Кукловод - Троицкий Андрей

Верхнего света казашке не хватало. Старуха поставила перед собой горящую керосиновую лампу. Эта лампа давала больше копоти, чем огня, стекло сделалось черным, огонек померк. Но подавальщицу это обстоятельство не смущало. Старуха и дед, спящий за столиком у дверей, не в счет. Итак, в забегаловке всего пять мужчин. Оружия не видно.

– Черт побери, – Акимов выглядел разочарованным. – Назарова там нет.

– А этот, который спиной сидит? – спросил Величко. – Может, он?

– Не похож.

– Столько времени прошло, ты его мог не узнать.

Акимов снова заглянул в окно, отрицательно покачал головой.

– Будем ждать, – сказал он. – Я зайду внутрь. Сяду между казахами и теми мужиками в углу. Стреляй только в крайнем случае.

Рогожкину надоело сидеть в душной кабине грузовика. Вопреки приказу Величко не высовываться из машины, он открыл дверцу, спрыгнул вниз. Дважды обошел грузовик и, не зная, чем себя занять, выкурил сигарету. Вдруг Рогожкину припекло, он огляделся вокруг, дошагал клуба. Оторвал от двери афишу, растер бумагу в руках. Темно, прятаться не от кого. Рогожкин спустил штаны и справил большую нужду прямо посередине площади. Полегчало. Он застегнул ширинку, мечтательно посмотрел на небо, решив, что человеческая жизнь не такая уж паскудная штука.

Акимов дошагал до угла закусочной, потянул на себя дверь. Величко наблюдал в окошко, как Акимов вошел в комнату, остановился перед окошком раздачи, что-то сказал старухе. Мужчины за угловым столом кончили разговор, казахи оставили свои тарелки. Головы всех посетителей повернулись в сторону Акимова.

Чужака разглядывали долго и внимательно. Прикидывали, откуда он взялся и куда путь держит. Акимов принял из рук старухи тарелку с серыми разваренными макаронами и двумя кружками самодельной конской колбасы, полстакана водки. Величко, не отступивший от окна, облизнулся. Акимов сел за стол, лицом к двери. Посетители наблюдали, как он выпил водки и стал рвать зубами жесткую колбасу.

Величко видел, как мужчина в вязаном свитере с высоким горлом, сидевший спиной к окну, поднялся со своего места. Подошел к Акимову, о чем-то его спросил, сел напротив него. Мужчина прищурился, внимательно разглядывает лицо Акимова.

Дальше события стали развиваться стремительно.

Акимов левой рукой отставил в сторону тарелку, правой рукой полез за пазуху, в кобуру. Но не успел достать пистолет. Его сосед перевернул стол, вытянутой ногой выбил из-под Акимова стул. Очутившись на полу, тот перевернулся со спины на живот. Стоя на карачках, пополз к выходу. Но, понимая, что уйти ему не дадут, вскочил на ноги. Повернулся лицом к противнику. И снова не успел вытащить пистолет. Мужик в свитере развернулся. Акимов, увидев занесенный кулак, едва успел нырнуть под удар. Разгибаясь, тюкнул противника кулаком в расслабленный живот. Когда тот согнулся пополам, врезал ему по затылку. Но мужик и не подумал заваливаться. Он разогнулся, сверкнул бешеными глазами, отвел назад правый кулак. Противник был тяжелее Акимова как минимум килограммов на десять и наверняка одержал бы верх в драке. Но действовал он медленно, слишком медленно. Пока такой бугай размахнется и ударит, можно доесть конскую колбасу с рассыпавшимися по полу макаронами. А потом сходить в сортир по большому. Акимов оказался проворнее. Потрясающей силы встречный удар разорвал бровь противника. Кровь брызнула по сторонам. Ноги мужчины подогнулись, он повалился спиной на пол. В падении перевернул стулья и пару столов. Невозмутимая старуха казашка наблюдала за происходящим из своего окошка, как сова из дупла. Оставшиеся за угловым столом казах и русский с опозданием заспешили на помощь своему товарищу. Казах вытащил откуда-то из-за спины, из матерчатых расшитых бисером ножен, здоровенный тесак. Русский в кожанке держался за его спиной.

* * *

Величко решил, что ему пора вмешаться. Прикладом он высадил стекло.

– Стоять, сука, – заорал он. – Стой, говорю.

Он сунул ствол в окно и пальнул в одну из лампочек. Пуля в мелкие осколки разнесла стеклянный плафон. Острый осколок надвое рассек ухо спящего старика. Тот вскинул голову, схватился за больное место, не понимая, откуда взялось столько крови.

Старик вскочил из-за своего стола и вылетел на улицу.

– Убили, убили, – проорал он с крыльца.

Старика никто не слышал.

– Заткнись, – крикнул ему Величко. – Мать твою, да что за день такой. Те, кому жить, орут, что убиты.