Талер чернокнижника - Гладкий Виталий Дмитриевич

Но это были всего лишь слухи, а конкретно никто ничего о бизнесе Альфреда не знал. Чем-то он торговал, что-то закупал, куда-то отправлял – в общем, его дело, если посмотреть со стороны, было так себе, средненькое.

Но, тем не менее, денег у него водилось столько, что куры не клевали. И кстати, после отсидки он вел себя на удивление скромно. Вернее, тихо.

И то верно – зачем его хозяевам буйный, неуправляемый тип, привлекающий всеобщее внимание? Криминальный бизнес, чаще всего подпольный, старается избегать лишней суеты и наездов со стороны правоохранительных органов.

Откуда я знал Альфреда? Дело в том, что он заливал мою квартиру уже три или четыре раза. Когда его жена уезжала за границу на отдых (это случалось несколько раз в году), Джумбо имел привычку сесть на хорошем подпитии в ванную, включить воду и уснуть. Так что мы «общались» довольно регулярно.

Правда, все мои убытки он покрывал без лишних слов. Но кому понравятся сплошные ремонты с заменой обоев и даже части паркетного пола?

Тем временем шум наверху усиливался. Я был в недоумении, так как знал, что благоверная Альфреда улетела со своими слонятами (их было двое, и они пошли в папашу – такие же плотно сбитые, полные, коротко остриженные и наглые), кажется, на Кипр.

Может, Джумбо решил тряхнуть стариной и привел в свою квартиру девиц?

Мои недоуменные размышления прервал крик, полный боли. И он доносился сверху. Затем наверху что-то грохнуло – будто свалился книжный шкаф, и снова кто-то закричал; нет, скорее зарычал.

Что там такое!? Меня будто шилом укололи в заднее место. Я подскочил, как ошпаренный, и заметался по комнате, не зная, что мне делать.

Если честно, выходить на лестничную площадку я боялся. Убийство Хамовича сделало из меня пуганую ворону, которая шарахается от каждого куста. А тут еще разговор с отцом…

Что делать, что делать!? Кричать перестали, но я слышал громкие стоны. Неужели опять?… От этой мысли я мгновенно покрылся липким потом.

Нет, я так не могу! На глаза мне попалась двустволка, которую я для понта повесил давным-давно над кроватью. Я сорвал ее со стены и начал искать по всем ящикам патроны.

Ружье подарил мне дед. Оно было штучного изготовления, – спецзаказ – и поражало красотой и дороговизной отделки.

Но из меня охотник точно такой же, как и рыбак. То есть – никакой. Я как подумаю, что нужно впустую бить ноги целый день по бездорожью, чтобы потом для отмазки купить на рынке дохлую утку и выдавать ее за дичь, так у меня сразу весь охотничий азарт пропадает.

Я долго недоумевал, зачем дед сделал мне такой дорогой и ненужный подарок. И лишь в последнее время я интуитивно почувствовал, что однажды ружье может и впрямь здорово пригодиться. Я даже патроны купил, только забыл, куда их засунул.

Наконец я нашел, что искал. Быстро зарядив ружье, я подошел к входной двери и посмотрел в дверной глазок. Площадка была пуста. Но тут я вдруг услышал, что под дверью кто-то возится.

Может, мину подкладывают? От этой мысли мне стало нехорошо. Конечно, у меня дверь сейфового типа, чтобы ее взорвать, динамита много нужно. Если такое количество взрывчатки шарахнет, то весь подъезд завалится. Но от этого мне все равно легче не будет.

Спрятавшись на всякий случай за выступ стены, я крикнул:

– Кто там!?

В ответ послышался стон. «Заманивает, гад! Нет, меня на жалость не возьмешь…»

– Отойди от двери! Иначе буду стрелять!

Стон только усилился. Мне показалось, что кто-то пытается выговорить мое имя. Блин! Открывать, не открывать…

А, была, не была! Сколько той жизни. Кому суждено быть повешенным, того не утопят в проруби. Ежели что – бабахну.

Постаравшись напрочь отключить инстинкт самосохранения, и подбадривая себя лозунгами типа «Смелость города берет», «Или грудь в крестах, или голова в кустах» и «Трус умирает много раз», я отомкнул замки, открыл засов и медленно, медленно, по миллиметру, начал открывать дверь.

То, что я увидел на лестничной площадке, сразило меня наповал. У меня задрожали руки от ужаса, и я удержал ружье только невероятным усилием воли.

У моей двери лежал Альфред. А в его спине торчала рукоятка ножа.

Здоровенная туша Джумбо еще подавала признаки жизни; он даже силился поднять голову и что-то сказать. Я знал, что к ранениям Альфред привычен – на него покушались раза три или четыре, когда он был бригадиром бандитов. Потому, наверное, у моего соседа и хватило силы спуститься этажом ниже.