Спаситель - Несбё Ю

— Ладно…

— Отлично. Ценю вашу любезность.

Стало быть, на сей раз не приказ.

Невысокий господин в синем блейзере ждал их у лифта.

— Алберт Гильструп, — сказал он, едва приоткрыв безгубый рот, и коротко, решительно пожал Харри руку. Седой, лицо в морщинах, дубленое, но глаза молодые, они настороженно изучали Харри, пока он вел их к двери с табличкой «Гильструп АО».

— Хочу предупредить, что случившееся очень подействовало на моего сына, — сказал Алберт Гильструп. — Тело так изуродовано, а Мадс, к сожалению, весьма впечатлительная натура.

По манере выражаться Харри заключил, что Алберт Гильструп либо реалист, сознающий, что покойникам уже ничем не поможешь, либо невестка занимала в его сердце не слишком много места.

В маленькой, но изысканно обставленной приемной висели известные полотна с норвежскими национально-романтическими пейзажами, которые Харри много раз видел. Только сейчас он был не вполне уверен, что перед ним репродукции.

Когда они вошли в просторный кабинет, Мадс Гильструп сидел, глядя в стеклянную стену, выходящую на внутренний дворик. Отец кашлянул, и сын медленно обернулся, словно его вырвали из грез, с которыми он не хотел расставаться. Прежде всего Харри бросилось в глаза, что сын ничуть не похож на отца. Узкое лицо с мягкими, округлыми чертами, курчавые волосы — Мадс Гильструп выглядел лет на двадцать с небольшим, хотя, как прикинул Харри, было ему изрядно за тридцать. Возможно, все дело во взгляде карих глаз, в их детской беспомощности; Мадс наконец словно бы увидел их, встал.

— Спасибо, что пришли, — хрипло прошептал он, пожимая Харри руку с такой сердечностью, что Харри заподозрил, уж не принял ли он его, полицейского, за священника.

— Ну что вы, — сказал Харри. — Мы все равно собирались поговорить с вами.

Алберт Гильструп опять кашлянул, открыл рот, будто щель на деревянной маске:

— Мадс хочет поблагодарить вас за любезное согласие на нашу просьбу приехать сюда. Мы думали, вы предпочтете разговор в участке.

— А я думал, вы предпочтете встретиться с нами у себя дома, — сказал Харри, обращаясь к Гильструпу Младшему.

Мадс неуверенно покосился на отца и, только когда тот легонько кивнул, ответил:

— Я пока не в силах находиться там. Такая… пустота. Заночую сегодня дома.

— У нас, — уточнил отец, бросив на Мадса взгляд, который, как подумалось Харри, должен был выражать сочувствие, но куда больше смахивал на презрение.

Они сели, отец с сыном положили на стол перед Харри и перед Халворсеном свои визитные карточки. Халворсен ответил тем же. Гильструп Старший вопросительно посмотрел на Харри.

— Мои еще не готовы, — сказал Харри, что соответствовало истине, как всегда. — Но мы с Халворсеном работаем сообща, так что в случае чего достаточно позвонить ему.

Халворсен откашлялся:

— У нас есть несколько вопросов.

Задавая вопросы, Халворсен пытался выяснить, каковы были передвижения Рагнхильд Гильструп днем, что она делала в квартире Юна Карлсена, кто мог желать ей смерти. На все вопросы отец с сыном только качали головой.

Харри поискал глазами молочник. Он начал с кофе. Явный признак приближения старости. Несколько недель назад он включил неоспоримый битловский шедевр «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера» и испытал разочарование. Этот альбом тоже состарился.

Халворсен читал вопросы из блокнота, записывал, ни на кого не глядя. Попросил Мадса Гильструпа рассказать, где он находился с девяти до десяти утра, то есть, по заключению судмедэксперта, предположительно в момент смерти Рагнхильд.

— Он был здесь, — сказал Алберт Гильструп. — Мы весь день работали здесь вдвоем. Нам предстоит серьезная реорганизация. — Он обернулся к Харри: — Мы не сомневались, что вы об этом спросите. Я читал, что полиция всегда первым делом подозревает мужа.

— С полным основанием, — заметил Харри. — Судя по статистике.

— Согласен, — кивнул Алберт Гильструп. — Но тут не статистика, сударь мой. Тут реальность.

Харри перехватил взгляд ярких голубых глаз Гильструпа Старшего. Халворсен посмотрел на коллегу, словно с опаской.

— Что ж, будем держаться реальности, — сказал Харри. — Меньше качать головой, больше рассказывать. Мадс?

Мадс резко вскинул голову, будто задремал и проснулся. Харри подождал, посмотрел ему в глаза:

— Что вы знали о Юне Карлсене и вашей жене?

