Одна минута и вся жизнь - Полянская Алла

– Давай, спускайся.

Конвоир толкает Дану в спину. Она послушно идет к лестнице, ведущей в подвал. Парень опять подталкивает ее, и в какой-то момент Дана спотыкается и падает со ступенек.

– Ты, бегемот, я из-за тебя ногу вывихнула!

– Глупости. – Верзила наклоняется к ней. – Давай, топай.

– Помоги подняться. – Дана протягивает руку. – Или ты боишься?

– Тебя?

Парень протягивает ей руку, он стоит выше, и ему приходится нагнуться. Дана с силой бьет его ногой в кадык. Он хватается за горло и валится прямо на нее, она изо всех сил старается погасить шум.

– Ну, вот, смотри, что мы наделали. – Дана смотрит в неподвижные глаза парня. – Ты совсем умер. Видишь, какой ты идиот?

Дана проворно обшаривает карманы злополучного конвоира. Вот ее «беретта» и нож. И пистолет «ТТ» под мышкой у трупа – в кобуре.

– Извини, я заберу это. – Дана поднимается. – Что же мне с тобой делать?

Она тащит тело вниз по ступенькам и прячет его под лестницей, в небольшом помещении, где стоят ведра и пылесос. Дана устраивает труп за коробкой с пылесосом, ноги прикрывает тряпками. Слышно, как внизу открылась какая-то дверь.

– Ну, где они?

Дана вздрагивает и снова чертыхается. Она знает этот голос. Вот что значит – понадеяться на других. Это голос Майора.

«Мягкотелые идиоты отпустили его. – Дана кипит от злости. – И теперь я в такой заднице, что и представить невозможно. Ну, ребята, я вам это при-помню».

Дана сжимается в комочек в своем импровизированном убежище. Скорее всего, дом напичкан камерами слежения, но на этой лестнице камер нет. И те, кто смотрит на экраны, видели, как они вошли в дом. По всем расчетам, Дана должна быть уже в подвале, ее там ждет комитет по встрече с оркестром. Она понимает, что через несколько минут ее начнут искать.

– Никуда они не денутся отсюда.

Этот голос Дана тоже слыхала – по телефону. Она лихорадочно соображает: для того чтобы выйти из дома, ей придется сначала разобраться с теми, кто в подвале. Это единственный выход.

Дана осторожно спускается по ступенькам. Перед ней массивная деревянная дверь, обитая полосками стали. Здесь все отделано в духе Средневековья: стены сложены из серых каменных блоков, дверь очень подходит к интерьеру. Камер слежения не видно.

«Танкер неоригинален. Отделывать вход в подвал в духе казематов Бастилии – просто глупо. Впрочем, это отлично отражает суть творящегося здесь».

Дана осторожно открывает дверь и входит. Спиной к ней за мониторами скучает худощавый субъект, одетый в светлый костюм. Пол комнаты покрыт ковролином, он гасит шум шагов. Дана захлестывает шею сидящего поясом, снятым с трупа охранника. Вместо того чтобы выхватить пистолет из-под мышки, парень обеими руками вцепляется в удавку. Дане всегда казалось, что это глупо. Ведь вдоха хватило бы на то, чтобы вытащить оружие и выстрелить в нападающего, ан нет, рефлекс!

Дана немного ослабляет хватку:

– Кто в подвале? Говори, или я тебя придушу.

– Не надо. – Он судорожно пытается вдохнуть, но получается у него неважно. – Там… хозяин и Майор.

– И все?

– Все.

– Какова процедура?

– Охранник вталкивает тебя в комнату, а сам остается здесь. Стены… звуконепроницаемые.

– Разумная предосторожность.

Дана потуже затягивает удавку, и парень тыкается носом в кнопки. Дана бьет его по голове и снимает пояс с шеи. Пульс у него слабый, но есть. Она обыскивает его и забирает пистолет, засовывает за пояс.

– Думаю, в ближайшее время ты мне ничем не помешаешь.

Дана отключает систему от питания, и мониторы гаснут. Она идет по коридору к следующей двери.

– Ну, наконец привел! Останься за дверью. – Майор выглядит избитым, но, несомненно, живым. – Танкер, смотри, кто к нам пришел!

Дана оглядывает комнату. Больше всего это помещение похоже на рабочее место палача и, вероятно, таковым и является. В углу оборудована дыба, посредине стоит кресло с креплениями, дальше – стол, похожий на прозекторский, на лотке разложены устрашающего вида инструменты.

– Впечатляет? – Дана оглядывается и видит того, кто говорит. – Все это – подлинники. Представь себе, этот стол и инструменты использовали в одном концлагере во времена Второй мировой. А более примитивные орудия – из разных концов Европы, шалунья-инквизиция накопила богатейший опыт в богоугодном деле развязывания языков.

Танкер изменился. Дана понимает, что это именно он, но ее сознание отказывается отождествить этого импозантного холеного красавца с тем злобным крысенком, которого она когда-то знала. Прежними остались только глаза – бледные, холодные и полные злобы на весь свет. Дана думает о том, что он, наверное, никогда не знал, что такое любовь или счастье. Природа дала сбой, из-за чего у него отсутствует часть мозга, ответственная за эти эмоции. Дане вспоминается Крат. Этот парень – того же поля ягода, и всегда таким был. Некоторые люди рождаются тварями, это неправда, что все младенцы одинаковы. Кое-кто несет в себе зло. Потому что ничем больше нельзя объяснить появление таких вот парней с прицелами вместо глаз.

– Ну что, Данка, поговорим? – Танкер ухмыляется. – Ты же не хочешь испытать на себе все мои приобретения? По старой памяти обещаю тебе легкую смерть и не трону твоих родителей и сына. Будешь упираться – измордую, а потом пристрелю всех, кто ждет тебя в Белгороде. Ну, как?

– Шеф, да что вы ее уговариваете? Я этой суке задолжал! – Майор вскакивает со стула. – Да я…

– Заткнись и сядь на место. – Танкер произнес это тихо, но Майор споткнулся на полуслове и осел. – Ты изменилась, Данка. Впрочем, я тебя не виню. Ничего личного, но ты должна отдать мне документы и диск. Где они?

– У меня на квартире. – Дана делает свой ход. Она понимает, что ее шанс – крошечный. – Вопрос можно?

– Конечно, дорогая. Любые вопросы, ты ведь уже ничего никому не расскажешь. Отчего бы нам не раскрыть карты? Спрашивай.

– Что ты собираешься сделать с диском?

– Ты видела, что на нем?

– Да.

– Тогда чего спрашиваешь? Я заберу себе все – после того как Градский вылетит из кресла. Иностранцам все равно, с кем иметь дело, поставщикам – тоже. Система отлажена, так что я просто буду получать прибыль, причем сразу.

– И все?

– Конечно, все. Я пытался выявить эту систему довольно долго, но сукин сын так хорошо все обставил, что невозможно было отследить, а сейчас дело в шляпе.

– Деньги?

– И власть. Огромная власть. Теперь моя очередь задавать вопросы. Скажи, кто погиб в больнице? Кто была та рыженькая девица?

– Я.

– Черт подери! У Бешеной Кошки девять жизней? Боюсь, что эта последняя. Как ты убила моих людей?