьем продолжал шептать бизнесмен и, замолк. Его рот оказался ниже поверхности, глаза выпучились. Он смотрел в ночное небо, на спокойно курившего таможенника и понимал, что видит все это в последний раз.