ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Джордж Элизабет

«Он хочет творить музыку, черт побери! — ревет дедушка, когда они с отцом обсуждают сложившуюся ситуацию. — Мальчик — настоящий артист, Дик, и если ты не видишь того, что лежит у тебя прямо перед носом, то ты безмозглый идиот и мне не сын. Стал бы ты кормить чистокровного жеребца из свиного корыта? То-то и оно, Ричард».

Вероятно, отец соглашается на дедушкин план из страха — страха, что в противном случае разразится очередной «эпизод». План же этот состоит в следующем: мы живем на Кенсингтон-сквер, откуда рукой подать до Королевского музыкального колледжа, а где, как не в этом колледже, можно найти подходящего учителя музыки для дедушкиного гениального внука Гидеона?

Вот таким образом дедушка становится моим спасителем и покровителем моей невысказанной мечты. Вот так в моей жизни появляется Рафаэль Робсон.

22 августа

Мне четыре с половиной года, и Рафаэль (хотя теперь-то я знаю, что в то время ему было не более тридцати двух — тридцати трех лет) кажется мне далекой, непостижимой личностью, по отношению к которой я с первого же дня проявляю полное послушание.

Внешне он не очень симпатичен. Он потлив. Сквозь жидкие пушистые волосики просвечивает череп. Кожа у него белая, как мясо речной рыбы, а от пребывания на солнце он весь покрывается красными пятнами. Но когда Рафаэль берет скрипку и взмахивает смычком — а именно с этого начинается наше знакомство, — его внешность отходит на задний план и я превращаюсь в глину в его руках. Он выбирает Концерт Мендельсона ми минор и целиком отдается музыке.

Он не играет ноты — он существует в звуках. Аллегро, которое он воспроизводит на своем инструменте, околдовывает меня. Рафаэль мгновенно меняется в моих глазах. Он больше не потный бледный мямля, а Мерлин, и я хочу научиться овладеть его волшебством.

Рафаэль не преподает метод, как я узнаю из его собеседования с дедушкой. «Это задача самого скрипача — развить свой собственный метод», — говорит он. Вместо этого он придумывает для меня упражнения. Он ведет, я подхватываю. «Используй все возможности скрипки, — наставляет он меня, продолжая играть сам и наблюдая за моими попытками. — Обогати это вибрато. Не надо бояться портаменто, Гидеон. Смычок скользит. Звуки должны плыть один за другим. Смычок скользит».

Именно тогда начинается моя настоящая жизнь скрипача, доктор Роуз, потому что уроки мисс Орр были лишь прелюдией. На первых порах у меня три урока в неделю, потом четыре, потом пять. Каждый урок длится три часа. Сначала я хожу в кабинет Рафаэля в Королевском музыкальном колледже — вместе с дедушкой мы ездим туда на автобусе от Кенсингтон-Хай-стрит. Но долгие часы ожидания утомительны для дедушки, и все домашние опасаются, что рано или поздно это спровоцирует «эпизод», а бабушки рядом не будет, и кто тогда справится с дедушкой? Поэтому взрослые организуют все так, чтобы Рафаэль Робсон сам стал к нам ездить.

Расходы, конечно, огромны. Скрипач уровня Рафаэля Робсона не будет заниматься даже с очень талантливым ребенком, если не компенсировать его расходы на поездки, отказ от занятий с другими учениками ради меня и собственно его время. В конце концов, человек не может жить только любовью к музыке. И хотя у Рафаэля нет семьи, которую он должен содержать, самому ему все-таки нужно что-то есть и платить за аренду жилья. То есть необходимы деньги для того, чтобы Рафаэль Робсон ни в чем не нуждался и не испытывал потребности сократить время наших с ним занятий.

Папа и так уже работает на двух работах. Дедушка получает небольшую пенсию от правительства, благодарного ему за то, что во время войны он потерял психическое здоровье. Именно ради поддержания его здоровья родители отца не переехали после войны из дорогого дома на Кенсингтон-сквер в более дешевое, но и более беспокойное в смысле окружения жилище. Они экономили на чем только возможно, они сдавали свободные комнаты, они делили с отцом расходы по содержанию дома. Но они оказались совсем не готовы к тому, что в их семье появится гениальный ребенок — а дед утверждал, что я гений, — и к огромным тратам, необходимым для того, чтобы вырастить такого гения и полностью раскрыть его потенциал.

Причем я никак не облегчаю их задачу. Когда Рафаэль предлагает провести дополнительное занятие, когда он имеет возможность потратить на меня еще несколько часов, я со страстью соглашаюсь. И они видят, как преуспеваю я под руководством Рафаэля: он входит в дом, а я уже готов, уже стою со скрипкой в одной руке и смычком в другой.