ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Джордж Элизабет

Он посмотрел направо и налево, чувствуя, что его щеки вспыхнули огнем, невзирая на хлещущий дождь. Поразительно, но некоторые люди не знают, как действует освещенное окно в темное время суток. Сами они не видят, что происходит снаружи, и потому считают, что их тоже не видно. Совсем как дети. Трех дочерей Теда тоже пришлось учить задергивать занавески, перед тем как начать раздеваться. Но если ребенку никто не подскажет, что надо так делать… наверное, кое-кто так и вырастает, не зная этого.

Он снова бросил взгляд в то окно. Женщина сняла бюстгальтер. Тед сглотнул. Дэ Эм, шаркая слабыми лапами по траве, случайно и совершенно невинно потянула поводок в сторону приюта.

Надо бы отпустить ее с поводка, далеко она не уйдет. Но вместо этого Тед пошел вслед за ретривером; поводок между хозяином и собакой провис до самой земли.

Женщина в окне начала расчесывать волосы. С каждым движением щетки ее груди поднимались и опадали. Соски напряглись, коричневые ореолы вокруг них сжались и потемнели. Тед не мог оторвать взгляда от этих грудей, как будто именно их он жаждал увидеть весь вечер и все вечера, предшествовавшие этому дню. Он почувствовал, как внутри его возникает, нарастает возбуждение, как ускоряет свой бег кровь, как забилась в нем жизнь.

Он вздохнул. С ним все в порядке. Он абсолютно здоров. Проблема только в том, что он — добыча. Решение этой проблемы — самому стать охотником и самому преследовать свою добычу.

Он дернул за поводок, чтобы Дэ Эм не шла дальше, и встал поудобнее, намереваясь понаблюдать за женщиной в ожидании своей Юджинии.

В приделе церкви Святой Девы Марии Юджиния не столько молилась, сколько ждала. Уже долгие годы она не ступала в храм, и единственной причиной, побудившей ее нарушить эту традицию, было желание избежать разговора, который она обещала Теду и себе.

Она знала, что он следит за ней. Уже не в первый раз она выходила из клуба «Шестьдесят с плюсом» и видела его силуэт под деревьями, но сегодня впервые не позволила себе заговорить с ним. Она не пошла в его сторону, ведь тогда пришлось бы давать объяснение той сцене на стоянке, свидетелем которой он, несомненно, был. Вместо этого Юджиния направилась на Маркет-плейс, не имея понятия, куда идти дальше.

Когда ее взгляд упал на церковь, она решила зайти внутрь и попробовать помолиться. Первые пять минут пребывания в приделе Богоматери она даже стояла на коленях на потертой пыльной подушке, смотрела на статую Девы и ждала, когда в памяти возникнут знакомые слова молитвы. Но они не приходили. Слишком много дум теснилось у нее в голове, слишком многое мешало молиться: давнишние споры и обвинения, былые привязанности и совершенные ради них грехи, нынешние проблемы и их возможные последствия в будущем, если она сделает неверный шаг.

В прошлом она и так наделала немало неверных шагов — их хватило бы, чтобы разрушить три дюжины жизней. Она уже давно поняла, что любое действие — это тот же камешек, брошенный в спокойную воду: круги, расходящиеся от него, становятся все тоньше и незаметнее, но все равно они есть.

Не дождавшись, когда к ней придет молитва, Юджиния встала с колен. Она села на скамью и стала рассматривать лицо статуи. «Ты ведь не сама решила оставить Его? — мысленно спросила она. — И поэтому Ты никогда не поймешь меня. А даже если бы и поняла, о чем я могу просить Тебя? Ты не в силах повернуть время вспять. Ты не можешь изменить то, что случилось. Ты не можешь вернуть к жизни то, что мертво, ведь если бы Ты могла, Ты бы сделала это, дабы избавить себя от пытки Его убийством. Правда, никто не говорит, что это было убийство. Все называют это жертвой во имя великого дела. Говорят, что Он отдал жизнь за нечто большее, чем жизнь. Как будто на свете есть что-то важнее жизни…»

Юджиния поставила локти на колени и уткнулась лбом в ладони. Согласно верованиям, которых она придерживалась прежде, Дева Мария с самого начала знала, что ей предстоит. Она совершенно четко представляла себе, что Сын, Ею вскормленный, будет вырван из Ее жизни в самом расцвете лет. Что Он будет унижен, избит, оклеветан и принесен в жертву. Что Он бесславно погибнет, а Она будет наблюдать за Его смертью. И единственным залогом того, что Его смерть была не напрасна, несмотря на то что Его оплевали и распяли на кресте между двумя обычными преступниками, была простая вера. Да, традиционная религия утверждает, будто Марии явился ангел и примерно обрисовал общую картину будущего, но это кажется слишком уж большой натяжкой.