Неизвестный венецианец - Леон Донна

– А серьезные драки у них случаются?

– Нет, синьор, никогда.

– Сколько их у вас в списке?

– Человек тридцать, и, полагаю, это лишь малая часть. На самом деле их гораздо больше. Многие приезжают из Порденоне и из Падуи. Там прям рассадник какой-то, не знаю почему. – Поблизости от первого из названных сержантом городов находились американская и итальянская военные базы, что, возможно, способствовало упадку нравов у местного населения. Но Падуя? Университет? Если так, то все круто переменилось с тех пор, как Брунетти изучал там юриспруденцию.

– Мне хотелось бы прямо сегодня заглянуть в эти дела. Вы можете сделать для меня копии?

– Они уже готовы, синьор, – ответил Галло, взял со стола увесистую синюю папку и подал комиссару.

Беря у Галло папку, тот думал, что тут, менее чем в двадцати километрах от дома, он уже иностранец и нужно наводить какие-то мостики, как-то приспосабливаться, чтобы в нем видели единомышленника, а не чужака.

– Вы ведь из Венеции, сержант? – спросил он. Сержант кивнул. – Кастелло?

Сержант снова кивнул – на этот раз с кислым видом человека, которого акцент выдает повсюду, куда бы ни забросила судьба.

– А почему вы в Местре?

– Видите ли, синьор, я отчаялся найти квартиру в Венеции. Мы с женой искали подходящее жилье два года, но так и не нашли. Никто не хочет сдавать квартиру местным – боятся, что сдашь, а потом не выгонишь. А покупать – так это пять миллионов за квадратный метр, бешеные деньги. Вот так мы и оказались в Местре.

– Похоже, что вы жалеете об этом, сержант.

Галло пожал плечами. Такова участь многих венецианцев, которых гонят из города раздутые цены и квартирная рента.

– Дома-то всегда лучше, – сказал он, немного смягчившись, как показалось Брунетти.

Возвращаясь к делу, Брунетти ткнул пальцем в папку:

– Кто-нибудь из ваших имеет с ними контакт? Они кому-нибудь доверяют?

– Трансвеститы?

– Да.

– Был один сотрудник, Бенвенути, но он уж год как вышел на пенсию.

– И больше никого?

– Нет, синьор… – Галло умолк в нерешительности, будто не зная, стоит ли вообще продолжать этот разговор, и потом добавил: – Мне кажется, что молодые их вроде и за людей не считают.

– Почему вы так думаете?

– Ну… Если кто-то из них заявит, что его избил клиент, не обманул – это вообще нас не касается, а избил, вы понимаете, то никто не станет возиться, начинать расследование. Даже если известно имя человека, который это сделал. Ну, в крайнем случае, его вызовут, допросят и отпустят, и все.

– Да, после разговора с сержантом Буффо у меня сложилось впечатление, что дело обстоит подобным образом, если не хуже.

Когда комиссар упомянул про Буффо, Галло помрачнел, но ничего не сказал.

– А женщины? Какие отношения у них с трансвеститами?

– Я знаю только, что конфликтов между ними не было. Не думаю, что они стали бы враждовать из-за клиентов, если вы об этом хотели спросить.

Брунетти и сам толком не знал, о чем он хотел спросить. У него в голове бродили кое-какие соображения, но пока он не ознакомился с содержимым папки и пока личность убитого не установили, он не может их четко изложить. Нельзя было говорить ни о мотивах преступления, ни понять, что вообще произошло.

Он поднялся, взглянул на часы:

– Пусть ваш водитель заедет за мной завтра в восемь тридцать утра. К тому времени портрет должен быть готов. Как только вы его получите, отправьте двоих полицейских показать его трансвеститам. Пусть поинтересуются, не пропадал ли в последнее время какой-нибудь их приятель из Порденоне или Падуи. И еще пусть расспросят женщин, не доводилось ли им видеть трансвеститов в том районе, где нашли тело.

Он сунул папку под мышку.

– Это я на ночь почитаю.

Галло, записав все указания Брунетти, проводил его.

– До завтра, комиссар. Внизу ждет водитель, он отвезет вас обратно на пьяццале Рома.

Когда они ехали по шоссе назад в Венецию, мимо заводов Маргеры, Брунетти видел в окно, как серые, белые болотные столбы дыма поднимаются над частоколом труб. Справа от дороги, насколько хватало глаз, висела завеса из смога, которую повсюду пронзали лучи заходящего солнца – фантастика, реальность будущего. От этой картины на душе становилось тоскливо. Брунетти отвернулся и поглядел в окно слева. Там был остров Мурано, за ним виднелась базилика Торчелло, откуда, как уверяют историки, более тысячи лет назад началась Венеция, когда жители побережья ринулись в болота, спасаясь от нашествия гуннов.