Головорез - Брюер Стив

— Нет, но…

— Все прямо как в детстве. Ты подбивал нас на всякие дикие шалости, надеясь, что родители ничего не узнают. Заканчивалось тем, что я брал вину на себя, чтобы спасти твою никчемную задницу.

— Сейчас мы играем не в детские игры.

— Это ты верно заметил, — сказал Крис. — На этот раз я не стану тебя покрывать, Майкл. Если отец начнет вычеркивать кого-то из завещания, я не буду тонуть с тобой. Я подам ему авторучку.

— Ладно, ладно. Я понял. Чего ты от меня хочешь?

— Помирись с Грейс.

— Ты шутишь? Да она готова размазать меня по стенке.

— Если нужно пойти на такую жертву…

— Ты что, Крис, неужели ты действительно ждешь, что я за одну ночь спасу свой брак, чтобы отвадить любопытную адвокатшу от нашего бизнеса?

— Именно этого я и жду. Выиграй хоть немного времени.

— Да Грейс, может, не захочет и видеть меня.

— Найди способ унять ее.

— Но как? Если она настроена на развод, как уговорю ее остаться?

— Уговорами тут, пожалуй, не обойдешься, используй любые средства, Майкл. Любые.

Майкл смотрел в окно, рассеянно поглаживая усы. Брови низко нависли у него над глазами. Крис не мог разобрать, сердится брат или просто думает о том, как решить эту проблему. Но в одном он был верен: на сей раз его брат сосредоточился.

Глава 21

Все шло не так, как хотелось бы Жан-Пьеру Шатильону. Взятый напрокат серебристый пикап, покрытый пылью и грязью, выделялся среди изящных городских машин, запрудивших улицы вокруг «Центра Эмбаркадеро».

Они с Робертом Мбоку сидели в пикапе, припаркованном у тротуара на Драмм-стрит напротив главного входа «Центра Эмбаркадеро». Высоко над ними находились офисные помещения корпорации Шеффилдов. Но внизу, на улице, теснились магазины, пестрели вывески, сновали люди. Жан-Пьер прикупил жратвы и кофе в ярко освещенном заведении под названием «У Карла-младшего». Пикап провонял этой пакостью. От кофе Роберт стал раздражительным, и Жан-Пьер занервничал.

Майкл Шеффилд по-прежнему не появлялся. Жан-Пьер и Роберт неоднократно проезжали мимо его дома в Сан-Франциско, даже смотались на север, в имение его отца, но нигде на глаза им не попался человек, фотографией которого их снабдили начальники. Место здесь, у оживленного офисного здания Шеффилдов, для засады не годилось, но, возможно, они хотя бы нападут на след. Разумеется, они не могли знать, воспользуется ли он вообще этим входом. В комплекс небоскребов вели десятки дверей. Жан-Пьер подумал было послать Роберта караулить с другой стороны здания, но Роберт выделялся из окружения еще сильнее, чем их арендованный пикап. На Роберте была ярко-красная рубашка и новехонькие «ливайсы», на четыре дюйма длиннее, чем требовалось. Жан-Пьер попытался объяснить, что он может купить джинсы нужной длины, но Роберт просто завернул штанины до середины икр. Для Роберта, который годами носил одни и те же отрепья, пара американских джинсов, не важно какой длины, была конем, которому в зубы не смотрят.

Со своей иссиня-черной кожей, волосами, похожими на войлок, и кривыми зубами Роберт выглядел абсолютно чужеродным, африканским элементом среди упитанных, здоровых американцев. Вдобавок он на все глазел, таращился на небоскребы, и на мощеные улицы, и на каждого пешехода. В этой поездке Роберт многое испытал впервые: впервые летел на самолете, впервые оказался за пределами Африки, впервые увидел такие высокие здания.

Жан-Пьер много размышлял о Роберте Мбоку, который попал к нему зеленым юнцом, но закаленным бесконечной гражданской войной в Западной Африке. Он часто думал, что Роберт стал бы отличным объектом исследования для психиатра, изучающего влияние беспричинной жестокости на человеческий разум. Сейчас Роберту было чуть за двадцать, и он по-детски благоговел перед современным миром, но, когда нужно было убить, действовал быстро и жестоко.

Насколько мог судить Жан-Пьер, этот сирота помнил себя только с семи лет. Совсем мальцом он прибился к повстанческой армии Чарльза Тейлора в Либерии и проявил себя еще до того, как достаточно подрос, чтобы носить винтовку. Он пережил племенные междуусобицы, охватившие регион, затем, когда Тейлора свергли, ушел на восток. Следовал ли он за Тейлором в изгнание в Нигерию? Бежал от резни, разразившейся после восстания? Кто мог сказать?

То, что Роберт особенный, он понял в первую же их встречу. Жан-Пьер ехал по пыльной окраине Ниамея и остановился в заторе рядом с базаром. Роберт сидел за столиком убогого кафе и жевал кусок горелой курицы. Одет он был в военную форму тускло-оливкового цвета, грязную и рваную. Из штанин торчали босые пыльные ноги.