Головорез - Брюер Стив

— Надо же!

Она вздохнула:

— У нас есть основания считать, что Шеффилды пытаются подкупом проложить себе дорогу к урановому бизнесу в Нигере. Что они готовят вмешательство в тамошние выборы. О чем-нибудь таком вы слышали?

— Я снова чувствую себя школьником, — сказал Соломон.

— Виктор Амаду работает у посла Нигера в Соединенных Штатах. Мы подозреваем, что он симпатизирует Жаку Лорану, следующему кандидату на пост президента Нигера. Вы вышли из здания «Шеффилд энтерпрайзиз», прошли четыре или пять кварталов и уселись пить кофе с Амаду.

— Это кажется подозрительным, не так ли?

— Незаконным, — раздался от окна голос Гальегоса.

— А я все гадал, когда же мы вас услышим, — сказал Соломон.

Гальегос сощурил темные глаза.

Харт продолжала:

— Важно, чтобы уран в Нигере оставался в надежных, чистых руках, под пристальным наблюдением международных агентств. Террористы с радостью наложили бы лапу на желтый кек. Думаю, вам не хотелось бы, чтобы это произошло, мистер Гейдж.

— Да, мэм. Не хотелось бы.

— Поэтому мы здесь. Нам нужно разобраться в интересах Шеффилдов. Нужно узнать, зачем посол приезжал к Крису Шеффилду. Что еще важнее, нам нужно убедиться, что Шеффилды не вмешиваются в процесс выборов в Нигере.

Соломон молчал — пусть мисс Харт потомится.

— Ставки высоки, мистер Гейдж, — сказала она. — Это игра не для любителей вроде вас.

— Тогда зачем вы мне об этом рассказываете?

— Потому что вы все время всплываете, — сказала она. — Сначала рядом с Шеффилдами. Потом — с Амаду. Вы связной?

— Нет, мэм.

— Зачем вы искали встречи с Амаду.

— Я не искал. Это он шел за мной. Я сшиб его с ног в проулке.

Харт посмотрела на Гальегоса. Ясное дело, от их людей это столкновение укрылось.

— Затем вы отряхнулись и пошли попить кофейку?

Соломон пожал плечами:

— Звучит не слишком правдоподобно, я понимаю.

— Чего хотел Амаду?

— Того же, что и вы. Он хотел знать об интересах Шеффилдов в Нигере, если таковые имеются.

— Что вы ему сказали?

— То же, что говорю и вам. Все это новость для меня.

— Вы спрашивали об этом Шеффилдов?

— Не успел. Они уже уволили меня.

Она минуту его разглядывала, потом сказала:

— Вы знаете больше, чем говорите. Возможно, надеетесь продать информацию тому, кто больше заплатит.

— Тогда почему я не попытался продать ее вам? Наверняка федеральное правительство в состоянии платить информаторам больше, чем правительство какой-то нищей африканской страны.

— А французы? — спросила она. — Они могут щедро заплатить за сведения об угрозе со стороны Шеффилдов.

— Никто из французов в контакт со мной не вступал, — сказал Соломон. — Вероятно, они стоят в коридоре в ожидании своей очереди.

Харт подошла к столу. Соломон подумал, что теперь инициатива перейдет к ее партнеру, и расслабил мышцы, но Гальегос молчал.

— Мы не предлагаем вам деньги, — сказала Харт. — Мы предлагаем вам шанс.

— Сделать что?

— Выполнить ваш патриотический долг. Нам жизненно важно узнать о том, что происходит в Нигере. Пока дело не зашло слишком далеко. Пока кто-нибудь не начал распространять радиацию по всему земному шару.

— Я понимаю, мэм. С удовольствием бы вам помог. Но я не располагаю интересующей вас информацией.

Харт несколько секунд разглядывала носки своих туфель. Затем сунула руку в портфель и извлекла еще одну фотографию.

— Как это ловко у вас получается, — заметил Соломон.

Женщина протянула ему снимок, на этот раз четкий, поражающий резкостью цветов, особенно бьющей в глаза краснотой крови. Лу Велаччи сидел за рулем с закинутой назад головой, с открытым ртом. Его жирная шея была перерезана, открытая рана зияла под подбородком, как алая улыбка. Кровь заливала всю грудь.

— Вы знаете этого человека? — спросила Харт.

— Лу Велаччи. Из службы безопасности Шеффилдов.

— Верно. Он за вами следил.

Соломон ничего не сказал.

— Его обнаружил сегодня в таком виде прохожий рядом с квартирой Шеффилдов напротив парка Лафайет.

Соломон разглядывал фото покойника.

— Тело нашли, — продолжала Харт, — всего через несколько минут после того, как вас видели выходящим из здания.

— Ваши люди видели, как это произошло?

— Нет, но очевидцы сказали…

— Если были очевидцы, тогда вы должны знать, что я не имею к этому никакого отношения, — сказал Соломон. — Я поговорил с этим парнем, даже отнял у него револьвер, но не убивал его. Он был жив, когда я уходил.