— Стоп! — тявкнул деревянный рот Алберта Гильструпа. — Подобная бесцеремонность, возможно, уместна с вашей обычной клиентурой, но не здесь.

Харри вздохнул.

— Если хотите, Мадс, ваш отец останется здесь. Но если надо, я выставлю его за дверь.

Алберт Гильструп рассмеялся. Смехом человека, привыкшего побеждать и наконец-то встретившего достойного противника.

— Скажите, инспектор, мне что же, придется позвонить моему другу, начальнику уголовной полиции, и сообщить, как его люди обращаются с человеком, только что потерявшим жену?

Харри собрался ответить, но Мадс опередил его, на удивление грациозным неторопливым жестом поднял руку:

— Мы должны постараться найти его. Должны помочь друг другу.

Они ждали, но взгляд Мадса снова скользнул к огромному окну, и больше он ничего не сказал.

— Ол-райт, — бросил Алберт Гильструп, с британским выговором. — Будем говорить, но при одном условии. С вами, Холе, с глазу на глаз. Ваш помощник побудет в приемной.

— Мы так не работаем, — отрезал Харри.

— Мы пытаемся сотрудничать, Холе, однако это требование не предмет для дискуссии. В противном случае придется беседовать через нашего адвоката. Понятно?

Харри подождал, чтоб вскипела злость. Однако она так и не пришла, и он больше не сомневался: да, вправду постарел. Кивнул Халворсену, тот удивился, но встал. Алберт Гильструп дождался, когда за ним закроется дверь.

— Да, мы знакомы с Юном Карлсеном. Мадс, Рагнхильд и я встречались с ним как с экономическим советником Армии спасения. Сделали предложение, весьма выгодное для него лично и тем не менее отвергнутое. Человек, без сомнения, нравственный, цельный. Однако он, разумеется, мог приударить за Рагнхильд, не он первый, не он последний. Внебрачные связи перестали быть сенсацией для первых полос, как я понимаю. Но то, на что вы намекаете, было невозможно — для самой Рагнхильд. Поверьте, я много лет знал эту женщину. Она не только всеми любимый член семьи, но человек с твердым характером.

— А если я скажу вам, что у нее были ключи от квартиры Юна Карлсена?

— Я больше не желаю это слушать! — отрубил Алберт Гильструп.

Харри посмотрел на стеклянную стену, на отражение Мадса Гильструпа, а отец между тем продолжал:

— Позвольте мне сказать, почему мы хотели встретиться с вами лично, Холе. Вы возглавляете расследование, и мы предполагали назначить бонус, если вы поймаете убийцу Рагнхильд. Двести тысяч крон, если быть точным. Абсолютно конфиденциально.

— Простите? — сказал Харри.

— Ол-райт, — обронил Гильструп. — Сумму можно обсудить. Для нас главное, чтобы это дело стало для вас первоочередным.

— Вы что же, пытаетесь меня подкупить?

Алберт Гильструп кисло улыбнулся.

— Вы драматизируете, Холе. Обдумайте наше предложение. Вы можете поместить эти деньги в фонд помощи вдовам полицейских, это уже не наше дело.

Харри не ответил. Алберт Гильструп хлопнул ладонями по столу:

— Что ж, думаю, на этом мы закончим. Будем на связи, инспектор.

Халворсен зевал, пока стеклянный лифт бесшумно и мягко падал вниз, вот так же, казалось ему, ангелы в песне незримо слетают на землю.

— Почему ты сразу не выставил этого папашу? — спросил он.

— Он интересный тип.

— Что он говорил без меня?

— Что Рагнхильд замечательная женщина, у которой не могло быть романа с Юном Карлсеном.

— Сами-то они в это верят?

Харри пожал плечами.

— А о чем-нибудь другом говорили?

Харри помедлил.

— Нет, — в конце концов сказал он, глядя вниз, на зеленый оазис с фонтаном среди мраморной пустыни.

— О чем думаешь? — спросил Халворсен.

— Сам пока не знаю. Мадс Гильструп улыбался.

— Ну?

— Я видел его отражение в окне. А ты заметил, что Алберт Гильструп похож на деревянную куклу? С какими выступают чревовещатели?

Халворсен помотал головой.

По Мункедамсвейен они направились в сторону Концертного зала, где по тротуару сновали люди, нагруженные рождественскими подарками.

— Морозно. — Харри поежился. — Жаль, что холод прижимает выхлопные газы к земле. Душит город.

— Все равно лучше, чем тяжелый запах лосьона в кабинете, — заметил Халворсен.

У служебного входа в Концертный зал висел анонс рождественского концерта Армии спасения. На тротуаре под анонсом сидел парень, протягивая прохожим пустую картонную кружку.